В Дикой земле - Илья Олегович Крымов

исхода младших эльфских народов из Далии. Побегу своего рода. Многие из них осели по пути, но основная масса прибыла к южным берегам Лонтиля и основала поселения. Довольно скоро в исторической перспективе эльфы стали доминирующим разумным видом в тех обширных владениях и повстречались со своими северными соседями, — людьми Тинерийских царств.

Знакомство вышло настолько неудачным, что потребовалось несколько веков кровопролитной вражды, а потом несколько важных династических браков, чтобы загладить первое впечатление. Уже благодаря влиянию эльфов была рождена новая обширная человеческая культура, — Сибфорская, и людям этой новой, терпимой к эльфам общности бессмертные скитальцы передали священное пламя магии, которое впоследствии сами же и раздували. Таким образом, вся человеческая магия пошла от первомагов, которые получили её у эльфов.

А сару-хэм, видать, никто подобной услуги никогда не оказывал.

Всё ещё не спеша, хотя начавшиеся дожди и похолодание подталкивали к действиям, Тобиус кружил по туманному лесу, отмечая про себя, что эти территории были обнадёживающе безопасными. Они всё ещё таили некоторые подвохи, в определённые места чащи забредать не следовало, ибо оттуда шла неясная угроза, но в таких местах и воздушных мостов не наблюдалось. Зато везде, где сару-хэм считали возможным появляться, было относительно спокойно. Впервые за своё более чем годовое путешествие в Дикой земле нашёлся достаточно обширный участок пространства, пригодного для жизни и, вероятно, достигалось это большим трудом многих поколений, кровопролитной ежедневной войной с порождениями Дикоземья.

В определённый момент соглядатай забрался довольно далеко на запад, ему хотелось попытаться узнать границы области влияния Ронтау, какую площадь покрывала сеть подвесных дорог, сколько территорий могли удержать дозорные. Отойдя от холма на значительное расстояние, волшебник продолжал встречать окультуренные, возделанные земли, а также пастбища, но их становилось всё меньше, как и древесных деревенек, как и мостов, спрятанных в листве.

Однажды, он заночевал близ удалённой плантации, на которой уже заканчивался сбор каких-то корнеплодов. Видимо, они были поздними, эти корнеплоды, ибо в человеческих странах к тому времени полевые работы давно уж прекращались. На полях работали всё те же разномастные батраки под призором сару-хэм и ничто не предвещало беды, однако во втором срединочном часу1 близ плантации начался какой-то переполох. Охранники небольшого форта, служившего складом урожая, а также защищённым местом ночлега для работников, зажигали свои лиственные лампы, факелы и гурьбой выскакивали за ворота.

# # 1 Между 04:00 и 05:00 утра.

Применив Енотовые Глаза, сидевший на ветке маг следил, как сару-хэм, с гневными криками и пронзительными воплями, больше приличествовавшими неразумным животным, носились по полям и умело загоняли других явившихся из леса симианов. Судя по всему, эти другие попытались обворовать плантацию под покровом ночи, но были замечены, и зоркая стража немедленно спустилась на землю. С пугающей ловкостью и сноровкой Длиннохвостые орудовали своими боевыми шестами, отбрасывая воров с их дубинками, копьями, камнями. В ход пошли ловчие сети и у ночных гостей не осталось шансов, визжащих и вопящих нарушителей потащили внутрь форта.

Рано было делать выводы, но человеку показалось, что теперь он имел представление о том, как доминирующий вид симианов пополнял ряды своих бесправных работяг. Это подбросило ему пару идей.

На следующий день колонну пленников уже конвоировали по подвесным дорогам. Судя по всему, неудачливые воришки получили изрядную трёпку, так как выглядели и двигались они жалко. Изредка некоторые ещё смели огрызаться на понукания сару-хэм и тогда получали отлуп столь жестокий, что больше не смели даже поднимать глаз. Тобиус последовал за этим конвоем до самого Ронтау и видел, как вереницу пленников провели через городские врата.

— С одной стороны, — сказал сам себе серый маг, — теперь мы знаем верный способ проникнуть внутрь. С другой же стороны, вероятно, что их там пустят на мясо. Ну в самом деле, симианы особо не церемонятся с мелочёвкой, они явно не пылают любовью к тем, кто от них отличается.

Из сумки раздался неразборчивый мявк.

— Согласимся, — меня они на мясо не пустят, это верно. Я сам кого хочешь на мясо пущу, и всё же… А! Была не была! Только тебе придётся на время раствориться в ночи.

Сумка задёргалась, когда компаньон попытался вылезти из неё, громко мяукая.

— Я не могу ещё и тебя подо что-то замаскировать. Придётся тебе проглотить сумку… сапоги придётся проглотить тоже и скрыться. Найдём тебе укромное местечко, а там и зима подоспеет!

— Фря! Ф-ф-фря!

— Нет, мне очень нужно туда попасть.

— Фря!

— А я хочу. Я буду первым человеком, соприкоснувшимся с этой неизведанной цивилизацией.

— Мря!

— Да, тщеславие. Но я заслужил эту прерогативу, я достаточно заплатил за это всеми пережитыми опасностями, всеми бедами, что нас коснулись за время путешествия, упорством, отвагой, находчивостью…

— Мряу! Мряу!

На это оставалось только вздохнуть и воздержаться от дальнейших препирательств. Лаухальганда не отказывался помочь, он просто желал убедиться, что человек знает, — маленький ушастый мячик видит его насквозь и для этого даже глаза не нужны.

Поиск подходящего дома для компаньона на время исследования города занял некоторое время, но всё же увенчался успехом.

От Ронтау Волшебник отошёл не слишком далеко, выбрал один небольшой форт-амбар, где хранилось нечто вроде дикой, мелкой, но зато очень плодовитой репы. Урожай уже собрали, но поскольку симианы не имели тяглового скота и передвигались едва ли не по воздуху, процесс переправки на городские склады растянулся. Так что когда волшебник тихой сапой перебрался через стену и проник за запертые двери хранилища, там оставалось ещё в достатке корзин с крышками, в которые можно было бы залезть, обставить всё как воровство, надкусить несколько корнеплодов для острастки, да и улечься там же. Подумав немного, волшебник ещё повозился в темноте и затолкал немного пищи за пазуху.

При себе у него помимо одежды почти ничего не было, от сумки, жезла, сапог и даже дарёных бус волшебник избавился, сдав всё на хранение в безразмерное внутреннее пространство Лаухальганды. Оставил лишь ритуальный нож на поясе, глупо было являться без поклажи, да ещё и невооружённым. Внедрение и так обещало стать сложным.

* * *

Когда ранним холодным утром ворота амбара открылись, работяги, пригнанные чтобы взвалить на себя грузы и нести их до самого города, обнаружили на