Воины света. Меч ненависти - Бернхард Хеннен

Альфадас подумал, что лучше бы князь выбрал иной тон, похожий на тот, который предпочитал Ламби в своих речах. Конечно, это были дружеские слова приветствия, но особого восторга они не вызвали.

Оказавшись в зале, герцог огляделся. Олловейн рассказывал о крепости; он говорил, что сначала они попадут в Снежную гавань, если отправятся в Филанган по леднику. Но как ни старался мастер меча описать эти хоромы, рассудок Альфадаса противился тому, чтобы представить себе гавань внутри горы. Теперь полководец с удивлением смотрел на место, подобного которому он не видел даже в Сердце Страны.

Снежная гавань была пещерой, настолько просторной, что можно было забыть о том, что оказался внутри скал. Нормирга сплели странное заклинание, из-за которого свода пещеры не было видно. Вместо него в вышине мерцал непостоянный серебристо-голубой свет, трепетавший, словно факел в бурю. Из-за света люди и эльфы казались бледнее, чем были на самом деле. А в облачках дыхания, вырывавшихся из их ртов, было что-то невероятное, магическое.

Пол просторного зала состоял из исцарапанного льда, далекие стены, казалось, были покрыты изморозью и ледяными цветами. В северной части располагались каменные портовые молы. Там были пришвартованы массивные ледяные парусники размером с торговые суда. У некоторых было три мачты. Паруса их были зарифлены, с такелажа и рей свисали длинные сосульки, будто эти корабли вечной зимы уже давно не выходили на лед.

Вдоль пирса ждали подъемные краны с ходовыми колесами величиной с дом. Темные отверстия в скалах могли вести к складам.

Точно так же, как дельфинов сопровождают более мелкие рыбы, так и эти большие ледяные парусники были окружены маленькими лодками, похожими на ту, на которой прибыл в Снежную гавань герцог. Их мачты стояли плотно, как лес. Альфадас прикинул, что их должно быть около сотни.

На противоположной стороне просторного зала обнаружился парк саней всех форм и размеров. Некоторые были настолько огромны, что человек не мог себе представить, какие животные могут их тянуть.

Речь Ландорана подчеркивала торжественная тишина, теперь же, когда в Снежную гавань вошли беженцы из Розенберга, в просторном скальном зале послышался шум, знакомый Альфадасу по королевской столице Гонтабу, когда туда в конце весны съезжались торговцы со всех концов света. Сотни кобольдов помогали разгрузить сани и небольшие ледяные парусники. И пока семьи здоровались друг с другом — эльфы обнимались в красноречивом молчании, — кобольды устраивали оглушительный шум при помощи гитар, странных духовых инструментов и тамбуринов. Какой-то волшебник развлекал детей кружащимися яркими огоньками, за что был вознагражден звонким смехом.

Приход людей был на удивление упорядоченным. Военные ярлы выстроили своих подчиненных в шеренги по пять и позаботились о том, чтобы каждый отполировал свое оружие. Но все эти усилия не могли скрыть, насколько оборванны союзники из Фьордландии.

Люди таращились по сторонам широко открытыми глазами. Они остановились вдоль ледяных парусников, где никому не мешали.

Только отряд Ламби вошел в Снежную гавань со всей разудалостью, на которую был способен. Они не держали строй и были столь же дисциплинированны, как кучка моряков, которые после многонедельной поездки наконец-то получили разрешение отправиться в квартал красных фонарей портового города.

Альфадас обратился к эльфийскому князю, с торжественным спокойствием наблюдавшему за появлением Ламби и его ребят.

— Для чего служат те большие парусники?

— Мы использовали их, чтобы перевозить припасы, которые доставляют из Китовой бухты в Розенберг, по большой ледяной равнине. Впрочем, в последние годы большая часть наших торговых операций осуществлялась через Земли Ветров и мы использовали караваны яков, принадлежащие кентаврам. Корабли давно уже не применяют. А почему ты спрашиваешь, сын человеческий?

— А ты не дашь мне три таких парусника?

Ландоран раздраженно нахмурился.

— Не знаю, какой тебе от них прок. Бери корабли, пожалуйста, но я не могу предоставить тебе певца ветров. В данный момент они мне необходимы. А без одного из этих волшебников ты не сумеешь вывести ни один корабль на равнину. Они окажутся беспомощны перед капризами ветра.

— А ты смог бы выделить мне несколько человек, которые научат моих воинов обращаться с кораблями? — настаивал Альфадас.

Теперь взгляд Ландорана стал ледяным.

— Не вижу смысла в том, чтобы учиться обращению с ледяными парусниками, которые не покинут эту гавань.

— Пришли мне людей, и я расскажу тебе на военном совете, который созовет через два часа Олловейн, о тактических хитростях в сражении с превосходящими силами противника, который готовится к осаде, — холодно ответил Альфадас.

«Проклятый ублюдок, — подумал герцог. — С тобой мы еще натерпимся».

Ландоран глубоко вздохнул, но тут же взял себя в руки. На краткий миг можно было подумать, что он теряет терпение, но теперь, похоже, князь снова овладел собой.

— Что это еще такое? Какой, военный совет?

Альфадас ответил прежде, чем Олловейн успел вмешаться.

— Если я правильно информирован, Филанганом командует Линдвин, несмотря на то что она не оказала нам чести встретить нас. Она передала Олловейну право командования в военных вопросах. И, как ты наверняка понимаешь, необходимо собрать военачальников союза на военный совет.

Альфадасу было известно о напряженных отношениях между мастером меча и его отцом. Он бросил на Олловейна полный мольбы взгляд, надеясь, что тот поддержит интригу. Было очень важно с самого начала определить, кто командует в Филангане.

— Вы, которые не можете своими силами защититься от холода, по законам моего народа являетесь детьми, — пренебрежительно заявил Ландоран. — Никто из взрослых нормирга не будет повиноваться вашим прихотям.

— Не думаешь ли ты настаивать на всех законах нашего народа, когда бок о бок предстоит сражаться трем народам, отец? — спросил Олловейн. — Как ты думаешь, сколько продержится союз, если имеет вес слово только взрослого нормирга?

— Военный совет соберется через два часа в Жемчужном зале, — резко произнес Ландоран. — Здесь не место для споров. Только дети не могут держать себя в руках и ссорятся при всех.

Князь мягко хлопнул жеребца по шее, а затем поскакал к беженцам. За ним последовала Люсилла, одарив Олловейна и Альфадаса самодовольной улыбкой.

— Старый надутый бурдюк, — проворчал Оримедес. — Кто, по его мнению, станет защищать крепость, если мы, детки, решим уйти?