Под Южным крестом - Луи Буссенар

Андрэ, закинув за спину карабин, сначала привязал к канату лодку, потом схватился за него и повернул какой-то медный круг, блестевший на черном борту лодки.

Послышался резкий свист. Лодка начала быстро уменьшаться, сплющилась и погрузилась в воду.

Не заботясь о ней, молодой человек полез по канату с ловкостью белки и попал в объятия Фрикэ, удивленного увиденным.

— Ну, милый гамэн, что же ты молчишь? Или у тебя язык отнялся?

— Право, господин Андрэ, я так счастлив, видя вас всех целыми и невредимыми, что не нахожу слов… Да и эта прелестная лодка… Зачем вы ее потопили, она могла бы еще пригодиться…

Андрэ улыбнулся.

— Успокойся. Лодка привязана к канату, и я надеюсь, что мы с тобой еще поплаваем на ней. Ну-ка, Пьер, и ты, Князек! За работу!

Пьер и Князек быстро втащили канат, на конце которого болталась какая-то странная штука, похожая на лоскут брезента.

— Это ваша лодка? — спросил Фрикэ, начиная сомневаться, не спит ли он.

— Она и есть. Это обычная каучуковая лодка, способная поднять груз в две тонны, если она надута при помощи специальной машинки, которую носит в кармане Князек, и занимающая место немного больше походного тюфяка, если из нее выпущен воздух.

— Это замечательно! Это великолепно! Это просто прелесть что такое!

— Ты прав, это вещь незаменимая. Но скажи мне, пожалуйста, что здесь происходит? На доктора напали туземцы, он отбивается от них. Что это значит?

Пьер и Фрикэ улыбнулись.

— Это значит, — отвечал Фрикэ, — что почтенный доктор, известный в Марселе и в других местах под именем Ламперриера, не менее известен здесь под именем Нирро-Ба, хотя, как мне помнится, здесь даже ноги его ни разу не было.

— Ничего не понимаю.

— Очень просто. Доктора здесь зовут Нирро-Ба, он вернулся из загробного мира, чтобы утешить свою вдову и снова давать своим чадам ежедневную порцию гумми и жареного кенгуру.

Андрэ, которому были знакомы австралийские обычаи, улыбнулся, не требуя дальнейших объяснений, и совершенно успокоился насчет доктора. Он принялся заботливо складывать и сворачивать длинную непромокаемую оболочку из каучука, которая была прежде лодкой грузоподъемностью в две тонны, а теперь представляла собой сравнительно небольшой тюк.

Фрикэ смотрел и удивлялся. Он расспрашивал, где Андрэ достал эту лодку и каким образом спаслись они после крушения парохода?

Андрэ собирался в нескольких словах удовлетворить его любопытство, но произошел инцидент, отвлекший внимание обоих.

Пьер де Галь подошел поближе к толпе дикарей, которые прыжками и скачками праздновали возвращение Нирро-Ба. Он увидал белого дикаря Кайпуна и остолбенел от удивления.

— Тысячу залпов! — прошептал он Фрикэ, который шел сзади. — Толкуют о привидениях, а я теперь сам готов уверовать в воскресение мертвых.

— Что такое, матрос?

— Несмотря на всклокоченную бороду и длинные волосы этого оборванца, я готов признать его сыном моей сестры Жанны… Право, я уже не удивляюсь наивному легковерию дикарей.

— А знаешь что… — сказал Фрикэ, — это, пожалуй, правда… Я, конечно, не могу тебе сказать наверняка… но этот человек…

— Особенно похожи глаза… тот же взгляд, добрый и спокойный… совсем как у нее.

— Да ты послушай, что я говорю. Этот человек не австралиец. Он потерпел кораблекрушение, и его приютили дикари. Это было довольно давно. Он почти полностью одичал, но мне все-таки удалось кое-что узнать у него.

— Стало быть…

— Он был юнгой на «Беллоне».

Пьер вскрикнул или, вернее, гаркнул что есть мочи:

— Юнгой на «Беллоне»!

— Да. У него на руке есть клеймо. Два слова. Вероятно, его имя и фамилия. Прочесть еще можно.

— Имя и фамилия! Это не…

— Жан Кербегель. Но что с тобою, матрос?

Пьер побледнел, как мертвец, и бросился к изумленному Кайпуну. Он схватил его за плечи и уставился прямо в лицо, словно собираясь проглотить. Взгляд старого боцмана упал на выжженное у Кайпуна повыше локтя клеймо.

— Тебя зовут Жан? .. Жан Кербегель?

— Да.

— Malar Doue! .. Malar Doue! ..

— Malar Doue… — повторил Кайпун гортанным голосом, как будто это бретонское восклицание напомнило ему что-то знакомое.

— Но ведь это ты… сын Жанны… бедный мой юнга…

— Э! .. Э! ..

— Помнишь море? .. Помнишь нашу старую Бретань? Помнишь скалы Конкэ? ..

Дикарь тупо молчал.

— Ну же, — продолжал Пьер, задыхаясь от волнения, — не может быть, чтоб ты этого не помнил… Неужели ты не помнишь свою мать Жанну?

— Мать? — переспросил дикарь.

— Да… Помнишь песню, которую она пела, убаюкивая тебя, когда твой отец, храбрый лоцман Кербегель, выходил на утлом челноке в море навстречу свирепым валам?

И Пьер сдавленным голосом запел бретонскую песню:

Выйду ль, выйду ль я на лужочек

Босыми ногами…

Кайпун задрожал. Он сделал чрезмерное усилие припомнить, как дальше, и подхватил полубессознательно:

Я нарву, нарву тебе, сыночек,

Цветиков, цветочков.

И бедняга разрыдался, как женщина.

ГЛАВА X

Встреча Пьера де Галя с человеком, задушившим двух негодяев. — После крушения парохода. — Страшная встреча со скваттером. — Жилище супругов Делафуа. — Фрикэ с радостью узнает, что друг его Буало недалеко. — Военный совет. — Новые таинственные союзники. — Те, кого усыпляет шум и будит тишина. — Изумление Фрикэ и Андрэ. — Кража ручья и пропажа пещеры.

— Видя, что этот молодец пяти футов десяти дюймов ростом пятится на меня, я подумал: «Берегись, Пьер де Галь, а то он опрокинет тебя, как фрегат лодку». Я встал покрепче, как вкопанный, и встретил носом подходивший корабль. Я уперся в него руками и не пускаю, а он говорит мне, как ни в чем не бывало, по-французски: «merci! » Это французское слово, сказанное Бог весть где человеком, на которого напали четыре негодяя и который задушил двух из них голыми руками, очень удивило меня.

— Представляю, — сказал Фрикэ, внимательно слушавший рассказ старого боцмана.

— «Рад стараться, земляк», — отвечал я первое, что пришло в голову. — «Вы француз? » — говорит он мне. А сам все крепче и крепче сжимает железными лапами двух пиратов, которые отчаянно хрипят. «Да, — отвечал я, — рад стараться. А что француз, это верно, и притом бретонец». — «Ну, будьте так добры, разберитесь с двумя другими негодяями, а то им очень хочется меня зарезать. После мы с вами поговорим». Господин Андрэ, доктор и Князек все еще барахтались среди водорослей. Я пристал к берегу раньше их, воспользовавшись обломком лодки, на котором и приплыл. Видя, что незнакомец в опасности, я поспешил к нему на помощь.

— Вот что, старина, — перебил Фрикэ рассказчика, — ты рассказываешь очень хорошо, но остановись на минутку и дай мне разобраться. То, о чем ты теперь говоришь, произошло после столкновения пароходов. Мы тонули. Пока я барахтался в воде, вы нашли себе место в другой шлюпке.