Полунощная Чудь - Оливер Джонсон

СОРОКОВАЯ ГЛАВА. Лорн

В том месте, которое искали Уртред, Таласса и Джайал, всегда царили ночь и полнолуние. Но Аланда была права, когда предупредила их, что бесполезно искать Лорн в мире людей. Он лежал за пределами взгляда человека, в озере, но не был его частью. Они могли бы сколько угодно глядеть на поверхность воды, но так и не найти его. Он появлялся только один раз в месяце, ночью, когда полная луна висела над Миром Смертных. Тогда и только тогда его можно было видеть.

Тогда где был Лорн? Везде и нигде одновременно. Зеркало Внешнего Мира, но отделенное от него, за исключением одного дня лунного цикла. Солнце никогда не светило над этой страной, только полная луна всегда висела в зените ночного неба. Страна оставалась в точности такой, какой она была тогда, десять тысяч лет назад, когда Ре укрыл ее шатром ночи, сохранив жителей от смерти, царившей снаружи. Огромный лес покрывал страну, протянувшись во всех направлениях колеблющимися зелеными волнами.

Это и был тот самый Лес Лорн или Лес Потери, о котором говорил Фуртал перед смертью. То самое место, где в Древние Времена были сделаны волшебные лютни. Лес, который он искал, но не смог найти, так как никогда не открыл тайну луны.

Озеро, совершенное подобие озера во Внешнем Мире, лежало точно в центре леса. Жемчужный туман поднимался с его поверхности. В центре озера находились два острова. Силуэт первого напоминал кита. Здания разрывали изогнутые очертания его спины, а из головы поднимался каменный пик, на котором можно было увидеть дворец.

Это и был остров Лорн. Когда-то в этом дворце жил Бог. Эревон, Бог Луны, двоюродный брат Ре, который погиб в последний битве. Теперь здесь жили слуги Ре, хотя сам Ре давно ушел из этого мира.

Второй остров был в двух милях от своего собрата: высокая каменная скала, вокруг которой всегда бушевала буря. Это был Остров Ветров, где Ре держал свою Кузницу, в которой находились Молот Богов и его Наковальня, а также само Яйцо Мира. Отсюда вылетал теплый ветер, который поддерживал жизнь в королевстве Лорн. Здесь же находился и Бронзовый Воин.

В этом месте время не имело значения, так как здесь всегда стояла ночь. Вокруг полной луны яростным огнем горели звезды, похожие на маленькие светящиеся пуговки на атласной ткани, простершейся вдоль небосклона. Тысячи фонарей сверкали в темных купах деревьев, окружавших берег Лорна. Ветер гулял среди рощ, играя фонарями, висящими на раскачивающихся ветках.

Вода с тихим журчанием, похожим на смех ребенка, накатывалась на пляж острова, покрытый твердой галькой. За линей прибоя, в рощах, росли фруктовые деревья, на ветках которых всегда висели фрукты: апельсины, лимоны и гранаты сияли в свете луны, как неяркие маяки. В этом зачарованном месте все росло в изобилии, даже без помощи солнца. Посреди фруктовых садов, на широких террасах стояли дома. Чем выше вели тропинки, тем больше становилось домов, располагавшихся все ближе друг к другу.

Здесь всегда было тепло, и множество людей находилось вне дома, дыша свежим ночным воздухом. Давным-давно они были слугами Ре; но в этой стране, не знавшей, что такое время, они много столетий назад забыли, чем когда-то занимались. Ветер, всегда дувший от Острова Ветров, раздувал их праздничную одежду и разносил их болтовню и смех по всему королевству. Эта одежда не имели ничего общего с той, которую носили слуги Ре во Внешнем Мире: здесь носили серебряно-белые плащи с яркой разноцветной тесьмой. Жители Лорна прихотливо закручивали их вокруг себя, как если бы собирались идти на карнавал.

Хотя их наряды были красивее и элегантнее, чем у любого человека из Внешнего Мира в это тяжелое время, в первую очередь глаз останавливался на них самих. Никогда не было более привлекательных людей, чем жители древнего города Лорн. Тут были дети и юноши, но не было ни одного даже с намеком на средний возраст. Все краски жизни сверкали на их розовых щеках. Самому старшему на вид нельзя было дать больше двадцати, и не было никого старше. Как если бы все отцы и матери этого молодого поколения уехали, исчезли, и оставили своих детей наслаждаться этой вечной ночью.

Но внешность была обманчива, здесь было множество поколений: дети, отцы и матери, дедушки и бабушки, и много-много предков. При более пристальном взгляде иллюзия юности исчезала: двадцатилетний щеголь шел сутулясь; женщину, которая выглядела тонкой гибкой девушкой и чье тюлевое платье элегантно спадало с обнаженных плеч, выдавал взгляд, в котором светился огромный жизненный опыт. Везде на поверхности была красота, а внутри — возраст.

Только случайно, когда внезапно луч света падал под неожиданным углом, приоткрывались старые лица, с которых слетала оболочка юности: совсем другие, сморщенные, узловатые, древние… Готовые к смерти.

Чем выше в город, тем тише было кругом: здесь было только одно здание, величественный дворец, который занимал площадь в четверть мили на вершине острова. Бывшее место обитания Эревона — Дворец Луны.

Поднятые над землей пандусы вели к нему через рощи вечнозеленых тамариндов, растущих в древней красной земле острова. Это было плоское здание, такое же скромное, как и остальные, стоявшие ниже его, и построенное в виде длинных галерей. Его стены были сложены из гипсовых блоков, покрытых красной штукатуркой. И сами галереи, тоже, были сделаны из гипса. Лицом к восточной стороне озера, в тени, находилось парадное помещение дворца, его крыша поддерживалась множеством сужающихся вниз колонн. Несколько портиков вело в темные внутренние комнаты. Террасы были украшены только большими, в человеческий рост, кувшинами. Вообще дворец производил впечатление заброшенности, одиночества и ожидания, совсем не как город под ним. В ночное небо устремлялась всего одна единственная башня. Изнутри слышался меланхолический голос флейты.

В затененном главном зале дворца стоял гипсовый трон. На нем сидел человек с вычурной серебряной маской на лице: маска, украшенная золотой мозаикой вокруг глаз и скул, сверкала как лицо луны, отражая обратно в небо свет сияющей сферы. Ее владелец был одет в просторный шелковый плащ, скрывавший его тело.

Его звали Наблюдатель. Он был хранителем дворца и хрустального лабиринта под ним, где появлялись видения о прошлом и будущем города.

Его королевство, застывшее подлунное королевство, лежало ниже. Уже давно он не радовался и не наслаждался: в его доме не было ни вина, ни музыки, ни женщины — только молчаливое ожидание. Когда-то он был женат. Но жена бросила его и ушла во внешний мир. Она, в отличии от него, была смертной. Ее звали Мериэль. Она ушла с двумя сыновьями. Теперь она мертва, а дети… Ему было тяжело даже думать о том, что с ними произошло. Достаточно и того, что из всего населения острова только он один был одинок.