Тайны тысячелетий - Коллектив авторов

Едва корабли успевали разгрузить, как внушительные караваны снова отправлялись в путь, чтобы доставить в Иерусалим эти, добытые так далеко, сказочные богатства. По Библии, каждый такой караван вез золота на сумму в пятьдесят миллионов французских франков. Как было не опьяниться таким могуществом народу Соломона, как было ему не почитать царя источником этой славы? Однако царь остерегался таких настроений. Он понимал, что поток денег, хлынувший в страну, может смыть все его начинания по созданию государства, обладающего, в первую очередь, духовным могуществом. Он запретил хождение золота на рынке как средства оплаты и продажу его ювелирам для изготовления предметов роскоши. Золото складировалось в хорошо охраняемых подвалах, где его запасы часто и тщательно перепроверялись.

Соломон слышал, как без конца повторяли, что главная сила еврейского государства в его воинской доблести. Хранящееся золото было изготовлено в форме брусков, двести из которых весили по десять, а триста по три килограмма. Все они входили в государственную казну. Двойной символ: золото не имеет другой ценности, кроме как служить нации. Финансовое могущество не имеет другой цели, кроме как служить военной и политической гегемонии этой нации в мире.

Это могущество, выставленное напоказ, не могло не вызвать раздражения и зависти у египтян. Но фараон Шешонк остерегся нападать на государство, обладающее такой силой. Это произойдет значительно позже, когда Соломона уже не будет в живых.

Месть египтян будет тогда пропорциональна их злобе: Ецион-Гавер будет разрушен до основания, а торговый флот Израиля потоплен.

И только через сто лет, с восхождением на престол царя Иосафата, город будет восстановлен и снова задымят трубы доменных печей. Как и Соломона, Иосафата будет неотступно преследовать мысль об Офире и его блеске. Чтобы достигнуть этого сказочного города, он построит новый флот, однако проклятие, казалось, с того момента нависнет над царством Израиля, и корабли, натолкнувшись на скалы, разобьются еще до того, как покинут порт.

Но в те времена, когда Соломон еще царствовал во всем своем величии, слава о нем распространилась по всей земле. Кто мог сравниться с ним? Кому удалось обустроить свое правление с такой мудростью? Кто смог привлечь к себе столько талантливых художников и искусных архитекторов? Это твердили израильские моряки во всех портах, куда они заходили, об этом без конца говорили погонщики верблюдов, которые, побывав в империи, расходились во все стороны и достигали далеких варварских стран.

Так родилась легенда о любовной страсти между Соломоном и царицей Савской. Ученые, как люди более трезвые, объясняют эту любовную одиссею прозаическим фактом, а именно установлением контактов между Израилем и Аравией.

Ведь как раз на юго-западе Аравийского полуострова и находится Сабейское царство (Сава). Его столица Мариб представляет сегодня город, расположенный в шестидесяти пяти километрах к северо-востоку от Саны, современной столицы Йемена. В те времена этот район был очень богат, так как один из первых географов, грек Страбон, помещает там золотые рудники, месторождения изумрудов и берилла. Развитое в интеллектуальном плане, имеющее свою промышленность, способное вести торговлю, королевство Сава после неудачной попытки проникнуть в северном направлении обратило свои интересы на юг. Его связи с Индией позволили наладить ввоз опиума, ладана и пряностей.

Социальное устройство окружающих стран складывалось зачастую довольно своеобразно. Так, в стране Саве была принята полиандрия (многомужество) и это до какой-то степени объясняло тот факт, почему женщины там часто занимали царский трон.

О царице Савской, правившей во времена Соломона, неизвестно ничего определенного, за исключением того, что говорит легенда: это была женщина ослепительной красоты. И еще она была умна, поскольку решилась отправиться в Израиль, чтобы увидеть своими глазами, как там властители управляют государством и как развивается торговля, в которой израильтяне достигли больших успехов.

На спине верблюда совершала свое путешествие царица, и без каких-либо происшествий она таким образом пересекла суровые пустыни Аравии. С собой она везла то, что, по ее разумению, могло явиться самым роскошным подарком, — пряности и благовония.

Для женщины, которая правила кочевыми, племенами, Иерусалим показался городом из иного мира. «Книга Царств» описывает то удивление, которое охватило царицу, когда она увидела дворец Соломона и познакомилась с порядком жизни в нем. «Когда царица увидела пищу за столом его, и жилище рабов его, стройность слуг его, и одежду их, и виночерпиев его, и всесожжения его, которые он приносил в Храме Господнем, она была вне себя от восхищения»[53].

Восхищение, которое без труда перешло на Соломона. «Верно то, что я слышала о делах твоих и о мудрости твоей: но я не верила словам, доколе не пришла, и не увидели глаза мои, и вот, мне и в половину не сказано; мудрости и богатства у тебя больше, нежели как я слышала»2.

Соломон был едва ли растроган словами этой женщины, которая для него, владеющего, в силу традиций, гаремом в тысячу наложниц, была лишь одной из многих. И, действительно, в те времена, если кто-то приносил клятву верности своему господину, то среди прочих подарков он отдавал сюзерену и женщин-рабынь, самых молодых, едва достигших половой зрелости. Они попадали, как правило, в гарем, который менее всего представлял из себя место развлечений, а служил скорее неисчерпаемым источником домашней челяди, предназначенной для разного рода услуг при чествовании приехавшего гостя.

Празднества в честь царицы Савской были особы пышными. Для иноземной гостьи, приехавшей из такого далека, не жалели ничего. И мало-помалу политические интересы отошли на второй план. В самый разгар веселья, в свете факелов, освещающих дворец и сады вокруг, царица Савская «задала свои загадки», содержание которых до нас, к сожалению, не дошло. Но что мог ответить государь культурной страны женщине, какое бы ни было ее царство, какими бы ни были ее богатства, женщине, которая пребывает все же в варварстве? Царица Савская пробыла в Иерусалиме более шести месяцев и, когда она отправилась назад в свое царство песка, она несла с собой больше, чем просто воспоминания, она несла в себе ребенка царя Соломона.

Как в своем желании властвовать, так и в стремлении расширить границы веры в Иегову до обозримых пределов земли, Соломон, вероятно, видел в связях, соединяющих его с царицей Савской, то средство, которое позволит ему распространить свое влияние и умножить славу Всемогущего. Как всякий завоеватель, царь Израиля мечтал идти дальше, как можно дальше. Но разве царица Савская сама не завоевала этого завоевателя? И разве победитель предполагал сделать эту женщину своим представителем в далекой Аравии? Все эти вопросы не имеют ответа.