Последний тайник - Фернандо Гамбоа

— Касси. Ты видишь… Вон там…

— Это скелет человека, — сохраняя невозмутимость, ответила Кассандра. — В сенотах обычно полно человеческих костей.

Я снова стал водить лучом фонарика по дну и стенам сенота, но теперь у меня появилось чувство, что я оскверняю древнее кладбище.

И вдруг мое внимание привлек еле заметный красновато-желтый отблеск, мелькнувший где-то на дне. Я направил луч фонарика в это место и, всмотревшись, различил наполовину зарывшийся в ил знакомый силуэт, от одного вида которого едва не выронил фонарик из рук.

— Кассандра! — заорал я, хотя Касси стояла рядом со мной. — Вон, смотри, лежит!

— Что лежит? — испуганно спросила Кассандра.

— Ты разве не видишь? Там, с краю! Возле стены!

— Боже мой! — воскликнула Кассандра, увидев предмет, на который я ей указывал. — Золотое распятие… да еще с огромным рубином!

Усевшись прямо на илистый грунт возле края водоема, позабыв и о холоде, и о пронизывающей до костей сырости, мы пытались прийти в себя от только что перенесенного взрыва эмоций, который едва не вызвал у нас приступ тахикардии.

— Мы добились своего, — сказал я через несколько минут. — Мы нашли сокровища тамплиеров.

— Это ты их нашел, — возразила Касси. — А я просто следовала за тобой.

— Не болтай глупостей. Без тебя у меня ничего бы не получилось.

— Да, это верно, — подумав несколько секунд, с гордым видом произнесла Кассандра. — Но и профессор Кастильо тоже приложил к этому руку.

— Профессор! — воскликнул я, шлепнув себя ладонью по лбу. — Я совсем о нем забыл. Как же он сейчас, наверное, волнуется!

— Тогда нам, пожалуй, лучше вернуться наверх, — предложила Кассандра, поднимаясь на ноги. — Мне не терпится его обрадовать.

Чувствуя себя бесконечно счастливыми, мы вернулись по украшенному рисунками коридору к основанию каменной лестницы и, держась за протянутую вдоль нее веревку, пошли вверх по ступенькам. Подниматься оказалось намного легче, чем спускаться, а веревка, за которую мы держались, помогала нам не поскользнуться и не скатиться вниз — в результате мы поднялись по лестнице гораздо быстрее, чем до этого спустились по ней.

Когда мы находились уже в нескольких метрах от приподнятой каменной плиты, я заметил, что из отверстия между полом и плитой уже никто не светит фонариком, и подумал, что профессор, наверное, выключил его, чтобы не тратить попусту заряд батареи. Я сказал об этом Кассандре, и мы решили, что тихо выберемся наружу и попытаемся незаметно подкрасться к профессору, чтобы затем хорошенько его напугать.

Кассандра, которая шла впереди меня, первой проскользнула в отверстие между полом и приподнятой плитой, а я тут же последовал за ней. Однако когда я начал вылезать наружу, чувствуя при этом, как прохлада, царящая во внутренней части пирамиды, сменяется духотой тропической ночи, меня вдруг ослепил направленный прямо в лицо яркий луч света.

— Касси, черт тебя побери! — недовольно воскликнул я. — Не свети в глаза!

В ответ послышался хриплый мужской смех, показавшийся мне удивительно знакомым.

Встревожившись, я быстро вылез наружу и, включив свой фонарик, направил его луч туда, откуда донесся этот смех. То, что я увидел, поразило меня не меньше, чем сенот древних майя.

Прямо передо мной, уперев руки в бока и улыбаясь своей акульей улыбкой, стоял человек, которого мне меньше всего на свете хотелось бы сейчас здесь встретить.

— Привет, Джон, — произнес я после довольно продолжительной паузы. — Только не говори мне, что ты оказался здесь совершенно случайно.

41

Мы сидели втроем — я, Кассандра и профессор Кастильо — вокруг раскладного стола в просторной палатке, используемой в качестве конференц-зала и оборудованной переносным кондиционером. За нами внимательно наблюдал одетый в полувоенную форму здоровенный детина с нордической внешностью и холодным взглядом, на поясе у которого с одной стороны красовался пистолет, а с другой — внушительный по размерам нож.

Мы пришли сюда по тропинке, которая вела от руин Яшчилана в сторону севера, под конвоем троих рослых мужчин, вооруженных автоматами такой конфигурации, какую я видел разве что в фантастических фильмах. Неожиданная встреча с Хатчем вызвала у меня замешательство, однако я, откровенно говоря, пришел в еще большее замешательство, когда нас привели на просторную лесную поляну. Здесь, менее чем в километре от города древних майя, где мы работали уже почти две недели, был разбит небольшой, но прекрасно организованный лагерь, чем-то похожий на военный. Лагерь состоял из дюжины палаток камуфляжной окраски, а по его периметру прохаживались вооруженные до зубов молодчики. По всей видимости, эти люди следили за нами уже несколько дней, дожидаясь, когда мы выполним всю самую трудную работу, чтобы затем внезапно нагрянуть и взять ситуацию под свой контроль.

Когда мы дошли до наиболее освещенной части лагеря, Джон Хатч, вышагивающий по тропинке впереди нас с таким видом, как будто это была обычная вечерняя прогулка, повернулся к нам и с наигранной любезностью произнес:

— Будьте так добры, пройдите в пункт управления. Я присоединюсь к вам через несколько минут. — Кивнув в сторону сопровождавших нас громил, он добавил: — Мои люди покажут вам, куда идти.

Понимая, что выбора у нас, в общем-то, нет, мы прошли под конвоем до палатки, в которой сейчас и сидели, время от времени переглядываясь, но никак не комментируя резкую перемену, происшедшую в ходе событий: мы понимали, что нас наверняка подслушивают. Наконец я не выдержал.

— Мне даже не верится, — шепотом произнес я, злясь на самого себя, — что они разбили целый лагерь у нас под носом, а мы ничего не заметили.

— Так ведь нам даже в голову не приходило, что поблизости есть кто-то еще, — уныло ответила Кассандра. — Потому-то мы ни о чем и не догадывались.

— Судя по всему, эти типы — мастера своего дела, — угрюмо добавил профессор, бросив взгляд на стоявшего у входа в палатку верзилу. — Я уверен, что если бы мы их заметили, то просто попали бы в этот лагерь еще раньше. Вот чего я не могу понять, так это то, как мистер Хатч узнал, что мы направились именно сюда.

— Мне это тоже непонятно, — признался я, — однако, по-видимому, тут сыграл свою роль его звонок моей матушке.

— Его звонок твоей матушке? Какой еще звонок?

— Я вам об этом не рассказывал, потому что не придал звонку Хатча особого значения. Когда мы находились в Мали, Хатч позвонил мне домой, а там в этот момент находилась моя матушка, и…

— Понятно, — перебил меня профессор, который прекрасно знал, что моя матушка очень любит поболтать. — Но мне все равно кажется невероятным, что он сумел разыскать нас в таком захолустном штате, как Чьяпас, да еще посреди этого чертова тропического леса.