Ты в моей власти - Вера Кауи

Не отвечая, Джейк, ловко изогнувшись, ринулся с Клэр вверх по лестнице. Но, когда ступил на пол павильона, рука Клэр, высвободившись из-под одеяла, безжизненно упала.

Следовавший по пятам за Джейком Генри подхватил руку Клэр, спрятал, подоткнул одеяло.

— Осторожней! — вскинулся Джейк.

Он весь был натянут как пружина; лицо мертвенно-бледное, глаза лихорадочно горят. Генри посмотрел на это искаженное страданием лицо, и ему на память пришла та ночь, когда умерла Стелла.

— Она сейчас без сознания, — попытался Генри успокоить Джейка, прижимавшего к себе Клэр. — И слава богу…

— Пусть только попадется мне этот мерзавец, он мне за все ответит! — прохрипел Джейк. — Где эта чертова лодка? Надо же скорее везти ее в больницу!..

— Хотите, я останусь здесь и подожду полицию? — спросил Генри у Рея.

— Не надо. Оставим все как есть. Захотят, чтобы мы с ними наведались сюда, приедем. Незачем нам тут торчать. Баллетер уже давно отсюда сбежал… Наверное, решил, что и Клэр мертва; что же касается ее, то дело тут очень худо. По-моему, он ей все внутри разворотил.

Генри в сердцах выругался в адрес Рори, спускаясь вслед за Реем по ступенькам.

Едва голоса стихли вдали, Рори выбрался из своего укрытия, вполз на насыпь и выглянул из-за невысокого бортика беседки. Он увидел вдалеке три фигуры и четвертую на противоположном берегу рядом с «Рейнджровером». Но вот тишину потряс звук взревевшего мотора, это лодка на полном ходу устремилась к противоположному берегу. Рори выждал, уже дрожа от холода, пока лодка причалила к берегу и Джейку помогли выйти с его ношей. Рори поднялся во весь рост только тогда, когда красные огоньки быстро удалявшегося «Рейнджровера» растворились во тьме. Значит, Клэр жива! Жаркая волна гнева обдала его окоченевшее тело. Что ж, это можно исправить! Но вначале надо переодеться… Он спустился вниз в ледник, нашел сухую одежду, быстро переоделся. Обнаружив непочатую бутылку виски, с жадностью отпил прямо из горла, чувствуя, как огонь разливается по жилам. Натянул на ноги резиновые сапоги и, не оглядываясь, поспешил наружу извлекать из укрытия лодку.

У Клэр в голове все перепуталось. Все смешалось, кошмар забытья и пробуждение; она видела подвешенную над собой бутыль с кровью, какие-то трубки тянулись из ее ноздрей вниз по шее, какие-то руки что-то трогали, проверяли. Все тело болело, Клэр беспрестанно просила кого-то, чтобы спасли ее ребенка.

— Пожалуйста… — стонала она, — не дайте ему убить моего ребенка… не дайте ему убить моего ребенка!

В какой-то момент ей показалось, будто среди прочих лиц над ней склонилось лицо Джейка, бледное, потерянное.

— Джейк?..

— Я с тобой!

— Не позволяй ему убить моего ребенка…

— Не позволю! — сказал он, но голос его был слаб, как и у нее.

Потом Клэр опять провалилась в черноту. Когда снова открыла глаза, обнаружила, что как бы покинула свою телесную оболочку, и парит под самым потолком, и с высоты видит себя, лежащую на постели, бледную, всю в белом, только бутыль с кровью и темно-рыжие волосы выделяются на фоне этой белизны. Вокруг кровати какие-то приборы, бутыли, трубки из которых вставлены прямо ей в ноздри, в вены на руке. Боли она уже не ощущала. Клэр увидела Джейка, сидевшего на стуле возле ее кровати: руки вцепились в спинку кровати, он вжался в них подбородком и не сводил глаз с лица Клэр. Она окликнула его по имени, но он ее не услышал. Окликнула еще раз, но Джейк по-прежнему не обратил внимания. Клэр плавно опустилась с потолка вниз, заглянула ему в глаза. И только тут увидела, что Джейк плачет; плачет горько, безмолвно, слезы, скатываясь со щек, падают ему на руки, а оттуда на белое покрывало кровати. Обычно такие ясные, его глаза полны отчаяния. И еще раз Клэр окликнула Джейка, и снова он ее не услышал, и тогда она поняла, что надо возвращаться в свою оболочку, чтобы он убедился, что она жива. Когда Клэр в очередной раз открыла глаза, она обнаружила Джейка прямо перед собой. Сердце у нее сжалось при виде глубочайшего горя, запечатлевшегося на таком знакомом загорелом лице. Глаза, потемневшие отстрадания, ввалились, под ними темные круги.

— Джейк… — Голос Клэр прозвучал еле-еле, точно легкий вздох, но Джейк мгновенно встрепенулся, и словно что-то в нем распахнулось, изнутри его прорвался свет, устремился к ней.

— Клэр! — хрипло проговорил он с радостным облегчением. — О господи, Клэр…

Он приложился щекой к подушке рядом с ней, и Клэр почувствовала, что он весь дрожит.

— Все хорошо… пожалуйста, не плачь… все хорошо… просто… я немного устала… я так устала…

Клэр попыталась было приподнять руку, чтобы дотронуться до Джейка, но на это ей уже не хватило сил. Она прикрыла глаза и забылась глубоким, целительным сном.

Когда она вновь пришла в себя, был день, и вся палата была залита ярким зимним солнцем. Мысли у Клэр больше не путались, но все тело по-прежнему болело. Давило на ребра, и ныл весь живот. Было очень тихо, однако Клэр уловила чье-то дыхание. Она медленно повернула голову. Джейк по-прежнему сидел возле ее кровати, посеревший от усталости, небритый, голова сонно свисала на грудь, но он держал в своей руке ее руку, пальцы их тесно переплелись. С нежностью, жадно всматривалась она в любимый облик, который с таким упорством вызывала в памяти каждый раз, когда Рори давал волю гневу и ненависти, не уставая надеяться, что Джейк освободит ее, что сумеет сделать так, чтобы все было по-прежнему. И, не сводя глаз с Джейка, отчетливо понимая, что прежний кошмар уже не повторится, Клэр вновь сомкнула отяжелевшие веки и со вздохом, означавшим, что на сердце у нее вновь легко и спокойно, она снова погрузилась в сон. Когда Клэр проснулась в очередной раз, она ощутила полную ясность в мыслях и тепло зажженного ночника. Шторы были задвинуты, приборы куда-то делись, но из вены все еще тянулась какая-то трубочка. Теперь подушки были подняты выше, и в кресле вместо Джейка сидела ее мать и просматривала журнал «Вог».

— Моды вместо вечерней молитвы? — спросила Клэр, удивившись слабости своего голоса.

Журнал скользнул вниз с коленей, мать поднялась, склонилась над ней, улыбка облегчения вспыхнула радостным сиянием на ее лице, едва она прочла ясность и понимание в запавших глазах дочери.

— Слава богу! С возвращением, родная моя… — Голос ее сорвался от волнения. — Ну как ты?

— Как будто по мне прошлось стадо слонов.

— Ты была очень плоха, девочка моя!

— Ребра почему-то болят!

— Тебе их стянули. У тебя сломано три ребра.

. — И еще я помню всякие трубки и бутылки!

— Ты потеряла много крови.

Клэр на мгновение притихла, потом спросила:

— А что еще?