Восстание - Ливиу Ребряну

Титу Херделя покраснел, словно Балоляну угадал его сокровенные мысли, но тут же нашелся и возразил:

— Мне кажется, это пожелание скорее относится к господину Юге.

Григоре чуть помолчал и лишь после паузы серьезно ответил:

— Вероятно, это было бы неплохо…

В середине июня, так и не закончив всех дел, Григоре Юга решил поехать в Амару и не возвращаться в Бухарест до самой осени. Он зашел попрощаться с семьей Пределяну. Там он застал одного Виктора; Текла и Ольга ушли в город за покупками. Поболтав о новостях и главным образом об ущербе, понесенном Пределяну в Делге (впрочем, совсем незначительном), Григоре неожиданно, без малейшей связи с предыдущим разговором, спросил:

— Как ты думаешь, Виктор, Ольга согласится стать моей женою?.. Но только прошу тебя ответить мне искренне, без дипломатии, так как…

Пределяну лукаво улыбнулся:

— А что она сама думает? Ее ты спрашивал?..

И тут Григоре Юга выпалил одним духом, что он давно любит Ольгу, что он тщетно боролся с собой, что ему опротивела теперешняя его жизнь и он мечтает начать новую… Пределяну дал другу излить душу, выслушав его серьезно и с сочувствием.

— Вот что, дорогой Григорицэ, — сказал наконец Виктор. — Ты говорил, что собираешься завтра ехать в Амару. Отложи отъезд на день. Послезавтра едет домой и Ольгуца. Ты можешь ее проводить, развлечь по дороге и даже нанести визит ее родителям в Крайову. Чутье мне подсказывает, что ты об этом не пожалеешь.

Поезд отправлялся в пять часов. Григоре ждал на вокзале с четырех. Первым пришел Титу Херделя с букетиком белых цветов. Накануне, в минуту полного душевного счастья, когда они завтракали вместе, Григоре признался другу, что он любит Ольгу Постельнику и счастлив. Титу захотелось первым поздравить Ольгуцу или хотя бы преподнести ей цветы, так как поздравлять ее на словах он пока не решался, боясь оказаться нескромным… Кроме того, ему не терпелось поделиться с Григоре своей большой радостью. Накануне, уже после того как они расстались, Деличану — несомненно, по настоянию Рошу — объявил Титу, что тот остается и впредь в редакции «Драпелула» с тем же жалованьем, так как газета нуждается в его услугах. Весь излучая радостную уверенность в будущем, Титу воскликнул:

— Теперь я уже ничего не боюсь. Позавчера мне казалось, что я повержен в прах, а сегодня — пожалуйста — у меня два оклада!.. Везет мне в жизни!..

По дороге он забежал к Танце, чтобы поделиться своей радостью и с ней. Девушка проводила его до вокзала и сейчас ждала в кондитерской на улице Каля Гривицей, чтобы затем весело провести вместе остаток дня.

Пока Титу упоенно болтал, а Григоре еле сдерживал нетерпение, прибыл какой-то поезд. В толпе бросившихся к выходу пассажиров Григоре увидел Илие Рогожинару, арендатора Олены, и поспешно отвернулся, будто испугавшись его. Но Рогожинару сразу же заметил Григоре и, весь в поту, волоча за собой чемодан, с улыбкой подбежал к нему.

— Не узнаете меня, сударь? — воскликнул он, опустив на землю чемодан и вытирая большим платком лицо и лысину. — Я слышал да и читал о вашем несчастье, — продолжил он тут же другим голосом, печально покачивая головой.

Он многословно выразил свое глубокое сочувствие в связи со смертью Мирона Юги и Надины, расспросил Григоре, понес ли тот убытки, получил ли уже хоть какое-нибудь возмещение и много ли во время репрессий было убито мужиков. Расспрашивая, он то и дело перебивал сам себя одними и теми же словами:

— Я вам говорил, что мужики негодяи!.. Помните, как я это говорил?

Потом он подробно рассказал, как ему повезло и как он спас все свое имущество. Задержись он хоть на день, когда они встретились тогда в поезде по дороге в Питешти, и все его добро пошло бы прахом. В уезде Долж мужики оказались еще озлобленнее, чем где-либо, и уже принялись за поджоги и грабежи помещичьих усадеб. Заявились и к нему, — так и так, мол, барин, отдай, мол, нам поместье, а то все разнесем да и жизни тебя решим… Ну, тогда он и подумал: надо перехитрить этих душегубов. Стал с ними рядиться да торговаться, пока не столковались, что он по доброй воле отдаст им поместье со всем, что в нем находится, пусть делят между собой, как им взбредет в голову, он же обязуется возместить ущерб помещику, если у того будут какие-либо претензии. Для пущей убедительности они даже договор заключили в примэрии, скрепили его сургучной печатью и подписями. А взамен крестьяне разрешили ему спокойно отсидеться в усадьбе, пока не закончится революция. Ну, а через два дня нагрянули солдаты и досыта накормили мужиков землей…

— Вот так я благополучно вывернулся, сударь, уберегся от ярости разбойников! — с довольным смехом закончил свой рассказ Рогожинару.

Григоре Юге смех арендатора действовал на нервы, и он сухо заметил:

— Если уж такое несчастье нас ничему не научит, то…

— А чему мы должны научиться, сударь? — возмущенно перебил его Рогожинару. — Держать мужиков покрепче в узде или позволить им всех нас вырезать, за что они уже брались?.. Нет, нет, сударь! Бросьте в огонь все теоретические книги и взгляните на крестьян трезвым взглядом, вспомните, какими они себя только что показали!.. Пусть себе работают, не приучайте их ждать от государства того, чего они не в состоянии добыть своим трудом!.. Вы только не думайте, что мужик будет когда-нибудь доволен. Если вы завтра дадите ему даром землю, он у вас потребует тоже задаром скот и сельскохозяйственные орудия, потом также задаром потребует денег… вечно будет чего-то требовать!..

— Пока суд да дело, они получили одни лишь пули, — хмуро пробормотал Григоре.

— А что же вы хотели, сударь, чтобы их угощали горячими пирогами и официальными поздравлениями? — возмутился арендатор. — Это уж слишком! Слушать вас больно! Коли вы, кто натерпелся, как никто другой, можете так высказываться, то что уж говорить о тех, кто…

К счастью, на перроне появилась семья Пределяну, и Рогожинару остался ворчать около своего чемодана. Ольга с улыбкой поблагодарила Титу за цветы.

— Поэт всегда остается верен себе! — воскликнул Пределяну, пожимая руку Херделе.

— Тем более когда дело касается такой очаровательной барышни! — расшаркался Титу, держа в руке шляпу и бросая восхищенный взгляд на Григоре.

Больше всего расчувствовалась Текла Пределяну. Она жалела только, что не взяла на вокзал и детей, чтобы все проводили Ольгу, хотя через несколько дней они тоже поедут в поместье, а по пути ненадолго задержатся в Крайове. Счастливый и смущенный Григоре все время улыбался, не смея, однако, поднять на Ольгу глаза.

— Ну ладно, идите в купе, осталось всего три минуты! — предупредил Пределяну.

— Надеюсь, вы снова наведаетесь ко мне в Амару, — обратился Григоре к Титу.

— Всегда буду рад, если примете! — ответил тот, окидывая ласковым взглядом и его и Ольгу.

Поезд тронулся плавно, почти незаметно. Высунувшись из окошка, Ольга и Григоре улыбались оставшимся на перроне, повторяя, как рефрен:

— До свидания!.. До свидания!.. До свидания!..

Голоса смешивались, сливались, растворяясь в нарастающем гуле мира…

Примечания

1

Ну, Гогу, если ты это говоришь серьезно, то ты больше чем смешон! (франц.).

2

Ты сошел с ума, любимый! (франц.).

3

Ах, здесь действительно очень изысканно, настоящий Париж! (франц.).

4

«Парижская жизнь» (франц.).

5

Дорогой (франц.).

Комментарии

1

ЛИВИУ РЕБРЯНУ

ВОССТАНИЕ (RĂSCOALA)

Роман впервые опубликован в 1932 г. На русском языке вышел в 1970 г. в издательстве «Художественная литература».

2

Погон — румынская единица земельной площади, равная 5012 кв. м.

3

Мунтения, или Валахия — исторически сложившаяся область Румынии.

4

Трансильвания, или Ардял — исторически сложившаяся область на северо-западе Румынии, входившая до 1918 г. в состав Австро-Венгрии.

5

Каля Викторией (Путь Победы) — центральная улица Бухареста.

6

Ион Гланеташу — главный герой романа Л. Ребряну «Ион».

7

Пьяца Палатулуй — Дворцовая площадь в Бухаресте.

8

Сигуранца — политическая полиция в буржуазной Румынии (рум.).