Горечь моей надежды - Сьюзен Льюис

Алекс рассмеялась от облегчения и от нервов.

– Только в Испанию, с компанией друзей отпраздновать окончание университета.

– Значит, долгий перелет будет для вас в новинку. У вас будет остановка в пути?

– Только чтобы сделать пересадку. А так, можно сказать, летим прямой наводкой.

– Будем надеяться, что перелет не слишком вас утомит. В самолете можно посмотреть фильмы.

– Вообще-то мы взяли с собой DVD-проигрыватель, – сказала Алекс. Она не стала уточнять, что сделано это в первую очередь для Отилии. – Так что, надеюсь, скучать не придется.

– Хорошо. Ладно, не буду больше вас задерживать. Берегите себя и не пропадайте из виду.

– Обещаю, – солгала Алекс, отчаянно надеясь, что так и будет. В данный момент ей было некогда размышлять о том, кроется ли за его участием нечто большее. Но даже если Энтони к ней неравнодушен, что маловероятно, ей придется смириться с тем, что им не по пути и каждому придется жить дальше своей собственной жизнью.

«Так всегда бывает», – печально напомнила себе Алекс, продолжая осматривать спальню на предмет забытых вещей. Возможности открываются, дороги пересекаются, звезды совпадают, и в зависимости от того, что еще происходит в жизни, нужно либо ухватить свой шанс, либо отпустить его, даже не ведая, чем это может аукнуться в будущем. Столь многое в ее жизни сложилось совсем по-другому, будь у нее возможность предугадать, как ее нынешние действия повлияют на дальнейшее развитие событий. Сколько было принято поспешных, необдуманных решений!

Впрочем, не одна она такая. Скорее всего, так можно сказать про любого человека. Как и все, она должна попытаться использовать с выгодой для себя сложившиеся обстоятельства и надеяться, что в конечном итоге все будет хорошо.

Оглядев комнату, Алекс внезапно осознала, что видит ее в последний раз. Волна воспоминаний захлестнула ее. Последние дни она отчаянно пыталась не оглядываться назад, а смотреть только вперед, и вот вдруг все ее мысли устремились в обратном направлении.

Не считая первых трех лет ее жизни и учебы в университете, она всегда жила в этом доме. Она давно убедила себя, что готова с ним попрощаться, но оказалось, это вовсе не так просто.

Алекс задумчиво улыбнулась, вспомнив, как они с Габи прыгали на кровати, как уютно устраивались на подоконнике, слушая истории отца, как вываливали на пол содержимое гардероба матери, примеряя ее платья и туфли на высоком каблуке.

Майра почти никогда не носила шпильки, но в ее шкафу всегда лежало несколько пар туфель, завернутых в бумагу и сложенных в коробку, – для торжественных случаев.

А как Алекс и Габи для имитации пышного бюста засовывали в свитера полотенца, как красили губы помадой или красной лакричной конфетой! В ее памяти всплывали звуки и образы: смех, визг, слезы, перешептывание, обмен секретами, топот ног на лестнице, бьющая по барабанным перепонкам музыка, которую они обожали подростками и в которой тонули средневековые хоралы и скучная классика, которые так любил их отец.

Внезапно ей больше всего на свете захотелось вернуться туда, где она чувствовала себя в полной безопасности, где ее не преследовал страх, как то было сейчас. Или нет?

Алекс этого не знала, не могла сказать. Ее мозг, казалось, был не способен работать нормально. Она как будто угодила в ловушку между двумя мирами, как выбежавший на дорогу олень, который застыл в свете фар и боится сдвинуться с места. Даже будь у нее возможность перенестись в прошлое, до того, как все это произошло, до того, как она встретила свою мать, до того, как в ее жизни появилась Отилия, согласилась ли бы она на это?

В таком случае Отилия по-прежнему жила бы в том доме-тюрьме со своими чокнутыми родителями, а ее собственная мать – в Новой Зеландии, тоскуя по дочери, от которой давным-давно отказалась и о чем потом горько сожалела. А она сама тосковала бы по мифической доброй матери, которая могла бы ее найти и забрать к себе. Так что, возможно, их мольбы и впрямь были услышаны. Жизнь наконец-то свела их с матерью вместе, а заодно подарила им одинокую, испуганную, несчастную маленькую девочку. В отличие от Анны, которая в прошлом была лишена такой возможности, сейчас вдвоем они были способны спасти малышку. Несмотря на все сложности, жизнь подарила им шанс радикально изменить свое будущее.

Алекс вздохнула, пытаясь избавиться от назойливых мыслей, и уже собиралась выйти из комнаты, как вдруг на телефон пришло сообщение. Как оказалось, от Томми и Джеки. Они желали ей хорошо провести отпуск и не волноваться из-за машины – они позаботятся о ней до ее возвращения. Сглотнув подступивший к горлу комок, она отправила ответное сообщение, поблагодарив их не только за эту любезность, но и вообще за все. Томми как мог старался помочь ей сохранить работу и оставил попытки только тогда, когда сама Алекс попросила его об этом. Такого хорошего друга и замечательного начальника нужно еще поискать! Алекс знала: она будет по нему скучать.

Внезапно некая неведомая сила заставила ее посмотреть в окно. Выглянув на улицу, Алекс увидела, что мать, нахмурив лоб, смотрит на нее, как будто ей передались тревожные мысли дочери. Алекс ободряюще помахала ей рукой, а в следующий миг ноги как будто приросли к полу: на холм въезжала какая-то машина.

Анна заметила направление ее взгляда, и по ее лицу промелькнула паника. Не отдавая отчета в своих действиях, Алекс бросилась вон из комнаты и с громким топотом устремилась вниз по лестнице. Когда она выбежала на улицу, Габи уже парковала машину позади автомобиля, взятого Анной напрокат.

Анна в ужасе наблюдала за ней, не в состоянии даже пошелохнуться. Затем она нагнулась и что-то прошептала Отилии. Что именно, Алекс не слышала, но задняя пассажирская дверь тотчас закрылась. В свою очередь, Алекс подошла к Габи, стараясь не подпустить ее ближе.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она сестру на удивление спокойным голосом, и это при том, что нервы ее были натянуты как струна.

– Я боялась опоздать, – ответила Габи, подходя к Алекс, чтобы ее обнять. – Знаю, вчера вечером мы с тобой попрощались по телефону, но, проснувшись сегодня утром, я поняла, что не могу позволить тебе улететь, не увидевшись с тобой на прощание.

– О, Габи, – пробормотала Алекс, сжимая ей руку, – тебе не стоило так далеко ехать ради этого!

Она не сказала Габи, что уезжает навсегда, – у нее даже был обратный билет; она не могла его не взять – но, похоже, Габи обо всем догадалась сама.

– Я не могла не приехать. Вчера вечером я должна была тебе кое-что сказать… Я могла бы просто позвонить сегодня утром, но потом решила, что лучше сказать тебе лично.

Алекс с любопытством посмотрела на сестру, стараясь ничем не выдать свое беспокойство, потому что в следующий момент к ним подошла Анна.

– Простите, если задерживаю вас, – обратилась к ней Габи, – но я быстро, обещаю!

– Все в порядке, – заверила ее Анна и, обняв на прощание, вернулась к машине, в которой тихо, словно мышка, сидела Отилия.

– Допускаю, я была не самой лучшей сестрой, – выпалила Габи, – но я хотела сказать, что всегда любила тебя. Детство, проведенное с тобой, – это самое лучше время в моей жизни.

На глаза Алекс навернулись слезы. Она попыталась что-то сказать, но Габи не дала ей этого сделать:

– Я даже не могу выразить словами, как сильно буду по тебе скучать, – прошептала она, – и дети тоже. Но я верю, что в Новой Зеландии ты будешь счастлива, а это самое главное.

– О, Габи, – со слезами в голосе ответила Алекс, – ты так говоришь, будто мы больше никогда не увидимся. Это не так, я обещаю. Я приеду в гости, а ты можешь приехать к нам.

Даже если ей самой верилось в это с трудом, она была вынуждена сказать эти слова. Иначе она просто не сможет уехать.

Габи улыбнулась сквозь слезы.

– Просто знай, я всегда готова тебе помочь, – прошептала она, – что бы ни случилось. – Порывшись в сумочке, она вытащила оттуда конверт. – Это тебе. Я давно собиралась его тебе отдать. Наверно, это нужно было сделать раньше, но это твое, и я хочу, чтобы оно было у тебя.

Алекс озадаченно посмотрела на конверт.

– По идее, я должна отдать его тебе по завершении сделки. Здесь половина суммы от продажи дома, – объяснила Габи. – Он в такой же степени твой, как и мой, поэтому так будет правильно.

Она сглотнула подступивший к горлу комок и больше не могла вымолвить ни слова. Алекс тоже была готова расплакаться.

– Тебе не нужно было этого делать, – прошептала она. – Твоя мать была бы против.

– Зато так хотел папа, и я тоже этого хочу. – Габи прикусила губу, пытаясь улыбнуться, затем, бросив быстрый взгляд на машину Анны, повернулась и зашагала к своей машине.

– Габи! – окликнула ее потрясенная до глубины души Алекс.

Габи обернулась.

– Я люблю тебя.

Габи попыталась улыбнуться.

– Счастливого пути, сестренка, – сказала она, не сводя глаз с Алекс, а затем едва слышно добавила: – И не забудь прислать обратно паспорт Фиби, когда решишь все вопросы.