Как ни крути – помрешь - Ким Харрисон

– Вафли – это отлично.

– Если вы не хотите чего-нибудь более традиционного для обеда. Китайская кухня много времени не займет, а клецки к супу вонтон у Мэгги легендарные.

Я покачала головой:

– Вафли вполне подойдут.

Мэгги улыбнулась и поспешила обратно в кухню хлопотать:

– Минуты не пройдет.

Я положила салфетку на колени, думая, насколько эта сцена «Рэйчел-давай-будем-милы-друг-с-другом» связана с тем, что в соседней комнате Элласбет, а Трент хочет ее наказать за ревнивые подозрения. Решив, что мне это все равно, я положила локти на стол и сделала глоток такого кофе, какого мне в жизни пить не приходилось. Закрыв глаза над поднимающимся от него паром, я застонала от наслаждения.

– Боже мой, Трент, – выдохнула я, – как это чудесно! Резкий стук каблуков по ковру заставил меня открыть глаза.

Снова начинается.

Я выпрямилась в кресле, когда вошла Элласбет в распахнутом манто, открывавшем накрахмаленную белую блузку и персикового цвета шарф. Я глянула на кольцо у нее на указательном пальце и побледнела. На одно сверкание от этой штуки можно купить власть над целым городом.

Элласбет села рядом со мной – слишком близко для того, чтобы мне это нравилось.

– Мэгги? – сказал она небрежно. – Мне только чай с бисквитами. Я ела в городе.

– Да, мэм, – ответила Мэгги, высунувшись в арку. В ее тоне не было никакой теплоты. Явно Мэгги не любила Элласбет.

Элласбет зафиксировала на лице улыбку, положила длинные, с виду хрупкие пальцы на стол, чтобы ее обручальное кольцо все рассмотрели как следует. Стервоза.

– Кажется, нам стоит начать с нуля, миз Морган, – сказала она жизнерадостно. – Вы с Трентоном давно друг друга знаете?

Не нравилась мне Элласбет. Я, конечно, тоже бы сильно расстроилась, если бы пришла домой и обнаружила у Ника в ванне девицу, но после того, как она орала на Трента, не могла я найти в себе никакого к ней сочувствия. Обвинить человека в измене – это сурово… и у меня улыбка сползла с лица, когда я доперла, что чуть не поступила с Ником именно так. Я его обвинила в том, что он меня бросил, да еще и спросила, нет ли у него другой. Разница, конечно, есть, но не очень большая. Черт, надо будет мне извиниться. И то, что он не сказал мне, где был последние три месяца, пока меня избегал, уже не казалось мне достаточной причиной. Но я хотя бы не обзывала его никак…

Оторвавшись от этих мыслей, я улыбнулась Элласбет:

– О, мы с Трентом давние знакомые, – сказала я светским тоном, наматывая прядь волос на палец и вспоминая, что теперь она куда короче. – Мы познакомились в детском лагере. Романтичная история, если подумать.

И я улыбнулась, когда у Трента вдруг стало совершенно непроницаемое лицо.

– Нет, правда? – обернулась она к Тренту, и в переливах ее голоса чуть слышался намек на рычание тигра.

Я выпрямилась, подобрала ноги, положив одну на другую, провела пальцем по краю чашки.

– Он таким был в детстве львенком, полным огня и несгибаемого духа. Мне пришлось с ним драться, с бедным мальчиком – – вот откуда у него этот шрам на руке.

Я посмотрела на Трента:

– Не может быть, чтобы ты не рассказывал Элласбет! Трент, ты до сих пор смущаешься, что это так вышло?

У Элласбет дернулось веко, но улыбка даже не стала уже. Мэгги поставила возле ее локтя хрупкого вида чашку с янтарной жидкостью и тихо вышла. Элласбет, подняв отлично сделанные брови, оглядела молчаливого Трента, отметила отсутствие отрицания. Ее пальцы отбарабанили по столу какой-то перекатывающийся ритм.

– Трентон, ты знаешь, я думаю, что успею сегодня все-таки на ночной рейс.

Трент посмотрел ей в глаза. Вид у него был усталый… и еще читалось в выражении его лица некоторое облегчение.

– Если ты этого хочешь, любимая.

Она прислонилась к нему, не сводя с меня глаз.

– Это чтобы дать вам возможность уладить незаконченные дела, милый, – сказала она, и ее губы чмокнули воздух возле его уха. Все еще не сводя с меня глаз, она поцеловала его в щеку. И никаких чувств не было в ее глазах – только мстительный блеск. – Позвони мне завтра.

И у Трента на лице не мелькнуло никакого чувства. Совсем. И вот от этого полного отсутствия эмоций у меня мурашки по коже поползли.

– Я буду считать часы, – сказал он, и голос его тоже ни о чем не говорил. Оба они смотрели на меня, когда он поднял руку, погладил ее по щеке, но целовать не стал. – Сказать Мэгги, чтобы упаковала твой чай?

– Нет.

По-прежнему глядя на меня, она выпрямилась, жестом собственника оставив руку у него на плече. Очень была красивая и сильная картина – они вдвоем. И единая. Я вспомнила мои мысли о себе и Тренте в плавучем казино Саладана. Между этими двумя была связь, которой недоставало между мной и Трентом. Но это была не любовь, скорее… Я наморщила лоб. Что ли, как объединение двух предприятий?

– Была очень рада с вами познакомиться, Рэйчел, – сказала Элласбет, возвращая мои мысли к настоящему. – И спасибо, что сегодня сопровождали моего жениха. Не сомневаюсь, что вы опытны в оказании подобных услуг, и они высоко ценятся. Очень жаль, что он больше к ним не обратится.

Я наклонилась через стол и пожала ей руку с безразлично-приятным видом. Кажется, она только что опять обозвала меня шлюхой. И я вдруг перестала понимать, что происходит. Нравится она ему или нет?

– Приятного вам полета, – сказала я.

– Спасибо, и счастливо вам оставаться. – Она убрала руку и шагнула назад. – Проводишь меня до машины? – спросила она у Трента спокойным и удовлетворенным голосом.

– Милая, я не одет, – ответил он тихо, все еще ее касаясь. – Твои чемоданы может отнести Джонатан.

Легкая досада мелькнула у нее на лице, а я улыбнулась ей беглой ехидной улыбкой. Элласбет повернулась и вышла в коридор.

– Джонатан! – крикнула она, стуча на ходу каблуками. Бог ты мой, эти двое играют друг с другом в психологические игры, будто это олимпийский вид спорта.

Трент выдохнул. Я поставила обе ноги на пол и состроила кривую улыбку.

– Очень приятная женщина. Лицо Трента стало мрачным.

– Совсем нет, но она будет моей женой. Я буду очень благодарен, если вы не станете более намекать, что мы с вами вместе спим.

Тут я улыбнулась совершенно искренне: – Мне просто хотелось, чтобы она ушла. Мэгги подошла поближе – расставить столовые приборы и убрать чашку и блюдце Элласбет.

– Противная мерзкая баба, – буркнула она, двигаясь быстро и уверенно. – И можете увольнять меня, мистер Каламак, если хотите, но мне она не нравится и никогда не будет. Вот увидите – она с собой приведет какую-нибудь женщину, которая будет хозяйничать в моей кухне и мои шкафы переставлять. Давайте-давайте, мистер Каламак. Выгоняйте меня.