Торговля кожей - Лорел Гамильтон

Хупер вернулся с Гремсом. Гремс сказал:

— У нас есть адвокат, который давно хотел попробовать с ходатайством об отсрочке исполнения в подобных случаях.

— Вы имеете в виду, как звонок от губернатора в последнюю минуту в кино, — сказала я.

Гремс кивнул. Его такие искренние карие глаза изучали мое лицо.

— Нам нужен истребитель, который написал бы и подписал, что он или она считает, что истребление этих вампиров будет убийством, а не общественным благом.

— Пусть Каннибал прочитает некоторые умы и убедится, что нас не обманули, и тогда я подпишу.

— Анита, — сказал Олаф.

— Не надо, просто не надо, и держись подальше от заключенных.

— Ты не отвечаешь за меня, — сказал он, начиная злиться. Сильно злиться.

— Нет, но я отвечаю, — сказал Гремс. — Держитесь подальше от заключенных до дальнейшего уведомления, маршал Джеффрис. Я сообщу другим маршалам, что мы делаем.

Они пошли к задней комнате и бывшим заложникам и Эдуарду. Олаф сказал то, о чем я думала.

— Эдуарду не понравится то, что ты делаешь.

— Ему и не должно нравиться.

— Для большинства женщин мнение их парня имеет значение.

— Иди ты в пизду, — сказала я, и отошла от него.

Он выкрикнул мне вслед.

— Я думал, что ты не хочешь.

Я продолжала идти. Вампиры на полу смотрели на меня, словно я была Витторио, или нечто другое, такое же страшное. В нескольких глазах была ненависть, но под ней был страх. Я могла ощутить его основанием своего языка, как что-то сладкое, с привкусом горечи, как темный шоколад, немного чересчур черный.

Дальняя дверь открылась, Каннибал помогал Саре выйти. Она увидела меня и закричала снова:

— Она собирается убить нас! Она собирается убить нас всех!

Обычно, она была бы права, но, возможно, только возможно, мы действительно сможем спасти сегодня всех.

Глава 65

До рассвета оставалось меньше двух часов. Я устала до боли, но все вампиры были еще живы. Они были прикованы к каталкам в морге, а так как комната в морге была предназначена только для одного вампира, следователь и все его люди были не слишком рады видеть целых десять, но Гремс задействовал своих собственных людей в качестве дополнительной охраны. Караул был исключительно добровольным, но его люди смотрели на него, как на сумасшедшего; если он сказал, что это хорошо, так и было. Кроме того, он объяснил это так:

— Никто не умер сегодня ночью, если мы сделаем это — и завтра никто не умрет.

Эдуард не был не в восторге от меня. Бернарду было весело. Олаф оставил меня в покое, захваченный своими мыслями, которые я не хотела бы разделить. Вообще-то, я позволила сержанту Рокко подбросить меня к отелю, поскольку Эдвард не предлагал. Как правило, это задело бы мои чувства, но не после всего, что случилось.

— Я никогда раньше не пробовал свои таланты на настоящих вампирах, — сказал он в тишине машины.

— Насколько это отличалось? — Спросила я, по-прежнему глядя на затемненные здания на улице. Как и большинство улиц в большинстве городов, на этой улице все было закрыто. Перед рассветом, даже стриптизеры отправляются домой.

— Они все еще люди, но их мысли текут медленнее. Нет, — сказал он, и то, как он это произнес, заставило меня взглянуть на него. Его профиль в свете и тени фонарей был очень серьезным. — Они как замороженные в янтаре насекомые, словно для них самые ясные воспоминания — старые, а то, что произошло сегодня с нашим убийцей, для них размыто.

— Бьюсь об заклад, что это верно только для Генри Джефферсона и Сары, — сказала я.

Он отвернулся от дороги и посмотрел на меня.

— Да, как ты догадалась?

— Они были старейшими. Ты знаешь, как с некоторыми людьми, когда они становятся старыми, прошлое для них более ясное, чем настоящее.

Он кивнул.

— Я думаю, для некоторых вампиров, это также. Для тех, кто не преуспел, но только выжил. Я думаю, что они оглядываются на дни их славы.

— С твоим бой-френдом вампиром та же история?

Я удержалась, чтобы не спросить, с которым? но сдержалась.

— Нет, но он Принц своего города.

— Ты имеешь в виду, что он счастлив сейчас.

— Да.

— Генри носит часы, которые стоят больше, чем этот грузовик. У него неплохо идут дела, тогда почему его самое яркое воспоминание было о времени, когда женщины носили длинные платья и локоны, и он был в жилете и костюме с карманными часами, и цилиндре?

— Он любил женщину? — спросила я.

Рокко задумался, затем сказал:

— Да. — Он посмотрел на меня. — Я никогда раньше не мог поймать картины любви, Анита. Я хорош в насилии, ненависти, темном материале, но сегодня я получил приятные картины, и мне пришлось работать в суровых условиях. Ты что-то сделала со мной, когда я читал тебя?

— Не нарочно, — сказала я, — но я, как правило, оказываю влияние на вампирские силы.

— Я не вампир, — сказал он.

— Мы одни, Рокко, и ты хотел поговорить со мной наедине, поэтому больше никакой лжи. Ты знаешь, и я знаю, и твои люди знают, что ты кормишься воспоминаниями, которые собираешь.

— Они не знают.

— Твой позывной Каннибал. Они знают; на определенном уровне, они знают. — Я откинулась на сиденье, и мы свернули на Стрип, и вдруг я поняла, куда все подевались, они были здесь. Улица за часы до рассвета выглядела так же, как и ближе к полуночи. — Я думала, что город, который никогда не спит — это Нью-Йорк, — сказала я.

Рокко засмеялся.

— Я там никогда не был, но Стрип не спит долго. — Он взглянул на меня снова, а затем обратно на яркие огни и анимационные рекламные щиты. — Ты тоже кормилась моим воспоминанием.

— Ты показал мне, как.

— По тому, как я кормился одним воспоминанием, ты поняла, как обернуть эту способность против меня, вот так просто?

— Видимо, — сказала я.

— Где ты живешь?

— Новый Тадж, — ответила я.

— Заведение Макса. — Он сказал так, словно это было плохо.

— Макс знает, что если он допустит, чтобы с нами что-нибудь случилось, это может плохо закончиться. Он будет охранять нашу безопасность для поддержания мира.

— Твой бой-френд настолько большая шишка в мире вампиров?

— Просто с нами все будет в порядке, — сказала я.

— Это не ответ на вопрос.

— Нет, не ответ.

— Хорошо.

Мы были на светофоре перед Белладжио, рядом с поддельным силуэтом Нью-Йорка и Эйфелевой башней неподалеку. Мир словно был урезан и сплющен до одной улицы.

— Задавай вопрос, который ты хотел спросить, Рокко. — Я отчасти ожидала, что он возразит, но он не стал, наконец, он спросил:

— Ты такая же, как я. Ты кормишься своей силой.

— Поднятием мертвых? Не думаю.

— Это что-то, связанное с сексом или любовью. Я кормлюсь на насилии, памяти о нем, но ты кормишься на более приятных эмоциях, не так ли?

Я размышляла, как ответить; может быть, я просто устала, потому что сказала правду.

— Да.

— Я по-прежнему буду видеть более приятные эмоции?

— Я не знаю. Мы словно бы обменялись небольшим количеством силы. — Я посмотрела на пиратский корабль, огонь, он был сюрреалистическим, нереальным, как и некоторые мечты, в которых нет никакого смысла.

— Ты когда-нибудь раньше делилась силой таким образом?

— Я могу служить фокусом психических способностей для поднятия мертвых.

— Что это значит?

— Я могу поделиться силой с другими аниматорами, и, объединившись, мы можем поднять больше, или более старых, мертвых.

— На самом деле? — Сказал он.

— Да, я описывала это в журнале «Аниматор» несколько лет назад.

— Отправь мне по почте прошлый номер, и я прочту. Может быть, местные профессионалы могут сделать нечто подобное.

— Твои способности не очень похожи.

— Не были похожи.

— Мы оба живые вампиры, Каннибал; достаточно сходства.

Он взглянул на меня, и это был долгий взгляд.

— Закон не распространяется пока на психических вампиров.

— Они не хотят в этом разбираться настолько, чтобы быть в состоянии урегулировать этот вопрос.

Он улыбнулся.

— Слишком много политиков было бы по ту сторону его.

— Возможно, — сказала я.

Он снова выдал мне этот взгляд.

— Ты знаешь кого-нибудь?

— Нет, просто я — циник.

— У тебя хорошо получается.

— Почему благодарность — всегда высокая похвала от копа. — У меня было чувство, что он еще не задал все свои вопросы. Я ждала в яркой неоновой тишине, прерываемой темнотой между огнями, словно ночь становилась толще там, где не светил свет. Мое настроение отражалось в моей голове.

Он подъехал к большому круговому паркингу Нового Таджа. Я поняла, что мне следовало позвонить заранее, чтобы кто-то из наших людей нас встретил. Я рассчитывала, что меня высадит Эдвард и парни, и я была бы в достаточной безопасности. Теперь я была сама.