Унесенные ветром. Том 2 - Маргарет Митчелл

В начале ночи солдаты постучали в один, другой, третий дом и тех, кто не мог или не хотел сказать, где он был вечером, арестовали и увезли. Рене Пикар и один из племянников миссис Мерриуэзер, сыновья Симмонса и Энди Боннелл оказались среди тех, кто провел ночь в тюрьме. Они тоже участвовали в злосчастном налете, но успели удрать, когда началась стрельба. Они во весь опор мчались домой и были арестованы, прежде чем узнали о плане Ретта. По счастью, в ответ на вопрос о том, где они провели вечер, все сказали, что это их дело, а не чертовых янки. Их посадили под замок до последующего допроса утром. А дедушка Мерриуэзер и дядя Генри Гамильтон беззастенчиво заявили, что провели вечер в борделе Красотки Уотлинг, и когда капитан Джэффери раздраженно заметил, что они слишком стары для подобных похождений, они чуть не набросились на него с кулаками.

Красотка Уотлинг сама вышла к капитану Джэффери и, прежде чем он успел сообщить о цели своего прихода, закричала, что дом ее закрыт на всю ночь. Еще засветло к ней заявилась компания буйных пьяниц, они начали драться, разнесли все в доме, разбили ее лучшие зеркала и так перепугали барышень, что ни о каких развлечениях сегодня ночью и речи быть не может. Но если капитану Джэффери охота выпить, то бар еще открыт…

Капитан Джэффери, задетый за живое ухмылками своих солдат и чувствуя себя совершенно беспомощным, словно он гонялся за призраками, свирепо заявил, что не нужны ему ни барышни, ни выпивка — он только желает знать, известны ли Красотке имена ее буйных клиентов. Ну конечно, известны. Это постоянные посетители. Они приходят каждую среду вечером и называют себя «средовыми демократами», а что это значит — она понятия не имеет, да и не все ли ей равно. Но если они не заплатят за зеркала, разбитые в верхнем зале, она напустит на них закон. У нее почтенное заведение и… Ах, их имена? Красотка без заминок выложила имена двенадцати подозреваемых. Капитан Джэффери кисло улыбнулся.

— Эти чертовы смутьяны организованы не хуже нашей тайной полиции, — сказал он, — Вам и вашим барышням придется предстать завтра перед начальником.

— А начальник заставит их заплатить мне за зеркала?

— Да пошли вы к черту с вашими зеркалами! Пусть Ретт Батлер заплатит вам за них. Ведь дом-то принадлежит ему, верно?

Еще до зари все семьи бывших конфедератов в городе уже все знали. И их негры, которым никто ничего не говорил, тоже все знали благодаря системе устного черного телеграфа, непостижимой для понимания белого человека. Знали подробности набега, как были убиты Фрэнк Кеннеди и горбун Томми Уэлберн и как был ранен Эшли, когда нес тело Фрэнка.

Неистребимая ненависть, которую женщины питали к Скарлетт, развязавшей эту трагедию, несколько приутихла от сознания, что муж ее мертв и она знает это, но лишена возможности заявить во всеуслышание и потребовать, чтобы ей выдали его тело. Пока при свете утра не обнаружат трупы и власти официально не сообщат об этом Скарлетт, она ничего не должна знать. А тем временем Фрэнк и Томми окоченевали среди засохших трав пустыря с пистолетами в застывших руках. И теперь янки заявят, что они убили друг друга спьяну, подравшись из-за девицы в доме Красотки. Все сочувствовали Фэнни, жене Томми, которая недавно произвела на свет младенца, но никто не мог проскользнуть к ней под покровом темноты, чтобы ее утешить, потому что дом был окружен взводами янки, поджидавших возвращения Томми. А другой взвод окружил дом тети Питти, поджидая Фрэнка.

Еще до зари по городу поползли слухи о том, что расследование будут вести военные власти. Южане — глаза у всех были опухшие после ночи, проведенной без сна, в тревоге и ожидании, — понимали, что жизнь целой группы их сограждан зависит от трех обстоятельств: от способности Эшли Уилкса подняться с постели и предстать перед военными властями с таким видом, будто у него всего лишь болит с похмелья голова; от показаний Красотки Уотлинг, что эти мужчины провели весь вечер у нее в доме, и от показаний Ретта Батлера, что он был с ними.

Город трясло от беспомощной злости при упоминании этих двух имен. Красотка Уотлинг! Быть обязанной ей жизнью своего мужа — нет, это невыносимо! Женщины, переходившие на другую сторону улицы при виде Красотки, со страхом думали сейчас, помнит ли она об этом, и содрогались от ужаса при мысли, что помнит. Мужчины не чувствовали особого унижения от того, что будут обязаны жизнью Красотке, ибо многие, в противоположность своим женам, считали, что она женщина совсем неплохая. Их возмущало другое — то, что они обязаны жизнью и свободой Ретту Батлеру, этому спекулянту и подлипале. Красотка и Ретт — самая известная в городе женщина легкого поведения и самый ненавистный в городе человек. И теперь они, южане, будут всем обязаны этим людям.

Приводила их в бессильную ярость и другая мысль — сознание, что они станут предметом насмешек янки и «саквояжников». Ох, как те будут потешаться! Двенадцать самых видных горожан оказались завсегдатаями борделя Красотки Уотлинг! И двое убили друг друга в схватке из-за какой-то девицы, а остальных выкинули из дома свиданий, потому что они были настолько пьяны, что даже Красотка не пожелала терпеть их присутствие, при этом кое-кого посадили под замок, ибо они отказались признаться, что были там, хотя всем известно, что они там были!

Атланта недаром опасалась, что ее горожане станут посмешищем для янки. Эти последние слишком долго терпели холодность и презрение южан и теперь не знали удержу. Офицеры будили приятелей и рассказывали новость. Мужья на заре будили жен и сообщали им все, что считали возможным сообщить жене. А женщины, поспешно одевшись, бежали к соседям и распространяли слухи. Женщины-янки нашли эту историю прелестной и хохотали до слез. Вот они, южане, — рыцари и галантные джентльмены! Может быть, теперь эти южанки, которые ходили, высоко задрав голову, и с презрением отвергали попытки установить дружбу, не станут больше задаваться — ведь ныне всем известно, где проводят время их мужья, делая вид, будто идут на собрание. Политические собрания! Смех, да и только!

Но хоть янки и смеялись, Скарлетт вызывала у них жалость и сочувствие. В конце концов Скарлетт — леди, и притом одна из немногих в Атланте, кто неплохо относится к янки. Они симпатизировали ей уже потому, что она вынуждена была работать, ибо муж не мог или не хотел должным образом ее содержать. И хотя муж у бедняжки был никудышный, а все-таки это ужасно — узнать, что он ей изменял. А еще ужаснее узнать об измене одновременно с известием о его смерти. В конце концов, лучше иметь плохого мужа, чем никакого, и дамы-янки решили быть особенно внимательными к Скарлетт. Что же до остальных — миссис Мид, миссис Мерриуэзер, миссис Элсинг, вдовы Томми Уэлберна и других, в том числе миссис Мелани Уилкс, — то вот над ними они уж насмеются. Может, хоть тогда эти гордячки станут повежливее.