Пути неисповедимых - Алёна Реброва

— Мне все равно на гильдию и на тебя все равно! — яростно выпалила она и вырвалась из рук Адольфа. — Мне дядю жалко! Если бы могла, я бы сама отправилась по следам Донана! Но я нужна здесь…

— Ты ранишь мое сердце, — вздохнул Адольф, грустно посмотрев на девушку.

— У тебя нет сердца, — возразила она, с сомнением посмотрев в глаза ланка. — Теперь уходи. Ты узнал, что хотел.

— Еще встретимся, — пообещал змей, подавая девушке корзинку с грибами.

— Как знать, — Раф приняла корзину и, не говоря больше не слова, развернулась и пошла к терему.

Она слышала, как зашуршали ветки, по которым взбирался ланк, и слышала, как он следует за ней, перебираясь с одного дерева на другое.

Девушка подумала о том, как Адольф мог добраться до терема сквозь зачарованный лес, когда это можно сделать только будучи желанным гостем… Она еще думала об этом, когда увидела на поляне возле дома еще одного пришельца. Это был мужчина в белом одеянии, который поил свою лошадь из ведра их колодца.

Совершенно не понимая, что происходит, Рафнейрис притаилась за деревьями и стала наблюдать.

Мужчина казался безобидным, он просто поил своего коня… Как будто он только за этим и пришел к их дому.

Когда лошадь напилась, он вылил оставшуюся воду на землю и поставил ведро на бортик колодца.

Рафнейрис решила, что вряд ли у этого гостя дурные намерения. Издалека он выглядел мирным, к тому же злодеи редко одеваются в белое.

Девушка вышла из сени лесов и смело направилась к дому. Лишь по мере приближения, когда Раф смогла лучше различить одежду мужчины, она поняла, кто это был, и ее охватил ужас…

Она никогда раньше не видела инквизиторов, но очень много слышала о них. И исходя из того, что она о них слышала, она была счастлива тому, что никогда их не видела.

Но отступать обратно в лес было поздно: мужчина уже заметил ее и пошел на встречу. Он двигался медленно и мягко, как никогда не двигаются те, кто хочет напасть, и это давало девушки надежду на то, что все может обойтись мирно.

— Здравствуй, — учтиво поздоровался он, подойдя к девушке. — Скажи, ты хозяйка этого дома?

— Нет. Что вам нужно здесь? — строго спросила она, внимательно осматривая незнакомца. Он оказался гораздо моложе, чем она предполагала, но куда неприятнее на вид. Хотя инквизитор и был красив, проглядывалось в его лице, особенно в глазах, что-то скользкое… как будто второе дно. Такому взгляду никто никогда не стал бы доверять, и Раф тоже не решилась на это.

— Я пришел по нескольким причинам. Сейчас мне нужно поговорить с хозяином дома. Я жду уже час, но никто мне не открывает.

«Еще бы тебе открыли!» — подумала девушка.

— У нас нет времени на вас. Можете уходить, — ответила она и поспешно двинулась к крыльцу.

— Подожди, — окликнул ее инквизитор и медленно, гораздо медленнее, чем шла она, двинулся за ней. Как будто говоря своей медлительностью, что как Раф не беги, он все равно ее догонит. — Это важно.

— Вы знаете, куда пришли? — сурова спросила она, обернувшись. Девушка надеялась, что ее раздраженный вид отпугнет настырного гостя. — Хозяин этого дома очень не любит инквизиторов! Уходите по-хорошему.

— Я пришел не как инквизитор, — объяснил мужчина, как-то неумело улыбнувшись. — Я пришел, как человек. Инквизиторы тоже люди, только эти люди обязаны круглосуточно носить пугающую окружающих одежду.

— Вы назойливы. Я сказала: уходите! — нахмурилась Раф, обернувшись на секунду. — Вам не стоит доводить до того, что вас вышвырнут отсюда кучкой обгоревших костей в узелочке.

Девушка продолжила свой путь к крыльцу.

— Вы не можете отказать мне, — произнес инквизитор таким наглым тоном, что Раф от возмущения снова остановилась.

— С чего вы это взяли? — почти прошипела она, грозно посмотрев на пришельца.

— Я экзорцист и демонолог. От вашего дома идет запах демонов. Запах многое говорит. Один из вас болен. Я могу помочь, — отрывисто проговорил он и показал один из многочисленных круглых медальонов на своей груди.

Раф ничего не понимала в значках, начертанных на медальоне, но слова инквизитора заставили ее задуматься.

— Ждите здесь, — велела она и поспешила к дому.

Через некоторое время девушка вышла и пригласила инквизитора в терем. Она провела его в гостиную и попросил подождать. Мужчина отказался сесть и стоял на одном месте до тех пор, пока не явился хозяин дома и не приказал ему сесть на один из диванов.

Серафим с красными крыльями, который считался главным в тереме, выглядел очень усталым. Больной взгляд покрасневших глаз говорил о том, что он очень давно не спал, а выражение лица свидетельствовало о страшном отчаянии.

— Меня зовут Истэка Демонтин, — устало представился хозяин.

— Арланд Сеймур, — кратко кивнул инквизитор. Он замолчал, ожидая, когда ему зададут вопрос.

— Зачем ты пришел сюда? — вздохнул серафим.

— У меня несколько вопросов, но для начала я готов помочь вам с больным.

— Ты ничем не поможешь, потому говори быстрее, что тебе нужно. Не хочу тратить на тебя слишком много времени.

— Я знаю, кем являетесь вы с братом, я много читал о вас. А пришел я потому, что предполагаю, что такой же как вы.

— Не дури, — поморщился Демонтин. Ему явно было противно слышать этот бред. Демоны — огромная редкость, и, как правило, от них разит энергетикой чужого мира. Инквизитор же был самым обычным человеком. — Ты начитался библиотечных книг, мальчик с больной фантазией. Демон не может быть инквизитором.

— А демон может быть серафимом? — задал встречный вопрос юноша. Истэка поразился такой наглости, но все же ответил.

— Даже если ты и демон, это проявляется только в лишениях: мы можем сейчас отрезать тебе руку и посмотреть, отрастет ли она. Ты этого хочешь? Чтобы я занялся тобой? Иди в Аббатство Церкви, там из тебя сделают демона. Или изуродованный труп.

— Я пришел не за этим. Я пришел поговорить о месте, откуда мы пришли. Разговор долгий, потому я считаю бесполезным заводить его сейчас. Судя по вашему виду и по тому, что я чувствую, ваш брат серьезно болен, а уход за ним не дает плодов. Я уверен, что смогу помочь, и уверен в том, что если я это сделаю, ко мне перестанут относиться с таким пренебрежением и выслушают.

Уверенная, спокойная и твердая речь, нотки отчужденной снисходительности в голосе, все это было до пошлости официально. При этом инквизитор говорил так, как говорят пронырливые крысы, но с уверенностью и спокойствием кого-то крупного и сильного. Нельзя было точно сказать, искренен ли юноша или нет, но поскольку Истэка непонятно почему испытал к гостю резкую антипатию, он предпочел думать, что наглый инквизитор врет и рисуется, а искренности в его словах нет ни капли.