Глупость или измена? Расследование гибели СССР - Александр Островский

«Нас, - отмечает С.А. Филатов, - было без переводчиков 22 человека» [2820]. И далее: «В нашей группе присутствовала, например, Сара Рейндольдс из Гарвардской юридической школы», «эксперт Стивен Теппер», а «в США нашими собеседниками были Ричард П. Шифтер и Маршал Трахт» [2821].

На следующий день, 19 октября, когда новая российская делегация собиралась в США, Верховный Совет СССР одобрил четвёртый вариант программы Н.И. Рыжкова - Л.И. Абалкина [2822].

Первый шаг к капитуляции

20–21 октября 1990 г., буквально через несколько дней после того, как Б.Н. Ельцин пошёл в атаку, а Верховный Совет РСФСР заявил о своём намерении апеллировать за поддержкой к США, в кинотеатре «Россия» состоялся учредительный съезд новой политической партии - движения «Демократическая Россия». В нём принимали участие 1270 делегатов из 73 субъектов федерации, в том числе 23 народных депутата СССР и 104 народных депутата Российской Федерации, а также около 200 гостей из США, Великобритании, ФРГ, Франции, Японии, около 300 советских и иностранных журналистов. Главную роль играли Ю.Н. Афанасьев и А.Н. Мурашёв [2823].

На своём последнем заседании съезд принял решение, в котором говорилось: «В случае принятия Верховным Советом СССР или Президентом СССР каких - либо актов, ущемляющих суверенитет России, движение будет... добиваться выхода Российской Федерации из состава СССР и национализации всей собственности Союза на территории Республики» [2824].

С возникновением этой партии российское руководство получило массовую организационную поддержку за стенами Верховного Совета РСФСР и, используя её, продолжило наступление.

24 октября Верховный Совет РСФСР принял решение о верховенстве российских законов над союзными [2823]. И хотя в тот же день Верховный Совет СССР подтвердил обязательность исполнения союзных законов [2826], 31 октября российский парламент утвердил закон «Об обеспечении экономической основы суверенитета РСФСР». В полном противоречии с союзной конституцией он закрепил за Россией право на всю находящуюся на её территории собственность [2827] и подтвердил своё решение начать с 1 ноября реализацию программы «500 дней» [2828].

Это означало, что из трёх названных ранее Б.Н. Ельциным вариантов действия российское руководство окончательно выбрало первый и фактически объявило войну союзному центру.

В тот же день, 31 октября, М.С. Горбачёв срочно созвал Президентский Совет. В.В. Бакатин предложил не идти на конфронтацию и «искать согласия с республиками» «в форме круглого стола». Однако на его предложение никто не обратил внимания. В то же время А.И. Лукьянов заявил: «Нужен оперативный штаб с диктаторскими функциями» [2829]. Обобщая обмен мнениями, М.С. Горбачёв констатировал: «По - видимому, нам не избежать самых трудных решений вплоть до президентского правления» [2830].

2 ноября состоялось заседание Совета Федерации, на которое был вынесен вопрос о новом Союзном договоре. Подводя итоги его обсуждения, М.С. Горбачёв предложил к 15 ноября собрать замечания по концепции Союзного договора, затем «направить проект в Верховные Советы республик и опубликовать». «Мы, - заявил он, - подошли к последнему рубежу. Если так идти дальше, будет распад» [2831].

По воспоминаниям А.С. Черняева, именно в это время, «в ноябре 1990 г.», Э.А. Шеварднадзе поставил на заседании Политбюро вопрос «о сдаче власти», т.е. о передаче её оппозиции. Его предложение «было отвергнуто». Причём Е.К. Лигачёв, если верить А.С. Черняеву, «после хулиганской демонстрации 7 ноября у Мавзолея» заявил: «Отдать власть таким подонкам - повесят на столбах» [2832].

В воспоминания А.С. Черняева следует внести уточнение: упоминаемое им предложение было сделано Э.А. Шеварднадзе на заседании Президентского Совета 5 ноября. По этой причине Егор Кузьмич мог иметь в виду не ноябрьскую, а первомайскую демонстрацию [2833].

А.С. Черняев так описывает эту демонстрацию: «После того, как сошла первая официальная волна демонстрантов, на площадь ввалилась вторая волна «московских клубов избирателей» с лозунгами «Долой Горбачёва», «Долой КПСС - эксплуататора и грабителя народа», «Долой социализм», «Долой фашистскую красную империю», «Свободу Литве», «Партия Ленина, прочь с дороги» и т.п.» [2834].

А далее произошёл эпизод, который не нашёл отражения в дневнике А.С. Черняева, но о котором я слышал от одного из участников тех событий. Когда 30 - тысячная колонна оппозиции подошла к Мавзолею, из её рядов вышла баба, повернулась спиной к Кремлю, нагнулась, задрала подол и показала стоящему на Мавзолее руководству голую задницу. Возмущённые этим руководители партии и государства стали покидать Мавзолей [2835].

«Горбачёв и другие, - читаем мы в дневнике А.С. Черняева, - стали спускаться с Мавзолея под улюлюканье и хохот, сопровождаемый криками: «Позор», «Пошляки». Красную площадь покрыл оглушительный свист» [2836]. Так торжествовала «демократия».

Что же касается ноябрьской демонстрации, то она вошла в историю ещё более знаменательным фактом. Во время её проведения из толпы было произведено несколько выстрелов по трибуне Мавзолея. Как выяснилось потом, это была попытка покушения на М.С. Горбачёва [2837].

В воскресенье 11 ноября М.С. Горбачёв встретился с Б.Н. Ельциным [2838]. Сначала они беседовали с глазу на глаз. Потом к ним присоединились Н.И. Рыжков, И.С. Силаев и Р.И. Хасбулатов. Встреча продолжалась пять часов. В результате «были достигнуты договорённости о создании из представителей правительства Союза и России совместной комиссии по разделу собственности, реализации программы приватизации, использованию национальных богатств, распределению валюты и финансовых ресурсов, решению проблемы налоговых платежей, разведению банковских систем Союза и России, контроля за денежной эмиссией и бюджетом» [2839].

Во время этой же встречи «М. Горбачёв согласился, чтобы важнейшие законодательные акты и решения правительства СССР предварительно согласовывались с республиками» [2840]. Был также рассмотрен вопрос о создании коалиционного правительства. Причём российская сторона выразила желание, чтобы её представители получили портфели премьера, министра обороны и министра финансов [2841].

По существу это означало, что союзное руководство изъявило готовность сделать первый шаг на пути к капитуляции перед натиском российского руководства, первый шаг на пути передачи своей власти республикам. Не удивительно поэтому, что итоги достигнутого соглашения не были обнародованы. Но буквально через день вопреки договорённости Б.Н. Ельцин познакомил с ними российский парламент [2842].

14 ноября 1990 г. состоялось заседание Верховного Совета СССР, знаменовавшее, по словам Н.И. Рыжкова, начало кризиса законодательной власти [2843]. 16 - го М.С. Горбачёв выступил на заседании Верховного Совета СССР с докладом «О положении в стране» [2844], «но к успокоению это не привело» [2845].

В тот же день, 16 ноября, сложившееся положение стало предметом специального рассмотрения Политбюро [2846]. На этом заседании М.С. Горбачёв заявил, что в кулуарах уже трое суток (т.е. с по крайней мере с 14 ноября) обсуждается вопрос об отставке Политбюро и Президентского Совета [2847]. Выяснилось, что одновременно рассматривается вопрос о смене руководства Верховного Совета и Совета министров СССР [2848]. Снова прозвучало предложение о необходимости коалиции, и снова никакого решения по этому вопросу принято не было [2849].

В ночь с 16 - е на 17 - е ноября М.С. Горбачёв уединился со своими советниками [2850], на следующий день снова появился в Верховном Совете СССР [2851] и, не только не согласовав этот шаг с премьером, но даже не поставив его в известность [2852], изложил свою программу выхода из кризиса, которая получила название «Восемь пунктов Горбачёва».

Она предполагала: 1) расширение прав Совета Федерации, 2) преобразование Президентского Совета в Совет безопасности, а Совета министров в Кабинет министров; 3) усиление контроля над правоохранительными органами, 4) принятие экстренных мер в продовольственном вопросе, 5) повышение эффективности транспорта, 6) ускорение работы над новым Союзным договором, 7) укрепление армии и 8) координацию деятельности Советов [2853].

Особое значение в этой программе имели два пункта: о Совете Федерации и Кабинете министров. М.С. Горбачёв предложил наделить Совет Федерации правами, которых до этого он не имел, чтобы отныне «решения, затрагивающие всю страну», независимо от того, где они принимались, в центре или республиках, предварительно обсуждались и получали «добро в Совете Федерации» [2854].