Ожерелье смерти - Борис Бабкин

И вот Сажина снова в Москве! И они, похоже, приехали сюда за одним и тем же. Но если Курт думает, что он получит ожерелье от нее за ту сумму, которую обещал, его ждет глубокое разочарование. Прежде всего, если это то самое ожерелье, связанное с каким-то китайским императором, то оно стоит гораздо больше. Об этом ей сказал секретарь ее бывшего мужа. Именно он заронил у нее сомнение в отношении правдивости слов Курта.

Сушко, убитый Психом ювелир, в телефонном разговоре с Куртом упомянул о купленном им каком-то китайском ожерелье. И как оказалось, Курт не одну ее подключил к его поискам. Сажина, которая благодаря ей была вынуждена вернуться в Россию, тоже искала ожерелье. Сначала Рита думала, что это блеф. Ведь арестованный уголовник был Катиным любовником, но, как объяснил Гюнтер, все получилось гораздо проще. Для того чтобы посадить уголовника, Сажина навела его на Сушко. Псих пошел туда, а она с каким-то другом тут же позвонила в милицию. А дальше началось вообще непонятное. Уголовника находят на квартире Сушко пьяным. Сам ювелир, его жена и телохранитель убиты. Продержав год арестованного по этому делу Смирнова, не предъявляя обвинения, ему дают пятнадцать лет как соучастнику. Ожерелья при обыске не находят. Об этом Гюнтера информировал высокопоставленный чин в МВД. Псих бежит. Для того чтобы разыскать бежавшего Психа — ведь он единственный, кто может знать об ожерелье, — Гюнтер отправил ее сюда, потому что у нее в России остались неплохие связи с уголовниками, с которыми она «работала» на курортах СССР. Но, приехав в Россию, Рита поняла, что связей у нее теперь не осталось. Кто сидит, кто умер, а кто отошел от дел. И тогда она вышла на Романа Журина — Уса.

Сажина, которая после ареста Психа, опасалась возможной мести его товарищей, не появлявшаяся в столице около года, очевидно, тоже вернулась за ожерельем.

Услышав голос Эли, Рита вышла из ванны. Завтра она уезжает из Москвы. Поэтому сегодня ей понадобится помощь этой сучки. Необходимо навестить Сажину и выяснить, что ей известно об ожерелье.

— Ты в ванной? — проходя в комнату, спросила Журина. Не услышав ответа, засмеялась: — Призрак Ромки не беспокоит?

Эля открыла окно.

— Жарко как! — Быстро раздевшись, повертелась перед зеркалом: — Отлично смотрюсь.

Присев на диван, закурила. Просто из любопытства открыла сумочку Лукиной. Достала малюсенький флакончик духов, открыла, понюхала. Вот стерва! Классные духи. Увидев дамское портмоне, полезла в него.

Набросив халат, Лукина вышла из ванной. В дверях столкнулась с разъяренной Элей. Увидев у нее в руке авиабилет, крикнула:

— Дай сюда!

— Ты, стерва!.. — отдергивая руку заорала Эля. — Смотаться решила! Тварь! — разорвала билет и бросила его в лицо Лукиной. — Забыла о том…

— Мразь! — Рита сильно ударила ее кулаком в лицо.

Не ожидавшая этого Эля отскочила назад. Получив еще раз кулаком по плечу, ударила тоже. Женщины вцепились друг другу в волосы, споткнувшись о сбитый половик, упали и пустили в ход ногти. Лица обеих покрылись глубокими кровоточащими царапинами. Лукиной неимоверным усилием удалось подмять под себя противницу. Она несколько раз с силой ударила ее ладонью по лицу. Эля попыталась вцепиться ей в шею. Успев поймать тянувшиеся к горлу руки, Рита вцепилась в них зубами. С громким криком Эля, рванувшись, сбросила ее с себя. Обе вскочили и, продолжая бороться, втиснулись в ванную.

— Что? — закричала Диана. Продолжая громко смеяться, Катя прошла в комнату. — Что ты сказала? — схватив ее за плечи, заорала Шехерезада.

— Псих умирает в больнице! — выкрикнула ей в лицо Катя. — Понимаешь? Несколько дней назад он был ранен милицией!

— Не может быть, — отпустив ее, прошептала Диана.

— Не может быть? — неожиданно разозлилась Катя. — На! — Она сунула ей повестку. — Читай! Меня вызывают для дачи показаний.

— Каких показаний? — насторожилась Шехерезада. Не отвечая, Сажина ушла в комнату.

— Почему тебя вызывают? — Диана вошла следом. Катя быстро собирала вещи.

— Он убил Корина. И когда его, раненого, арестовали, понял, что до меня не добраться, сказал, что это я дала ему адрес Сушко.

Бросив взгляд на вышедшего из спальни Резаного, Диана что-то быстро сказала не по-русски.

— Что ты ему сказала? — повернулась к ней Сажина.

— Мы уезжаем, — подхватив свою сумочку, ответила Диана.

— А как же я? — воскликнула Катя.

— Это ты сама решай, — насмешливо посоветовала Шехерезада. — Или позвони Гюнтеру. Спроси у него.

— Миша, — Катя умоляюще посмотрела на Киборга, — неужели и ты…

— Меня зовут Майкл, — поправил ее бритоголовый.

— Так, значит, — поняла Сажина, — ты… — не в силах говорить, она плюнула в его сторону.

— Все, что он говорил, правда, — усмехнулась Диана, — и про Памир, и про свой срок. Он не сказал только одного.

Сейчас его зовут Майкл. Он гражданин США и мой личный секретарь.

Сажина обессиленно опустилась на стул. Хлопок закрывшейся двери как бы привел ее в себя. Она поднялась. Медленно подошла к окну. Машинально взяла сигарету.

— Куда мы? — спускаясь по лестнице, спросил Диану Киборг.

— В Шереметьево, — ответила она. — Пока наши дела в России закончены. К тому же оставаться здесь, после того как…

— Полиция, — тревожно выдохнул Резаный.

Увидев поднимавшихся по лестнице двух милиционеров, Диана, обняв Майкла за плечи, весело засмеялась. Широко улыбнувшись, он обхватил ее за талию.

Раздалось несколько длинных звонков. Катя, вздрогнув, подошла к двери. Заглянула в глазок, испуганно отшатнулась назад.

— Откройте, Сажина! — видимо услышав движение за дверью, громко сказал мужчина. — Я ваш участковый капитан Громов.

— Подождите немного, — стараясь говорить спокойно, хотя внутри у нее все кричало от отчаянного страха, отозвалась она. — Я не одета.

С побледневшим лицом, дрожа всем телом, бросилась в ванную.

— Дверь не заперта, — пробасил Глыба.

Не отвечая, Уж осторожно вошел в квартиру. В правой руке он держал пистолет. Быстро обойдя комнаты, вернулся к стоящему у закрытой двери Глыбе.

— Кто тебе звонил? — в упор глянул он на приятеля.

— Элька, — буркнул Глыба. — Сказала, что менты насчет Романа приходили и про нас спрашивали.

— А насчет Ритки что-нибудь говорила? — быстро спросил Уж.

— Что она улетела.

— Куда?

— Она не сказала.

Зло сплюнув, Уж пошел на кухню. Следом двинулся здоровяк. На столе стояла наполовину опорожненная бутылка коньяка, две рюмки. В вазе две кисти винограда и поломанная плитка шоколада. Увидев под вазой записку, Уж быстро прочитал: «Я скоро. Эля».

— Вот почему она дверь оставила открытой, — понял он. — У нас ключей нет. — Сел, взял бутылку, наполнил рюмки, отломил квадратик шоколада.

— Видимо, примирение праздновали, — негромко проговорил он. Взглянув на простодушное лицо приятеля, насмешливо спросил: — Как Ритуся в постели-то?

— Ништяк, — облизал толстые губы Глыба.

— Вздрогнули! — Уж одним глотком выпил коньяк. Глыба сделал то же самое.

— Повторим, — выдохнул он. — Я такого еще не пил.

— Конечно, — ухмыльнулся Уж.

— Здорово, Псих! — входя в палату, сказал невысокий, худощавый мужчина в накинутом на плечи белом халате.

Бледное лицо Смирнова на секунду искривила гримаса ненависти. Что-то прошептав, он закрыл глаза.

— Как здоровье? — насмешливо поинтересовался мужчина.

— Вы ненадолго, — предупредила его, заглянув в палату, рыжеволосая медсестра. — Не больше десяти минут.

— Конечно, — не поворачиваясь, ответил он. Поставил стул рядом с кроватью и сел.

— Я следователь по особо важным делам, — негромко начал он, — Завьялов…

— Иди на… — вымученно простонал Псих.

— Будем считать, что познакомились, — не обиделся следователь. — И не нервничай, — улыбнулся он. — Я здесь не для бумажной волокиты. Ты мужик в этих делах грамотный. Что тебя ждет, знаешь. Так что…

— Сдерни, ментяра! — Уголовник перебил его слабым голосом. — Исповедоваться я не буду. Так что пиши все, что хочешь.

— Да и писать-то, собственно, нечего, — снова улыбнулся Завьялов. — Просто спросить кое о чем хочу. Что за ожерелье ты у Сушко взял?

На бледных губах Психа заплясала ехидная улыбка.

— Уже и про это пронюхали, — прошептал он.

— Нам за это платят, — сказал следователь.

— Ничего я у него не брал, — простонал Смирнов. — Все, что взял, ваши при мне загребли.

— Неужели? — весело удивился Завьялов. — А пол-Москвы за это ожерелье друг другу горло перегрызло. Я имею в виду твоих знакомых.

— Слушай сюда! — Открыв глаза, Псих обжег его яростным взглядом. — Мои знакомые в зонах! На нарах! (Верхняя губа уже пульсировала.) Нет у меня ничего! И не было! — Дернувшись, он вскрикнул и мгновенно обмяк, потеряв сознание.