Полная тьма, ни одной звезды - Стивен Кинг

— Хотите кофе, офицер Шрусбери? Мне не сложно.

Он посмотрел на ее дрожащие руки и сказал, что будет очень счастлив сделать его на двоих.

— Я люблю готовить.

— Арлии никогда не упоминала об этом, — сказала она, когда он встал. Он оставил свою записную книжку открытой на кухонном столе. До сих пор он ничего не записал в ней кроме ее имени, имени Боба, их адреса, и номера телефона. Она решила, что это хороший знак.

— Нет, ей нравится скрывать мой талант, — сказал он. — Миссис Андерсон — Дарси — соболезную вашей утрате и уверен, что Арлин сказала бы то же самое.

Дарси снова заплакала. Офицер Шрусбери оторвал несколько бумажных полотенец от рулона и дал их ей.

— Прочнее, чем «клинекс».

— У вас есть опыт в этом, — сказала она.

Он проверил кофеварку, убедился, что она заполнена, и щелкнул выключатель на ней.

— Больше чем хотелось бы. — Он вернулся и сел. — Можете рассказать мне, что произошло? Способны на это?

Она рассказала ему о Бобе, нашедшем пенс с двойной датой в сдаче из «Сабвея», и насколько он был взволнованным. Об их праздничном ужине на Жемчужине Побережья, и как он перебрал с алкоголем. Как он паясничал (она упомянула комическое британское приветствие, которое он отдал, когда она попросила стакан «перье» с лаймом). Как он поднимался по лестнице, держа высоко стакан, как официант. Как он почти поднялся наверх, когда поскользнулся. Она рассказала даже о том, как она сама почти поскользнулась, на одном из выпавших кубиков льда, бросившись к нему вниз.

Офицер Шрусбери кратко записал что-то в своей записной книжке, захлопнул ее, а затем спокойно посмотрел на нее.

— Хорошо. Я хочу, чтобы вы пошли со мной. Наденьте свое пальто.

— Что? Куда?

В тюрьму, конечно. Пропускаешь поле Начало, не получаешь двести долларов, направляешься сразу в тюрьму. Бобу сошла с рук почти дюжина убийств, а ей не сошло с рук даже одно (конечно, он планировал их с бухгалтерским вниманием к деталям). Она не знала, где ошиблась но, несомненно, это будет нечто очевидное. Офицер Шрусбери расскажет ей по пути к отделению полиции. Это походило на последнюю главу Элизабет Джордж.

— Ко мне домой, — сказал он. — Сегодня вечером вы останетесь со мной и Арлин.

Она уставилась на него.

— Я не… я не могу…

— Можете, — сказал он, голосом, который не терпел возражений. — Она убьет меня, если я оставлю вас здесь. Вы хотите быть ответственной за мое убийство?

Она вытерла слезы со своего лица и слабо улыбнулась.

— Нет, полагаю нет. Но… офицер Шрусбери…

— Гарри.

— Я должна позвонить. Мои дети… они еще не знают. — Мысль об этом вызвала новые слезы, и она приложила последнее из бумажных полотенец, чтобы вытереть их. Кто знал, что у человека может быть столько слез внутри? Она не притрагивалась к своему кофе и теперь выпила половину тремя глубокими глотками, хотя он был все еще горячим.

— Думаю, что мы потянем расходы на несколько междугородных звонков, — сказал Гарри Шрусбери. — И послушайте. У вас есть что-нибудь, что можете принять? Что-нибудь, успокаивающее?

— Ничего, — прошептала она. — Только «амбиен».

— Тогда Арлин даст вам одну из своих таблеток «валиума», — сказал он. — Вам надо принять ее, по крайней мере, за полчаса до того, как начнете делать любые напряженные звонки. Я пока просто сообщу ей, что мы приедем.

— Вы очень любезны.

Он открыл сначала один из ее кухонных ящиков, затем другой, затем третий. Дарси почувствовала как сердце подступает к ее горлу, когда он открыл четвертый. Он взял оттуда кухонное полотенце и вручил его ей.

— Крепче, чем бумажные полотенца.

— Спасибо, — сказала она. — Большое спасибо.

— Сколько времени вы были женаты, миссис Андерсон?

— Двадцать семь лет, — сказала она.

— Двадцать семь, — восхитился он. — Боже. Мне так жаль.

— Мне тоже, — сказала она, и опустила лицо в кухонное полотенце.

18

Роберт Эмори Андерсон был похоронен спустя два дня на кладбище Ярмута. Донни и Петра стояли по бокам своей матери, пока священник говорил о том, что жизнь человека была всего лишь сезоном. Погода стала холодной и пасмурной; холодный ветер тряс безлистные ветки. Фирма «Бэнсон, Бэкон и Андерсон» закрылась на день, и всех отпустили. Бухгалтеры в своих черных пальто кучковались вместе как вороны. Среди них не было ни одной женщины. Дарси никогда не замечала этого прежде.

Ее глаза переполняли слезы, и периодически она вытирала их носовым платком, который держала в руке в черной перчатке; Петра постоянно плакала; Донни был с красными глазами и мрачен. Он был красивым молодым человеком, но волосы его уже редели, как у отца в его возрасте. Пока он не прибавил в весе как Боб, подумала она. И конечно же, не убивает женщин. Но подобное конечно не передается по наследству. Или передается?

Скоро все закончится. Донни останется только на несколько дней — это было максимальное время, на которое он мог сейчас позволить себе оставить бизнес, сказал он. Он надеялся, что она поймет это, и она сказала, что конечно, понимает. Петра будет с ней в течение недели, и сказала, что может остаться дольше, если Дарси нуждалась в ней. Дарси сказала ей, как есть, что в душе надеялась, что это будет не больше, чем пять дней. Ей нужно было побыть одной. Ей нужно… уж точно не думать, и разобраться в себя. Восстановить себя на правильной стороне зеркала.

Не то, чтобы что-то пошло не так, как надо; отнюдь нет. Она не считала, что все вышло бы лучше, планируй она убийство своего мужа в течение нескольких месяцев. Если бы она сделала это, то вероятно, испортила бы все, слишком усложнив. В отличие от Боба, планирование не было ее сильной стороной.

Не было никаких сложных вопросов. Ее история была проста, правдоподобна, и почти правдива. Самой важной частью была твердая основа под этим: они были в браке на протяжении почти трех десятилетий, в хорошем браке, и в последнее время не было никаких причин, чтобы испортить его. Действительно, что могло вызвать сомнения?

Священник пригласил семью выйти вперед. Они так и сделали.

— Покойся с миром, пап, — сказал Донни, и бросил горсть земли в могилу. Он приземлился на блестящую поверхность гроба. Дарси подумала, что он был похож на собачьи экскременты.

— Папа, мне так тебя будет не хватать, — сказала Петра, и бросила свою горсть земли.

Дарси подошла последней. Она нагнулась, подняла горсть рукой в своей черной перчатке, и кинула ее вниз. Она ничего не сказала.

Священник призвал молча помолиться. Скорбящие склонили свои головы. Ветер гремел ветками. Неподалеку, мчались машины по трассе 295. Дарси подумала: Господи, если Ты есть, пусть это будет конец.