Время милосердия - Джон Гришэм

от газовой камеры несовершеннолетнего. Сейчас было не время сочувствовать Коферам.

Когда Дайер смилостивился над судом и отпустил свидетеля, Джейк вскочил:

– Доктор Маджески, вы взяли у покойного образец крови?

– Конечно, это стандартная практика.

– Анализ образца показал что-нибудь существенное?

– Например?

– Например, количество алкоголя в крови?

– Да.

– Тогда я попрошу вас объяснить присяжным и мне, как измеряется уровень алкоголя в крови.

– Охотно. Концентрация алкоголя в крови, сокращенно BAC – это его количество в крови, в моче, в выдыхаемом воздухе. Выражается как вес этанола, или алкоголя, в граммах, метрических единицах, в ста миллилитрах крови.

– Проще говоря, доктор, разрешенный предел содержания алкоголя в крови водителя составляет в штате Миссисипи 0,10 BAC. Что это означает?

– Десять сотых грамма алкоголя на сто миллилитров крови.

– Так. Благодарю вас. Каково было содержание алкоголя в крови Стюарта Кофера?

– Очень высоко: 0,36 грамма на сто миллилитров.

– 0,36?

– Именно столько.

– То есть превышение официально разрешенного для вождения автомобиля уровня в три с половиной раза?

– Да, сэр.

Присяжный номер 4, белый мужчина 55 лет, посмотрел на присяжного номер 5, белого мужчину 58 лет. Присяжная номер 8, белая женщина, явно была шокирована. Джои Кепнер недоверчиво качал головой.

– Скажите, доктор Маджески, как долго мистер Кофер пролежал мертвый, прежде чем вы взяли образец его крови?

– Приблизительно двенадцать часов.

– Возможно ли, что за эти двенадцать часов содержание алкоголя снизилось?

– Вряд ли.

– Но возможно?

– Маловероятно, но точно никто не скажет. Это трудно измерить по очевидным причинам.

– Что ж, остановимся на показателе 0,36. Вы взвешивали тело?

– Да, как всегда. Это тоже стандартная процедура.

– Сколько оно весило?

– Сто девяносто семь фунтов.

– Возраст тридцать три года, вес сто девяносто семь фунтов, да?

– Правильно, только возраст здесь ни при чем.

– Ладно, забудем про возраст. Как вы определите для мужчины таких габаритов и с указанным содержанием алкоголя способность управлять транспортным средством?

Дайер встал и заявил:

– Протестую, Ваша честь! Это выходит за рамки показаний свидетеля. Не уверен, что данный эксперт обладает квалификацией, чтобы высказать подобное мнение.

Судья смерил свидетеля взглядом и спросил:

– Доктор Маджески, вам хватит для этого квалификации?

Патологоанатом высокомерно улыбнулся:

– Вполне.

– Протест отклонен. Можете ответить на вопрос.

– В общем, мистер Брайгенс, мне бы не хотелось оказаться с ним в машине.

Некоторые присяжные не сдержали улыбки.

– Мне тоже, доктор. Вы бы назвали его состояние сильными алкогольным опьянением?

– Немедицинский термин, но я бы его применил.

– Каковы иные последствия подобного количества алкоголя, сэр, в немедицинских терминах?

– Сокрушительные. Утрата координации движений. Сильное снижение рефлексов. Неспособность ходить и даже стоять без посторонней помощи. Тягучая или, возможно, неразборчивая речь. Тошнота, рвота. Потеря ориентации. Резкое ускорение сердцебиения. Прерывистое дыхание. Потеря контроля над мочевым пузырем. Потеря памяти. Вероятен и обморок.

Джейк шумно перевернул страницу своего блокнота, чтобы все эти устрашающие последствия крепче засели в памяти присутствующих в зале суда. Потом шагнул к столу защиты и взял с него бумаги. Медленно вернувшись к трибуне, он продолжил:

– Итак, доктор Маджески, вы говорите, что произвели за свою выдающуюся карьеру более двух тысяч вскрытий.

– Совершенно верно.

– Сколько из этих смертей были по причине алкогольного отравления?

– Протестую! – сказал Дайер, вскочив. – Где юридическая обоснованность? Мы здесь заняты одной смертью и больше ничьими.

– Мистер Брайгенс?

– Ваша честь, это перекрестный допрос, у меня развязаны руки. Опьянение потерпевшего – безусловно, обоснованная тема.

– На сей раз разрешаю, посмотрим, куда это приведет. Отвечайте на вопрос, доктор Маджески.

Свидетель приосанился. Он определенно ценил возможность блеснуть познаниями и опытом.

– Точно не скажу, но далеко не одна.

– В прошлом году вы произвели в Галфпорте вскрытие тела студента по фамилии Куни, помните?

– Да, весьма печальный факт.

Джейк заглянул в свои бумаги.

– Вы заключили, что причиной его смерти стало ОАО, острое алкогольное отравление.

– Так и было.

– Вы помните, какой у него был уровень BAC?

– К сожалению, не помню.

– У меня имеется ваш отчет. Хотите взглянуть?

– Просто освежите мою память, мистер Брайгенс.

А опустил бумаги и, глядя на присяжных, отчеканил:

– Ноль тридцать три.

– Да, точно, – кивнул доктор Маджески.

Адвокат подошел к своему столу, пошелестел бумажками, нашел нужные и вернулся к трибуне.

– Помните вскрытие в августе 1987 года пожарного из города Мэридиан по фамилии Пеллагрини?

Дайер встал, развел руками и воззвал:

– Ваша честь, пожалуйста! Я протестую против подобных вопросов по причине их юридической необоснованности.

– Отклоняется. Можете ответить на вопрос.

Дайер плюхнулся на стул. Его театральные приемы не дали результата.

– Да, я помню тот случай.

Джейк просмотрел верхнюю страницу в своей стопке, хотя все заучил наизусть.

– Здесь говорится, что ему было сорок четыре года, он весил сто девяносто два фунта. Тело нашли в подвале его собственного дома. Вы заключили, что причиной смерти стало ОАО, правильно?

– Да.

– Вы, случайно, не помните его BAC?

– Точно не помню.

Джейк опять опустил бумаги и, глядя на присяжных, провозгласил:

– Ноль тридцать два. – Посмотрев на Джои Кепнера, он заметил подобие усмешки.

– Доктор Маджески, правильно ли будет сказать, что Стюарт Кофер употребил дозу алкоголя, близкую к смертельной?

Дайер подпрыгнул.

– Протестую, Ваша честь! – сердито воскликнул он. – Это призыв высказать слишком спекулятивное суждение.

– Действительно. Протест принят.

Джейк был доволен достигнутым и изготовился к кульминации. Он шагнул к своему столу, остановился, посмотрел на свидетеля и спросил:

– Возможно ли, доктор Маджески, что в момент выстрела Стюарт Кофер был уже мертв?

– Протестую, Ваша честь! – крикнул Дайер.

– Протест принят. Не отвечайте.

– У меня все. – Джейк оглядел зрителей. Гарри Рекс ухмылялся. Люсьен на заднем ряду был явно доволен и гордился своим подопечным. Большинство присяжных находились в шоке.

Время близилось к трем часам, Нузу пора было принимать лекарства.

– Давайте сделаем дневной перерыв, выпьем кофе, – произнес он. – Приглашаю адвокатов сторон к себе в кабинет.

Когда они собрались вокруг стола, Лоуэлл Дайер все еще возмущался. Нуз, снявший мантию, выстроил перед собой шеренгу пузырьков, потянулся, запил водой целую горсть таблеток и сел.

– Что ж, джентльмены, – с улыбкой начал он, – благодаря тому, что вопрос о невменяемости снят, процесс протекает довольно бойко. Мои поздравления вам обоим. Кто ваш следующий свидетель? – обратился он к обвинителю.

Прокурор попытался успокоиться. Он завидовал хладнокровию своего противника. Глубоко вздохнув, Дайер сказал:

– Не знаю, господин судья. Я собирался вызвать Киру Гэмбл, но в данный момент сомневаюсь. Почему? Ведь зайдет речь о совращении несовершеннолетней. Как я уже говорил, было бы несправедливо позволить этим людям свидетельствовать по темам, которые я не смогу опровергнуть на перекрестном допросе. Несправедливо, чтобы они оговаривали Стюарта Кофера.

– Оговор? – вскинулся Джейк. – Оговор подразумевает ложные показания, Лоуэлл.

– В том-то и дело, что мы не знаем, где ложь, а где правда.

– Они будут давать показания под присягой, – напомнил Нуз.

– Да, но у них есть все основания преувеличивать надругательства. Преувеличения некому опровергнуть.

– Факты – это факты, Лоуэлл, – заявил Джейк. – Мы не в силах изменить их. Правда то, что эти трое жили в постоянном кошмаре, в обстановке угроз и надругательств. Главным фактором убийства стал факт насилия.

– Так это была месть?

– Я этого не говорил.

– Джентльмены, мы посвятили данному обсуждению немало времени. Обе стороны дали мне разъяснения. Я убежден, что прецедентное право нашего штата побуждает изучать репутацию потерпевшего, особенно при таких