Шараф-наме. Том I - Шараф-хан Бидлиси

он матери молодых людей о гибели эмира Шамсаддина, о просьбе к его светлости эмиру Шах Мухаммаду сделать одолжение и отправиться в Курдистан, где его ожидает ашират рузаки. Несчастная мать принялась стенать и плакать. Напрасно приносил он извинения и приводил всякого рода объяснения. Крайне возмущенная новой просьбой Мухаммад-аги, она обратилась к нему со словами, исполненными неприязни. Тот продолжал упорствовать и настаивать, утешая ее мягкими речами. Он говорил: “[Люди] аширата рузаки в мольбе припали челом к земле, воздели руки к небесам и просят милостивого и щедрого владыку [нашего] — да возвеличится его слава и да распространятся на всех его благодеяния! — обмыть их воспаленные очи пылью, [подымаемой] свитой эмира Шал Мухаммада”.

Несчастная мать была вынуждена поручить свое родное возлюбленное детище Мухаммад-аге и отправить в Курдистан. По другой версии, эмира Мухаммада без согласия матери обманом увезли и доставили в Бидлис. Но несомненно, что в /397/ 900 (1494-95) году эмир Шах Мухаммад удостоил Бидлис чести [своего] августейшего прибытия. Под его знаменем собрался многочисленный отряд, и [все] забили в барабаны радости и веселья. Все [люди] аширата рузаки принесли благодарения и хвалу господу богу — да славится имя его! — и раздали бедным и нуждающимся милостыни.

Тотчас промеж себя они бросили игральную кость совета по поводу завоевания Бидлисской крепости и вилайета, следуя святому стиху: “Советуйся с ними о делах...”[1058]. Мнения сошлись на том, что, поскольку в результате нескольких известных походов на Бидлисскую крепость эмир Шамсаддии и [представители] знати рузаки погибли, ныне в соответствии с нуждами времени следует найти нескольких храбрецов[1059] и в час вечернего намаза, когда небеса облачатся в траурные одеяния, а кровожадный Марс, желая завоевать лазурную твердыню, закинет лассо на стенной зубец небесной цитадели, храбрецы взберутся наверх и прикрепят к зубцам крепости веревки желаний — иным путем завоевание невозможно.

Когда помыслы предвечного преисполняются благорасположением к кому-нибудь, что бы тот ни задумал, все сбывается, ибо “когда Аллах пожелал что-либо, он нашел и пути свершения”. И вот, следуя такому решению, для осуществления этого важного дела нашли несколько человек из аширата байики и мудаки и доставили [их] к эмиру Шах Мухаммеду, порадовав его [своими] твердыми обещаниями. Те люди обязались, закинув на зубец крепостной стены аркан [своего] устремления, ступить ногою намерения на желанную высоту либо отдать дорогую душу хранителям бедствий и скорби, а тело свое — бешеным собакам и воронам на съедение.

Когда порешили на том, началась /398/ подготовка [осадных] орудий и снаряжения, лестниц и веревок. Случилось так, что в услужении при эмире Шах Мухаммаде был Абу Бакр-ага байики — человек опытный и сведущий в делах, честный и добродетельный, способный заглянуть в будущее и постигнуть прошлое. Он сказал [эмиру]: “Пока Бидлис находился под властью туркмен, [ваш] покорный слуга занимался приготовлением лестниц в надежде, что наступит день, когда явится наследник власти и я смогу оказать ему услугу. И ныне я располагаю нужным вам количеством деревянных и веревочных лестниц. Я их положил в хумы[1060] и закопал в землю в ожидании подобного дня. Милостью Аллаха обстоятельства примут оборот, отвечающий упованиям рабов [его]. Стихотворение:

Благодарение богу — все, что я просил у него,

Исполнилось в соответствии с моим желанием”.

Абу Бакр без промедления доставил лестницы. Преданность и единодушие, верность и добрая служба его пришлись по нраву эмиру Шах Мухаммаду, и он за эту услугу пожаловал ему во владение селение Хазунагин, относящееся к Тадвану, и деревню Иксур.

Словом, в темную ночь, когда солнце и луна сбились с пути, а небеса ничего не различали, несмотря на тысячи очей [своих], подобно утреннему ветерку, храбрецы поднялись наверх со стороны Черной башни, что находится в северной части крепости. Концы веревочных лестниц они привязали к двери пустовавшего дома и спустились вниз. Стихотворение:

Поднял голову Дракон-аркан,

Чтобы ужалить небесного Льва,

Ухватились витязи за щиты,

И со всех сторон распахнули врата битвы,

Отовсюду поднимались люди

/399/ И вместо лестниц подставляли спины и плечи.

И так преисполненные отваги герои и неустрашимые храбрецы, отрешившись от жизни и [этого] мира и ухватившись руками за прочные веревки, — и “не отчаивайтесь в утешении божьем!”[1061] — взобрались наверх и в то время, когда часовые и стража почивали на ложе беззаботности и спокойствия, напали на них. Некоторых пребывающих в состоянии сна сбросили они с самой большой высоты в глубины бездны, других позапирали в домах и со всею поспешностью устремились к дому правителя крепости. Они вытащили его оттуда, а потом одного за другим вывели на улицу со связанными руками и с веревкою на шее слуг и людей его и воздали им должное за свершенные ими деяния. Жен и детей их они изгнали из крепости и вилайета и очистили цветник [своей] родины от терниев чужеземцев и сад исконных земель [своих] от колючих зарослей насилия. Эмира Шах Мухаммада по обычаю славных и великих отцов и дедов его утвердили на престоле наследственного владения. Тот со своей стороны расстелил ковер правосудия и благорасположения и раскрыл пред старцем и юношей врата милостей и щедрот [своих]. Но время власти его, подобно расцвету юности, оказалось быстротечным, а дни его правления миновали, напоминая недолговечное цветение розы. Три года полностью пребывал он на троне правителя и [потом] отправился в потусторонний мир.

И поистине был он юношей, наделенным непреклонностью и смелостью и прославившимся неустрашимостью и великодушием. В 903 (1497-98) году он был принят под сень божественной милости, и похоронили его на Гёк-Мейдане по соседству с пресветлой гробницей эмира Шамсаддина /400/ Вали — да пребудет над ним милосердие и всепрощение [господне]! После него на страницах судьбы остался малолетний сын по имени эмир Ибрахим.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

О том, как власть в Бидлисе была потеряна здешними правителями

[Часть] состоит из четырех подразделов

ПОДРАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ

Об эмире Ибрахиме и его ссоре с эмиром Шарафом — [да будет] над ним милость [божья]!

Когда лучами живительной благосклонности всевышнего

Озаряются помыслы какого-нибудь государя,

Любое дело будет ему по плечу

И превзойдет он всех мудрецов,

Благодаря совершенному разуму и истинной рассудительности

[Всегда] ему будет сопутствовать