100 великих скульпторов - Сергей Мусский

К концу войны скульптор вновь обратился к темам родной истории и делает рельеф «Лучники» (1917). По его замыслу он должен был войти в серию «Хорваты на Далматинском побережье».

В 1919 году Мештрович возвращается из-за границы в Загреб, избирается почётным членом Югославской академии наук и искусств в Загребе. В 1922 году он становится профессором.

В двадцатые годы Мештрович стремится создавать эпические, обобщённые образы, где в первую очередь ставит задачу глубокого раскрытия темы. Стремление к философским обобщениям находит всё более отчётливое проявление во многих произведениях скульптора.

Как глубоко верующий человек Мештрович нередко решает эти проблемы в библейских сюжетах, но и в них он как настоящий художник в первую очередь изображает человека, мыслителя и борца. Примером тому могут служить фигуры евангелистов Луки и Иоанна (1929), «Моисей» (1926).

Умение проникнуть в характер человека, раскрыть его лучше всего видно в портрете Гёте (1931–1932). Лирическим настроением подкупают другие портреты Мештровича этого периода — живописца Владимира Бецича и итальянского скульптора Леонардо Бистольфи.

Мештрович продолжал трудиться и над сооружением монументов. Так, в 1930 году скульптор создаёт в Белграде памятник благодарности Франции. В 1934–1938 годах скульптор работает над памятником Неизвестному герою на горе Авала, около Белграда, — одним из своих самых известных произведений.

«Памятник-ансамбль начинается уже у подножия горы, откуда широкая лестница ведёт к мавзолею, — пишет И. К. Тупицын. — Поднимаясь, зритель постепенно постигает торжественность обстановки. Мештрович точно рассчитал марши лестницы, постепенно открывающие окружающий пейзаж уходящих за горизонт полей и лесов и подводящие к гранитному мавзолею на самой вершине горы. Здесь, на вершине, среди безмолвия и прозрачного воздуха возвышается установленный на пяти постепенно уменьшающихся гранитных площадках мавзолей. У самого входа в него посетителя встречают застывшие в торжественном безмолвии четыре кариатиды — женские фигуры в национальных одеждах народов Югославии, расположенные не перед мавзолеем, а внутри его. Находясь в мавзолее, рядом с могилой Неизвестного героя, они тем самым становятся символом единой семьи югославских народов, боровшихся с многочисленными врагами своей родины.

Мештрович, рассматривая это произведение как одно из наиболее значительных в своей жизни, особенно внимательно выполнял отдельные фрагменты памятника. С особой тщательностью он работал над типами лиц кариатид. Много было сделано скульптором различных портретных вариантов. Один из таких портретов, переведённый в гранит под наблюдением Мештровича талантливым учеником Ваней Радаушем, показывает, как достигалось обобщение формы при переводе в материал. Из гранитного блока высечено лишь одно лицо, на нём чёткими, лаконичными планами скульптор наметил формы глаз, носа, губ. Несмотря на то что это этюд, портрет смотрится вполне законченным скульптурным произведением».

Среди работ предвоенного периода надо отметить парные фигуры «Адама» (1939) и «Евы» (1939), выполненные в виде кариатид.

6 апреля 1941 года без объявления войны гитлеровские войска вторглись на югославскую территорию. Вскоре Мештровича арестовала полиция усташей. Но в 1942 году ему удалось уехать в Рим, а оттуда в Швейцарию, где он оставался до 1947 года.

Несмотря на слабое здоровье, мастер сразу же начинает работать. С 1942 по 1946 год Мештрович методично высекает из огромной глыбы каррарского мрамора весом в пять с половиной тонн свою «Пьету». Со времён Микеланджело скульпторы не рисковали браться за воплощение этой темы в столь огромных размерах.

«Всё построено на повышенных драматических контрастах света и тени, — отмечает Тупицын, — на резких соотношениях объёмов. Каждому действующему лицу дана глубокая характеристика. Интересно отметить, что в образе Иосифа Аримафейского Мештрович даёт свой автопортрет, стремясь этим эпизод из библейской истории связать с реальной жизнью».

Когда Мештровичу предложили занять место профессора скульптуры в Сиракузском университете, он согласился. Переехав со всей семьёй в США, он получил мастерскую, дом и возможность заниматься любимым искусством.

Из наиболее интересных работ американского периода, помимо портретных, можно назвать такие, как статуя св. Андрея для епископской церкви в Гонолулу на Гаваях, «Распятие» для лютеранской церкви Св. Троицы в Рочестере, статуя св. Антония для колледжа св. Антония в Оксфорде, декоративное оформление здания медицинских сестёр в госпитале Бельвю в Нью-Йорке, работы для университета в Вашингтоне, памятник Франциско Лопесу во Флориде и др.

Но и о родине мастер не забывает. В 1952 году Мештрович делает щедрый подарок — передаёт свой дом в Сплите со всеми находящимися в нём произведениями народной Югославии.

В своём творчестве он всё чаще обращается к сюжетам из истории своей страны, исполнив памятник легендарной героине борьбы с турками Миле Гойсалич (1957) для местечка Полица, около Сплита, и памятник древнему сказителю народных былин и легенд Андрею Качич Миошичу (1957), установленный в Хорватии.

Более пяти лет мастер посвятил своему крупнейшему произведению — гранитному монументу Петру Негошу, где в очередной раз выразил свою любовь к родному краю. Памятник был установлен в мавзолее поэта на вершине горы Ловчен.

Даже будучи тяжело больным, мастер не прекращал работы ни на один день. Ежедневно его привозили в мастерскую. В одном из последних произведений — «Автопортрете» (1961) — перед нами старый, мудрый художник, полный живого интереса к жизни.

Иван Мештрович скончался в своей мастерской 16 января 1962 года в Саут-Бенде. После смерти останки художника были перевезены в Югославию и похоронены в мавзолее семьи Мештровича в Отавице.

Мештрович воспитал целую плеяду югославских скульпторов: Антуана Августинича, Вани Радауша, Гоги Антуана, Бориса Калина, Воина Бакича и других.

Александр Порфирьевич Архипенко

(1887–1964)

Александр Архипенко родился в Киеве 30 мая (11 июня) 1887 года. Отец его, Порфирий Архипенко, будучи механиком, заведовал университетскими лабораториями и физическими кабинетами. Человек талантливый, автор многих мелких, с лёгкостью совершаемых изобретений, он постоянно усовершенствовал различные сложные механизмы. Эту тягу к изобретательству унаследовал и Александр.

Но наибольшее влияние на мальчика оказал его дед — Антон Архипенко. Он был художником, и Александр с детских лет перенял от него особую любовь к искусству из рассказов о великих мастерах мира, их жизни, успехах и славе. С детских лет познакомившись с искусством, Саша твёрдо решает посвятить себя ему.

В 1902 году Александр поступает в Киевскую художественную школу, где до 1905 года изучает живопись и скульптуру. В своём родном городе он получает основы художественного образования, а затем продолжает его в Москве. Здесь проходят его первые выставки. Формирование художественного мировоззрения Архипенко продолжается в Париже. Учась в Школе искусств, он штудирует старую скульптуру в музеях и одновременно показывает на выставках свои работы.

«Путь А. Архипенко, — пишет исследователь творчества скульптора Павел Ковжун, — воспитание и созревание таланта особенно интересны — уже хотя бы потому, что, помимо неустанного поиска своего самовыражения, он всегда был отважен до прагматизма. Архипенко вырос в полном смысле слова на новой художественной школе. С ранних лет он стремился завладеть материалом: уже в первых его работах проявляется натурализм, приметы стилевого лада, выходившие тогда у него из „архаики“. Устремления молодого художника показывали, что он искал язык сильный и убедительный, однако очень простой. Этот путь привёл А. Архипенко к глыбе. Он начал длительную борьбу с ней, пока не сделал её послушным субстратом, из которого умел добыть совершенно новую форму».

Уже в 1910 году, будучи ещё совсем молодым художником, Архипенко устраивает персональные выставки в Гааге и Берлине. К тому времени он оказывается в первых рядах борцов за новое искусство — принимает живое участие в парижской художественной жизни. Он примыкает к группе кубистов, где вводит в жизнь свои взгляды на искусство и творчество. Эта группа оказалась центром, генерировавшим новые революционные художественные идеи.

П. Ковжун пишет:

«Так начался значительный период в творчестве мастера, который и принёс ему мировую известность. Он тесно связан с его кубистическим методом. Ведь кубизм действительно в первую очередь — принцип строгой системы. Преобладание анализа над чувством, отмечаемое в кубизме, — это прежде всего лишь потребность в упорядочении. Если произведение стремится к упорядоченности, ясному строю — оно приближается к синтезу, а дальше уже слово за художником. Собственно, кубизм совершил главный переворот в современном искусстве тогда, когда научил строить образ: так и метод Архипенко в скульптуре научил строить форму и подвинуть пластику к неожиданным возможностям…