Другая история Руси. От Европы до Монголии - Сергей Валянский

ПСРЛ 1962 г. т.27 ст. 163–367 под названием «Сокращенные летописные своды 1493 и 1495 гг.».

14. Летописный свод 1652 г. — памятник летописалия XVII века, созданный при патриаршей кафедре в правление Никона между 1652 и 1658 годами. Ныне ЛС-1652 известен в четырнадцати списках.

Статьи ЛС-1652. охватывают события истории страны от легендарных времен расселения в Восточной Европе до 1652 года. Хронологически статьи Свода распределены крайне неравномерно: если истории России до третьей четверти XVI века отведена половина текста, то вторая почти целиком отдана событиям Смутного времени. Среди повестей — Сказание о Словене и Русе (очевидно, самый ранний случай включения его в летопись взамен рассказа о Рюрике), Повесть об обретении Мономахова венца, произведения Ферраро-Флорентийского цикла.

Использование Никоном не официального Нового летописца, а другого памятника, подчас критически оценивавшего не только действия бояр, но и Романовых и Шуйского, очевидно, носило политический подтекст. Вопросы эти требуют дальнейшего изучения.

Внешне напоминая традиционные летописи, ЛС-1652 несет в себе приметы нового типа исторического повествования, формировавшегося в XVII веке. ЛС-1652 остается неопубликованным.

15. Летопись Вологодско-Пермская (конец XV — первая половина XVI века), дошла до нас в трех редакциях. Открыта А. А. Шахматовым, отметившим совпадение ЛВП с летописью Никаноровской вплоть до окончания под 1471 годом.

В отличие от близкой к ней Никаноровской летописи, ЛВП первой редакции имеет начальную часть, где отдельно от основного текста помещены рассказ Повести временных лет о расселении племен, Послание Василия Федору о земном рае, статьи о Борисе и Глебе, о смерти Александра Невского, подробный рассказ о принятии христианства, походе на Царьград, тексты договоров с греками, Повесть об убиении Михаила Черниговского, повести о битве на Калке, нашествии Батыя, взятии Царырада фрягами в 1204 году; только после этого следует заголовок «Временник, еже нарицается русских князей» и далее текст летописи, начиная с первых известий, рассказа о призвании варягов и так далее.

По-видимому, такая структура первой редакции ЛВП (вероятно, и второй, где текст сохранился только начиная с 1315 года) была следствием сознательного расположения материала — наиболее интересные статьи летописец поместил в начале. В поздней, третьей редакции ЛВП текст был расположен в обычном хронологическом порядке и отмеченные статьи вставлены (не всегда точно) внутрь основного текста; кроме того, вместо Повести о Куликовской битве (летописной), в третьей редакции под 1380 годом помещено вне-летописное Сказание о Мамаевом побоище. Там же помещена особая версия Повести об Угре 1480 года.

Изд.: ПСРЛ, М.; Л., 1959, т. 26.

16. Летопись Воскресенская — крупнейший, после летописи Никоновской, памятник московского летописания XVI века. Название памятника дано неизвестными издателями, опубликовавшими в 1793–1794 годах список, который был пожертвован в 1658 году патриархом Никоном Воскресенскому Новоиерусалимскому монастырю.

В настоящее время известно тринадцать списков ЛВ середины XVI — начала XIX веков. Среди них нет ни одного, который содержал бы весь текст летописи с древнейших времен до 1541 года. Разрешить вопрос о политических симпатиях и антипатиях составителя ЛВ помогает сравнение изложений одних и тех же событий в разных источниках XVI века, а также анализ умолчаний составителя ЛВ. Все это позволяет предположить, что ЛВ составлена сторонником Шуйских.

17. Летопись Ермолинская (конец XV века) включает ряд известий о строительной деятельности русского архитектора и строителя В. Д. Ермолина в 1462–1472 годах. Единственный список ЛЕ был открыт А. А. Шахматовым, давшим летописи ее название.

ПСРЛ, СПб., 1910, т. 23

18. Летопись Ипатьевская — общерусский свод южной редакции конца XIII — начала XIV века, древнейшим списком которого является Ипатьевский XV века, найденный Н. М. Карамзиным и содержащий второй по древности (после списка летописи Лаврентьевской 1377 года) список начальной русской летописи — Повести временных лет. ЛИ охватывает хронологический период до 1292 года и включает в себя три основных памятника: Повесть временных лет, Киевскую летопись и Галицко-Волынскую летопись.

ЛИ сохранилась в семи списках. Источники ЛИ (пронсхождение, состав и формирование ее текста) выделяются крупнейшими специалистами по-разному. Текст летописи сложен для анализа, поскольку имеет очень мало аналогий с другими летописными памятниками. ЛИ состоит из трех основных компонентов: ПВЛ — от начала летописи до статьи 1118 года (л. 1–106 об.); киевская летопись — от 1119 до 1200 года (л. 106 об. — 245); Галицко-Волынская летопись — от 1201 до 1292 года (л. 245–307 об.). Однако, поскольку ЛИ представляет собой свод (то есть она формировалась путем последовательного включения одного в другой разных сводов), состав ее представляется значительно сложнее.

Об основных компонентах ЛИ в науке существуют следующие суждения. Первый из них — 3-я редакция ПВЛ, составленная в 1118 году в Киево-Печерском монастыре; в Ипатьевскую летопись она вошла в составе Киевского летописного свода. Второй компонент ЛИ — Киевский свод 1200 года. Он (согласно А. А. Шахматову и М. Д. Приселкову) был составлен игуменом Выдубицкого монастыря Моисеем и кончался сообщением о постройке вокруг Выдубицкого монастыря в 1199 году каменной стены; под 1200-м годом в нем помещена речь игумена Моисея с благодарностью князю Рюрику Ростиславичу и с похвалой ему. Поскольку известия о Рюрике Ростиславиче и его семье содержатся в этом своде регулярно, начиная с 1173 года (притом, составитель свода приписывает Рюрику деяния его предшественника, Святослава Всеволодича), М. Д. Приселков предлагал считать Киевский свод 1200 года великокняжеским сводом Рюрика Ростиславича. В этом своде он выделял три источника, первым из которых является семейная хроника Ростиславичей, с некрологами каждому из них: Святославу (1172), Мстиславу (1177), Роману (1180), Давыду (1198). Эти некрологи, написанные традиционным этикетным языком, содержат похвалы князьям без индивидуальных характеристик и фактических сведений об их деятельности. Они написаны одним автором — Моисеем (многие из них текстуально совпадают) в Киеве (а не в тех городах Киевского государства, где княжил тот или иной князь) в связи с получением известий о смерти князей, то есть «хроника Ростиславичей» не содержит ни фактических сведений о княжении князей Ростиславичей, ни каких-либо местных данных. Второй источник Киевской летописи — летописец Переяславля Южного князя Владимира Глебовича, заканчивающийся описанием смерти этого князя в 1187 году и вкпючающий повествование о военных действиях его против половцев. Третий источник — Черниговский летописец князя Игоря Святославича, оканчивающийся сообщением о смерти в 1198 году черниговского князя Ярослава Всеволодича и вступлении на черниговский стол Игоря Святославича. Черниговский летописец, как полагал М. Д. Приселков, был начат при Святославе Ольговиче (отце Игоря), продолжен при Игоре и потом при его брате Олеге Святославиче, так что это семейный летописец Святославичей, возникший в 40-х годах XIII века. Однако летописец Игоря Святославича перерастает рамки семейного летописца; после 1120 (под годами 1123, 1140, 1142 и другими) появляются сведения о черниговских князьях и епископах (за пределами семейной хроники). Это летописание велось в Киеве, а не в Чернигове (о чем можно судить, например, по враждебным — невозможным в Чернигове — сообщениям об Олеге Гориславиче).

Принципы работы сводчика, сочетавшего киевский и черниговский источники, хорошо прослеживаются на примере рассказа об убийстве князя Игоря Ольговича киевлянами. В этом рассказе видны два источника: киевский рассказ (подробный, но деловой) и черниговский (условно-литературный, «житие»). Анализируя повесть об убийстве Игоря, Д. С. Лихачев высказал мнение, что в ней соединились три повести, причем соединение это сделано небрежно и противоречиво: версия Ольговичей, канонизировавших Игоря, написанная в житийном стиле, переяславская версия, нейтральная, и киевская, оправдывающая Изяслава и обвиняющая Ольговичей и Давыдовичей. В тексте Киевской летописи, как это отмечал еще А. А. Шахматов, имеются вкрапления из Галицко-Волынского свода, начиная с 40-х годов XII века, и из ростово-суздальского летописания. Влияние этого источника наблюдается во всех частях ЛИ, но главным образом это касается Киевской летописи. Поскольку все известия, взятые из ростово-суздальского летописания и включенные в ЛИ, связаны с Черниговом, М. Д. Приселков считает, что они попали в Киевскую летопись через черниговский летописец Святослава Ольговича.

Третий компонент ЛИ — Галицко-Волынская летопись, резко отличается от предшествующего текста по стилю и содержанию. Можно считать, что это самостоятельный, почти независимый от общерусского летописания памятник. В частности, повествование в Галицко-Волынской летописи составлялось не по годам: в Хлебниковском списке вообще нет годовой сетки (как ее, по-видимому, не было в протографе), а в Ипатьевском списке годы проставлены при составлении списка, притом с механической ошибкой: при присоединении к Киевской летописи, оканчивающейся 1200-м годом, составитель ЛИ первым годом Галицкого летописца поставил год 1201, хотя на самом деле события, о которых повествуется под этим годом, произошли, как свидетельствуют другие источники, в 1205 году, так что хропологическую сетку следует сдвинуть лет на пять. Пашуто, опираясь на мнение Приселкова, считал, что первоначально Галицко-Волынская летопись писалась в форме свободного рассказа, потом (в конце XIII века) материалы были перегруппированы в соответствии с хронологией событий, но без годовой сетки, которую внес в летопись лишь редактор Ипатьевского списка.