1993. Расстрел «Белого дома» - Александр Островский

Я надеюсь, что придет время, и станут доступны документы, в которых нашла отражение эта темная история. Однако поскольку никто Кремлю не угрожал, ясно, что несколько миллиардов рублей были доставлены премьеру вовсе не для того, чтобы подержать их в руках. Мне неизвестны обвинения В. С. Черномырдина в том, что он собирался раздавать эти деньги представителям исполнительной власти, но известны утверждения, что деньги предназначались для финансирования штурма Белого дома.

В 23.00, вскоре после того, как был создан «оперативный штаб по поддержанию порядка» в столице, Б. Н. Ельцин подписал указ о назначении заместителя министра внутренних дел России А. Н. Куликова на период чрезвычайного положения в столице комендантом Центрального района Москвы. [Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily. 1993 5 октября. Своими заместителями он сделал В И. Панкратова и В. В. Огородникова (Иванов И. Анафема. С 234)]

Тогда же П. С. Грачев встретился с корреспондентом газеты «Известия» и заявил ему, что правительство полностью контролирует положение в городе и «на час ночи» назначен штурм Белого дома. [Бурбыга Н. Белый дом я видел сквозь прицел//Известия 1993 6 октября]

По одним данным, в 20.00 Кантемировской, Таманской и Тульской дивизиям ВДВ, а также в бригаде МВД в Теплом Стане был отдан приказ о выдвижении к Москве. По другим данным, в 20.10 части Таманской и Кантемировской дивизий уже вошли в столицу. [Хроника // Газета 2003 3 октября. ] И. Иванов утверждает, что «бронегрупппа» 27-й Севастопольской отдельной мотострелковой бригады (бывшая особая бригада КГБ СССР) под командованием ее начальника штаба Якова Выродова появилась у стен Кремля в 21.20. [Иванов И. Анафема С. 219.] По другим сведениям, 30 БТР и 40 грузовиков этой бригады «проследовали по Ленинскому проспекту в сторону Садового кольца» в 22.40. [Хроника событий // Коммерсантъ-Daily. 1993 5 октября]

«…Третьего числа, ВЕЧЕРОМ, — вспоминает бывший командир „Альфы“ генерал Г. Зайцев, — меня и командира „Вымпела“ Дмитрия Михайловича Герасимова вызвали к министру обороны. Инициатива исходила от начальника Главного управления охраны Барсукова. Он дал указание, чтобы мы оговорили с Грачевым вопросы, касающиеся координации действий в ходе предстоящей операции». В тот же вечер личный состав двух элитных подразделений спецназа был поднят по тревоге и размещен в Кремлевском Дворце съездов. [Евдокимов П. Знание смерти // Спецназ России 2003. № 9 (84) Сентябрь.]

Однако в самую последнюю минуту что-то произошло, и прежний план был изменен. «Когда командиры спецназа, — свидетельствует Г Зайцев, — явились в Министерство обороны, их провели в кабинет Грачева, где в это время находился он сам и его пресс-секретарь — элегантная дама в темно-зеленом костюме. Доложили, по чьему указанию и для чего прибыли. Грачев, поморщившись, ответил: „Мужики, сейчас уже позднее время. Даже если я сейчас начну давать директивы в войска, раньше утра мы никого не соберем. Давайте, поезжайте спокойно к себе. СЕГОДНЯ НОЧЬЮ НИЧЕГО НЕ БУДЕТ.“ [Там же.]

В своих воспоминаниях Б. Н. Ельцин живописует, как драматически складывалась ситуация вечером 3 октября, когда „армия еще не вошла в Москву“, а милиция „оказалась не в состоянии дать отпор“ „профессиональным убийцам“ и „боевым офицерам“. [Ельцин Б.Н. Записки президента С. 381]

A. В. Коржаков сообщает, что когда 27-ю бригаду направили из микрорайона Теплый Стан в центр города, кто-то приказал остановить ее. Когда Таманская дивизия направлялась к телецентру „Останкино“, ее тоже кто-то остановил. „Кто давал эти команды? Множество комиссий после октября старались получить ответ на простой вопрос, но безрезультатно“. [Коржаков А.В. Борис Ельцин от рассветало заката. С. 165]

Что же последовало за этим? Может быть, П. С. Грачева отправили в отставку? Ничего подобного. Остался в своем кресле и В. Ф. Ерин. Более того, П. С. Грачев стал кавалером ордена „За личное мужество“. Подобный же орден получил Н. М. Голушко, а В. Ф. Ерина „произвели“ даже в Герои России. [Собрание Актов Президента и Правительства Российской Федерации 1993 № С 4315–4317]

Были повышены в званиях заместитель МВД А. Н. Куликов, командующий внутренними войсками МВД А. С. Куликов, замминистра М. К. Егоров, начальник ГУООП МВД В. В. Огородников, начальник ГУВД Москвы В. И. Панкратов, командир ОМОН ГУВД Д. В. Иванов и начальник УВД Юго-Восточного административного округа В. В. Косарев. [Агафьин А. Отморзки в погонах // Дуэль. 1999. 2 ноября]

Это означает, что в ночь с 3 на 4 октября все они действовали по высочайше одобренному сценарию.

А где же в это время находился и чем занимался Борис Николаевич?

Этот вопрос возник у многих, когда в 23.20 на экранах телевизоров появился В. В. Костиков и зачитал обращение Б. Н. Ельцина к народу. [Эпоха Ельцина. С. 367.]

„Многие, — пишет Борис Николаевич, — из тех, кто появлялся на экране, возмущались, почему молчит Ельцин, напрямую требовали, чтобы сказал свое слово президент“. „Но, — пишет Борис Николаевич, — в тот момент мне пришлось решать более существенную задачу“. [Ельцин Б.Н. Записки президента С. 383]

Что это была за задача, мы еще узнаем.

А вот что на этот счет говорится в книге „Эпоха Ельцина“: „В Кремле помощники настаивали, чтобы президент немедленно выступил по телевидению с обращением“. Однако „Ельцин, ЧУВСТВУЯ СЕБЯ не в лучшей форме, оттягивал этот момент“. [Эпоха Ельцина. С. 366.] Что сие значит — „не в лучшей форме“, — можно только предполагать.

B. В. Костиков утверждает, что в тот вечер Б. Н. Ельцин хотел выступить по телевидению, но его отговорили от этого: „У Вас крайне усталый вид. Лучше отдохнуть и выступить завтра“; „У Вас такое лицо, что москвичи подумают Бог весть что“. [Костиков В.В. Роман с президентом. С. 226–227.]

По свидетельству А. Караулова, в тот вечер Борису Николаевичу „нездоровилось“. [Караулов Л. Плохой мальчик. С. 25] Почему? А. Караулов умалчивает. Между тем А. В. Коржаков в одном из интервью прямо заявил, что все эти дни, в том числе 3 октября, Б. Н. Ельцин не мог обойтись без алкогольного допинга. [Черный октябрь // Московский комсомолец 1998. 3 октября.]

Когда я спросил у С. А. Филатова, почему вечером 3 октября Б. Н. Ельцин не выступил с телеэкрана и в качестве своеобразного теста предложил три ответа: был болен, был пьян или же рано лег спать? Сергей Александрович выбрал третий ответ: рано лег спать. [Запись беседы с С. А. Филатовым. Москва. 14 июня 2006 г. //Архив автора]

Отмечая, что Борису Николаевичу „нездровилось“ уже тогда, когда он „прилетел в Кремль“, А. Караулов пишет: „Потом он, слава Богу, заснул“. [Караулов Л. Плохой мальчик. С. 25.]

Об этом невероятном факте пишет и В. Л. Шейнис: „По некоторым свидетельствам, нервное напряжение у него было столь велико, что до середины ночи он спал. Трубку прямого телефона брал то ли Илюшин, то ли Коржаков, чего прежде никогда не было“. [Шейнис В.Л. Взлет и падение парламента. Т. II. С. 559]

„Часов около 11 вечера, — вспоминает А. В. Коржаков, — Борис Николаевич пошел поспать в заднюю комнату, а меня попросил сесть за пульт управления страной. Я просидел в президентском кресле почти всю ночь с третьего на четвертое октября“. [Коржаков А.В. Борис Ельцин: от рассветало заката. С 166.]

По другим данным, „нервное напряжение“ свалило Бориса Николаевича на два часа раньше.

„Ближе к девяти“, пишет А. Караулов, в кабинет Б. Н. Ельцина „позвонил Полторанин“, но трубку снял А. В. Коржаков. „Полторанин удивился: „А Борис Николаевич?““. — „Отдыхает“, — ответил начальник охраны.

„Что делать, Саша?“ — снова спросил Полторанин и услышал в ответ: „Улетать надо… Улетать“. — „Как… улетать? — заорал Полторанин. — Куда?“ — „Не по телефону“ — отрезал А. В. Коржаков. [Караулов Л. Плохой мальчик. С. 25.]

Если А. В. Караулов не придумал этот диалог, получается, что вечером 3 октября еще продолжалось нагнетание страстей. И одним из тех, кто сознательно сеял панику, был начальник охраны Б. Н. Ельцина. Но самое главное в другом.

Буквально через час с небольшим после того, как перестал работать Останкинский телецентр, когда по призыву Е. Т. Гайдара тысячи москвичей устремились к Моссовету, когда толпы сторонников правительства стали собираться на Красной площади, когда на Тверской улице возводили баррикады, когда уже решался вопрос о выдаче гайдаровским добровольцам оружия, когда по распоряжению В. С. Черномырдина „на всякий случай“ в Кремль доставляли мешки с деньгами, когда радио и телевидение запугивали население тем, что власть висит на волоске, армии нет, милиция попряталась, мятеж угрожает разрастись и затопить столицу кровью, а рафинированная интеллигенция с нетерпением ожидала лязга танковых гусениц, в это самое время Борис Николаевич Ельцин безмятежно спал в своем кабинете.

Следовательно, или он действительно был пьян, причем „в стельку“ [Макаров Д. „Ельцин и Руцкой напились, ну и отчудили“ // Аргументы и факты. 2002. 2 октября. Макаров Д. „Ельцин и Руцкой напились, ну и отчудили“ // Аргументы и факты. 2002. 2 октября. ], или не видел в происходящих событиях ничего драматического. И все развивалось по одобренному им сценарию.