Найти и обезвредить. Чистые руки. Марчелло и К° - Григорий Василенко

— Не слышу вопроса. Короче.

Чукрин мялся. Язык стал как деревянный. Просьбу он давно обдумал, но когда дело дошло до ее изложения, когда увидел перед собой сосредоточенное лицо врача, заколебался.

— Записать все в свою декларацию, — сказал он наконец, — так таможенники отберут. Оставят только норму. Акт, конечно, составят, в пароходство представят...

— Это уж точно. И правильно сделают, на законных основаниях.

— Я и говорю... Может, выручите, запишете что-нибудь на себя?.. Должником вашим буду.

— Сам дошел до этого или с кем советовался?

— Никому ни слова, ни-ни! Что вы!.. — Чукрин даже оглянулся по сторонам. Он не уловил интонации врача.

— Сейчас есть приборы, — совершенно серьезно сказал Аринин, — которые определяют физиологические процессы в голове человека. Они обнаруживают различного рода нарушения, мешающие нормальной работе головного мозга. Советую обратиться в поликлинику и рассказать о чувстве страха перед таможенниками. Очень советую. Чем раньше начнете лечиться, тем лучше будет для вас.

Чукрин, слушая врача, кривился в глуповатой улыбке, часто моргал, понимая, что крепко ошибся в выборе человека, который бы оказал ему содействие в таком «деликатном» деле. Время шло. Радисту хотелось быстрее отделаться от врача. На примете были еще два матроса, к которым он мог обратиться с той же просьбой.

В это время в каюту зашел первый помощник капитана.

— Я не помешал? — спросил он, видя, что прервал разговор.

— Да нет, — сказал Григорий.

Чукрин почувствовал учащенное сердцебиение, он опасался, что врач обо всем расскажет первому помощнику, поэтому свое первоначальное намерение ретироваться изменил, топтался у двери. А времени до швартовки оставалось совсем мало. Надо было искать выход из создавшегося положения.

— Вы можете идти, Чукрин, — отпустил его врач.

Первый помощник, давнишний приятель Григория, зашел договориться с ним об отдыхе, который они могли сообща устроить себе, пока судно будет стоять в порту. Он предложил вместе поехать посмотреть новый памятник Лермонтову.

Аринин, ревностный поклонник великого поэта, обрадовался такому приглашению, обещал обязательно составить компанию, но оговорился, сказав, что его ждет невеста и он не знает ее планов.

— Если позволишь, я позвоню тебе после встречи с ней. Вдруг она предложит поехать в Гуамское ущелье. Мы давно с ней туда собираемся. И тебя приглашаем.

— Сначала к памятнику. Забирай и ее с собой. Места в машине хватит. Я с женой, а ты с невестой. Кстати, имей в виду, что мне по долгу службы положено знать о делах семейных и намерениях холостяков. Так что знакомь со своей королевой.

Когда первый помощник ушел, Аринин беспокойно заходил по каюте, раздумывая о Чукрине, о его просьбе.

Как-то раньше он не обращал на радиста особого внимания. А вот разговор о явно надуманном сердцебиении, странная просьба заставили поразмыслить. Все в Чукрине было как-то нескладно: преждевременная полнота, длинные патлы, свисающие ниже воротника форменной куртки, слепое подражание западной моде, потертые до белизны, с заплатами, джинсы... Но больше всего врачу не нравились его постоянные разговоры о вещах и жадность, с которой он ел и пил в камбузе, словно постоянно жил впроголодь.

Перебрав все это в памяти, Аринин направился к капитану с намерением поделиться с ним своими мыслями. Кто знает, может, есть надобность уберечь парня от возможных неприятностей... Но капитан был занят. Пришлось разговор отложить. Когда Аринин возвращался в свою каюту, таможенный досмотр уже заканчивался.

Радист с сияющим лицом прошмыгнул мимо врача...

7

Григорий Аринин и Нина Шаталова сидели друг против друга за маленьким столиком у стены. Дневной свет почти не проникал в мрачноватое помещение бара. Над столиком горела лампочка под красным плафоном. Доносились приглушенная музыка, томные голоса джазовых певцов. Под потолком, как пропеллер, медленно прокручивались широкие лопасти вентилятора.

Знакомый Нине бармен оказал ей и ее спутнику повышенное внимание. Он услужливо предложил на выбор советские и иностранные вина и закуски. Григорий, плохо разбираясь в напитках, посоветовался с Ниной. Она ничего не хотела, кроме сухого вина. Григорий попросил бутылку шампанского. Бармен тут же принес вино, лед, коробку конфет.

Григорий пить не стал, сославшись на то, что ему предстоят еще дела. Нина сочувственно и с некоторой укоризной поглядела на Аринина, медленно отпила из бокала и, продолжая разговор, сказала:

— Не буду скрывать: хочу жить так, как мне хочется.

— А как тебе хочется? — спросил Григорий, пододвигая Нине конфеты.

— Шикарно, — улыбнулась она.

— Интересно...

— Пока это мечта. Можно помечтать?

— Конечно. Только вслух, — попросил Григорий.

Нина приподняла свой бокал вверх, посмотрела через него.

— Значит, так... Встаю рано утром, на улицах города пока еще никого нет. Сажусь в свою машину и еду к морю на пляж. За рулем, конечно, сама. Купаюсь. Надеваю белый мягкий халат — длинный, до пят, хожу по чистому прохладному песку босиком. Возвращаюсь в шикарно обставленную квартиру, открываю шифоньер и выбираю платье, туфли на самом высоком каблуке, непременно белые. Мечтаю пить душистый кофе из маленькой черненькой чашечки. И чтобы запах разносился не только по всей квартире, но и в коридор пробивался. Сигареты — «Марлборо».

— Если не секрет, то какое место ты отводишь будущему мужу? В мечтах, конечно.

— Кто он будет?

— Ну, предположим, я.

— С мужа все начинается...

— Врач вряд ли сможет осуществить все твои мечты.

— Сможет, если будет меня слушаться.

— Сомневаюсь. Тебе нужен миллионер. Он может тебя увезти, скажем, на Гаваи, снять там дорогой номер в отеле и купить роскошную яхту. Кстати, ты умолчала о яхте...

— Я и об этом мечтаю. Но, увы, у нас такого миллионера не найдешь.

— Может быть, начнем с катера?

— И автомашины, — улыбнулась девушка.

— Ну, это если вдвоем поднатужимся. Поработаем...

— Я так и знала, — прервала его, уже без улыбки, Нина, — что ты заговоришь о работе...

— Труд — источник всякого богатства, в том числе и духовного. Это сказал кто-то из великих. А мне сию истину дед внушил. Кстати, тоже врач.

Нина с недовольным видом оглядела малолюдный зал.

— Недавно пришлось работать с группой итальянских моряков, — заметила она. — Один из них сказал, что народ у нас прекрасный, но уклад нашей жизни ему не понятен. У него сложилось впечатление, что советские люди только работают, а отдыхать непринужденно и весело им просто не дано.

— Ну да, а потом, развивая эту тему, он назначил тебе свидание, — пошутил Григорий.