Рассказ? - Морис Бланшо

Мы бы забыли, если бы могли покориться забвению, которым наделяют нас — ежеминутно и по меньшей мере один раз — предназначенные забвению слова.

# Поспешный, вечный шаг.

Они жалуются на вечность; как будто в них жалуется сама вечность. “Чего вы еще хотите?” Они несут в себе странное желание умереть, которое не утолить, умирая.

Забвение, ничего кроме забвения, образ забвения, образ, преданный ожиданием забвению.

“Ну а теперь, забыты ли мы?” — “Если ты можешь сказать “мы”, мы забыты”. — “Нет еще, прошу тебя, еще нет”. Безмолвное продвижение, некое замкнутое пространство, где без конца скитается желание.

Он шел впереди, прокладывая ей к себе дорогу, а она — вплотную к нему, смешиваясь с ним в движении, ступая за ним шаг в шаг, только поспешно, вечно.

“У вас будут еще и другие спутники”. — “Возможно, но спутницей им буду уже не я”. — “Может быть, и другая, и, однако, никого другого”. — “Кто-то и никто другой”.

Он жил в неизбежности мысли, которая не более чем мысль о вечной неизбежности.

# Когда она попросила у него, чужака, то, что дать ей был бы все еще недостаточно близок и кто-либо ей близкий, он понял, что этой своей просьбой она приблизила его к себе больше, чем кого бы то ни было. Почему он сразу же принял подобную близость?

“Вы все еще желаете, чтобы я это сделал?” — “Просьбой, чтобы вы это сделали, я доверила вам и это желание”.

Он отказался, но то, от чего он отказался, по-прежнему оставалось перед ним, чуждое его согласию, чтобы быть чуждым его отказу.

“Когда у вас появилась эта идея?” — “Когда я понял, что она появилась, она уже давно стала для меня привычной”. — “На самом деле вы никогда не должны были так думать; вы думали об этом лишь для того, чтобы отказаться об этом думать”. — “Но отказ составлял часть самой мысли”.

Он понял: то, что от него требовалось, не сводилось к простому действию, которое, как могло бы показаться, отвечает просьбе, особенно когда она с провоцирующей покорностью ему намекнула: “Это ведь все-таки легко?” — “Может, и легко, но не осуществимо”. На что она нашла ответ чуть позже: “Дело в том, что это можно сделать всего один раз”.

# “То, чего вы у меня просите…” — “Я у вас этого не прошу”. — “Ну и что, вы ведь хотели бы этого у меня попросить”. — “Не верится, что я могу этого хотеть, мне, может быть, этого еще никогда и не хотелось”. — “Это, значит, шире любого желания? И вы никоим образом этого не хотели?” — “Мне было разве что страшно, мне было страшно этого хотеть”.

# Чего она просит? Почему эта просьба до него не доходит?

“Как будто вы просите то, что помешало бы вам об этом просить. Так что вы этого и не просите”. — “Я и не прошу, я вручаю все вам”.

И тут же впечатление: его рука сжимает истину, та самая рука, которая вдали от него открывает ему глаза.

# Она ничего не просила, только говорила что-то, что он мог выдержать лишь в связи с этой просьбой.

Она ничего не просила, просила, только и всего. Просьба, которую она, должно быть, высказала ему с самых первых мгновений и которая с тех пор, по крайней мере так он себя в этом убеждал, своенравно прокладывала к нему дорогу сквозь все, что она говорила.

# То, что он думал, уклонялось от его мысли, предоставляя ему только об этом отклонении и думать.

# То, что у него и было, и не могло быть спрошено; то, что, единожды свершившись, оставалось, однако, подлежащим свершению: он жил и думал в точке, где встречались эти два движения, которые не противостояли одно другому, но попарно друг друга вопрошали.

“Дай мне это”. Словно, прося его об этом, она ждала полноты единственного дара, который он не мог ей преподнести.

# Спокойное отклонение мысли, которая сама по себе возвращается в ожидании к себе самой.

Посредством ожидания то, что отклоняется от мысли, возвращается к мысли, ставшей от себя же отклонением.

Ожидание, пространство отклонения без отступления, блуждания без заблуждения.

# “Почему вы просите об этом меня?” — “Вы тот, кто мне нужен; я всегда это знала”. — “И откуда у вас эта идея?” Размышляла она недолго: “От вас. Вы же отлично это знаете. Этой идеей вы меня и привлекли”. — “Не хотите ли вы признать, что, знать о том не зная и ведать не ведая, я вряд ли смог бы ее выразить?” — “Это доказывает, что в вас она глубже, чем во мне”. — “Нет, поверьте, я этого не знаю”. — “Но вдвоем-то мы знаем”.

Он чувствовал, что в действительности эта мысль не была для них общей, но кроме как в ней они сообща нигде не будут.

# То, что скрывается безо всякого сокрытия.

# “Вы меня об этом попросили, потому что это невозможно”. — “Невозможно, но возможно, если я смогла вас об этом попросить”. — “Все, стало быть, зависит от того, в самом ли деле вы меня об этом попросили?” — “Все зависит от этого”.

# “Предположите, что вы попросили то, о чем меня просите, потому что я это уже сделал”. — “Но вы бы об этом знали”. — “Не более чем вы. Вот как все могло произойти: вы меня об этом попросили, я так и сделал, но нам, ни тому ни другому, не известно соотношение этих двух поступков; мы, я хочу сказать, знаем только о привычном их отношении, которое все еще скрывает их для нас друг от друга и по-прежнему представляет их неосуществимыми и недоступными. Как мог бы я сделать то, о чем без вашей просьбы не смог бы даже и догадаться? Но и как смогли бы попросить у меня такое вы, если бы это уже не вызнали, в это не проникли — свершив в самой себе?”

# “Всякий раз, когда отказываешься, отвергаешь неотвратимое”. — “Невозможное”. — “Делаешь невозможное неотвратимым”.

# То, что скрывается безо всякого сокрытия, что утверждается, но остается невыраженным, что остается здесь — и забытым. В том, что все еще и все время она оказывалась присутствием, в этом-то изумлении и вершилась, оставаясь вне подозрений, мысль.

# Присутствующая, уже свой собственный образ, и образ образа, не воспоминание, забвение самой себя. Видя ее, он видел ее такой, какой она будет: забытой.

Подчас он ее забывал, подчас вспоминал, вспоминая подчас о забвении и обо всем в этом воспоминании забывая.

“Может быть, нас разделяет только наше присутствие. В забвении же — что нас разлучит?” — “Да, что смогло бы в самом деле нас разлучить?” — “Ничто, разве что забвение, которое нас снова и соединит”. — “А если это и вправду забвение?”

Возможно ли, что она распознала в нем, а он в ней, возможность оказаться забытым соразмерно ожиданию?

# “Мы не встретились”. — “Примем, что пересеклись наши пути, это еще лучше”. — “Как это мучительно, такая встреча на перепутье”.

# Уже давно он стремился не говорить ничего, что отягчало бы пространство, о пространстве рассуждая, исчерпывая конечное и беспредельное пространство.

# “Вы не хотели на самом деле знать, я всегда это чувствовала”. Он этого не хотел. Когда хочешь знать, ничего не знаешь.

# Никто не любит оставаться лицом к лицу с тем, что скрыто. “Лицом к лицу было бы легко, а вот когда отношения косвенны…”

# “Все эти ваши взгляды, которые на меня даже толком и не взглянули”. — “Все те речи, что вы произнесли и которые мне ничего не сказали”. — “И ваше присутствие, которое затягивается и противится”. — “И вы, уже отсутствующая”.

Где это было? Где этого не было?

Зная, что она была там, и забыв ее столь полно, зная, что она могла быть там только забытой, сам по себе это зная, забывая.

“Осталось ли еще хоть мгновение?” — “Миг, который между воспоминанием и забвением”. — “Краткий миг”. — “Который не кончается”. — “Ни вспоминаемые, ни забытые”. — “Вспоминая нас от имени забвения”.

“Откуда это счастье забывать?” — “Которое тоже забыто”.

Это смерть, говорила она, забвение умирания, каковым является смерть. Наконец-то присутствующее грядущее. “Сделай так, чтобы я могла с тобой говорить”. — “Да, говори теперь мне”. — “Не могу”. — “Говори через не могу”. — “Ты так спокойно просишь у меня невозможного”.

Что же это за боль, что за боязнь, что это за свет? Света в свете забвение.

II

Забвение, нераскрытый дар.

Принять забвение как согласие с тем, что сокровенно, как нераскрытый дар.

Мы не идем к забвению, как не приходит к нам и оно, но внезапно оказывается, что забвение всегда уже здесь и было, и, забывая, мы всегда уже все забыли: в движении к забвению мы оказываемся в присутствии его неподвижности.

Забвение — отношение с тем, что себя забывает, отношение, которое превращает в секрет то, с чем имеется отношение, хранит власть и смысл секрета.

В забвении имеется то, что отклоняется, и само отклонение, каковое приходит от забвения, каковое и есть забвение.

# Позже он проснулся — спокойно, осторожно, перед лицом возможности, что уже все забыл.

Забывая слово, забывая в этом слове все слова.