Дневники вампира: Возвращение. Тьма наступает - Лиза Смит

Не к Бонни. Все будут ждать, что она полетит именно к Бонни. С той высоты, на которой Елена находилась, она вполне могла бы схватить Бонни, но она понятия не имела, как разрезать путы на ее руках и ногах, – и сомневалась, что сумеет снова подняться с земли.

Вместо того чтобы лететь к Бонни, Елена в последний момент повернула к крыше, выхватила из вытянутой руки Мередит садовые ножницы и ухватила прядь длинных, шелковых, черных с пурпурным волос Мисао. Мисао завизжала. А потом…

Именно потом Елена поняла, как остро ей нужно немного веры. До этого она скорее не летела, а скользила по воздуху. Но теперь ей надо было подняться вверх, ей надо было, чтобы крылья заработали… и теперь она – хотя на это совсем не было времени – снова оказалась вместе со Стефаном и почувствовала…

…как в первый раз поцеловала его. Другие девушки, скорее всего, стали бы ждать, пока парень сам проявит инициативу. Другие, но только не Елена. Кроме того, первое время Стефан думал, что поцелуи нужны только для того, чтобы соблазнить жертву…

…первый раз, когда он поцеловал ее, поняв, что это не имеет никакого отношения к хищникам и жертвам…

А теперь надо было подняться в воздух…

Я знаю, что смогу…

Но Мисао оказалась очень тяжелой, а память Елены стала неуверенной. Огромные золотые крылья затрепетали и замерли в неподвижности. Шиничи взбирался по какой-то лозе, пытаясь дотянуться до нее, а Дамон сжимал Мередит, чтобы она не двигалась.

Елена поняла, что ее план провалился, и поняла это слишком поздно.

Она была совсем одна, и бороться таким способом было бессмысленно. Слишком много противников.

Она была совсем одна, и ее спину пронзала острая боль, от которой ей хотелось закричать во весь голос. Мисао каким-то образом специально становилась тяжелее, и через минуту она станет слишком тяжелой, чтобы ее смогли удержать трепещущие крылья Елены.

Она была совсем одна, и ее, как и всякого человека, ждала смерть…

И вдруг, перекрывая мучительную боль, от которой все ее тело было готово покрыться капельками пота, послышался голос Стефана:

– Елена! Падай! Падай вниз, я тебя подхвачу!

Как странно, подумала Елена. Как будто во сне. Его любовь и страх исказили его голос – он звучит как-то по-другому. Он стал совсем похож на голос…

– Елена! Я с тобой!

…Дамона.

Опомнившись, Елена посмотрела вниз. Внизу был Дамон – он стоял перед Мередит и смотрел на Елену снизу вверх, широко раскинув руки.

Он с ней.

– Мередит, – продолжал он, – девочка, сейчас не время спать! Твоей подруге нужна твоя помощь! Елене нужна твоя помощь!

Мередит медленно подняла ничего не выражающее лицо вверх. И Елена увидела, как к ней возвращаются жизнь и активность, когда ее взгляд остановился на огромных дрожащих золотых крыльях.

– Елена! – крикнула Мередит. – Я с тобой! Елена!

Откуда она поняла, что надо сказать именно это? Впрочем, ответ был ясен. Это же Мередит, а Мередит всегда знала, что нужно сказать.

И теперь ее крик подхватил еще один голос – голос Мэтта.

– Елена! – прокричал он, и это прозвучало как заклинание. – Я с тобой, Елена!

А потом послышался низкий голос доктора Альперт:

– Елена! Я с тобой, Елена!

И неожиданно сильный голос миссис Флауэрс:

– Елена! Я с тобой, Елена!

И даже голос злосчастной Бонни:

– Елена! Мы с тобой, Елена!

А где-то в глубине ее сердца прошептал настоящий Стефан:

– Я с тобой, мой ангел.

– Мы все с тобой, Елена!

Она не выпустила Мисао. Ощущение было такое, как будто в огромные золотые крылья били потоки восходящего воздуха, – по крайней мере крылья подняли ее почти вертикально вверх, так что она едва не утратила власть над собственным телом, – но все-таки не утратила. Она по-прежнему смотрела вниз и видела, как слезы, которые катятся у нее из глаз, падают к распростертым рукам Дамона. Елена плохо понимала, почему она плачет. Отчасти от досады на то, что усомнилась в Дамоне.

Потому что Дамон не просто был на ее стороне. Насколько она поняла, он готов был умереть за нее – он играл ради нее со смертью. Он бросился в хитросплетение веток и ползучих растений, некоторые из которых нацеливались на Мередит, а некоторые – на Елену.

На то, чтобы схватить Мисао, потребовался один лишь миг, но Шиничи уже замер в прыжке – он был готов прыгнуть на Елену, он превратился в лисицу, он оскалился, он был готов вырвать ей горло. Эти двое не были обычными лисицами. Шиничи был размером почти с волка – и уж точно не меньше здоровенной собаки – и яростен, как росомаха.

А тем временем вся площадка на крыше покрылась сплошной массой побегов, лоз, усиков, и эта масса поднимала Шиничи вверх. Елена не понимала, в какую сторону ей уворачиваться. Ей было нужно хоть какое-то время, хоть какое-то свободное пространство, чтобы туда нырнуть.

А Кэролайн делала одно дело – истошно визжала.

И тут Елена увидела, куда она может нырнуть. Это было пустое пространство в сплетении вьющихся растений, и она ринулась туда, подсознательно понимая, что летит поверх перил на крыше, каким-то чудом не выпуская из рук волосы Мисао. Кстати, лисице-китсунэ должно было быть по-настоящему больно, когда она болталась под Еленой взад-вперед, как маятник.

Успев бросить один-единственный взгляд через плечо, она увидела Дамона, который по-прежнему двигался быстрее, чем все, что она когда-либо видела. Сейчас он держал Мередит и торопливо нес ее через отверстие в растительности, которое вело прямо к двери в башенке на крыше. Едва Меридит ступила туда, как уже оказалась внизу и тут же побежала к алтарю, на котором лежала Бонни, – только для того, чтобы столкнуться с одним из людей-деревьев. На секунду Дамон посмотрел на Елену, их взгляды встретились, и между ними пробежал какой-то электрический разряд. От этого взгляда у Елены по всему телу побежали мурашки.

Но ее внимание тут же было отвлечено: визжала Кэролайн, Мисао хлестала кнутом, пытаясь обвить им ноги Елены, и одновременно кричала людям-деревьям, чтобы они приподняли ее. Елене надо было подняться выше. Она понятия не имела, как управлять этими крыльями из золотой паутины, но они, похоже, ни в чем не запутались и по-прежнему повиновались каждому ее желанию, словно были при ней с рождения. Труднее всего оказалось не думать о том, как попасть куда-то, а просто представить себе, что ты уже там находишься.

А люди-деревья тем временем увеличивались в размерах. Это было зрелище, похожее на детские кошмары о великанах, и поначалу Елене показалось, что это она становится меньше. Но чудовищные создания уже были выше крыши дома, а их верхние ветки, похожие на змей, стегали ее по ногам, пока Мисао хлестала ее кнутом. Джинсы уже были изодраны в клочья. Елена проглотила крик боли.