Время Икс - Сергей Шевелев

Виктор Николаевич был в состоянии близком к шоковому. И не случайно! Ведь он ехал к черной полусфере с полной уверенностью в том, что по его первому требованию, а тем более при предъявлении письма Аксенова и ордера на арест Бердышева, последнего немедленно отдадут в его руки. Но все получилось иначе. И вот теперь он — старший лейтенант госбезопасности Листратов, заместитель на-чальника управления НКВД, словно какой-то преступник сидит здесь, в этой норе, а изменник Бердышев разгуливает на свободе, продолжая творить свое черное де-ло!..

Мысли перепутались в голове, словно нитяной клубок. Но если приезжие по-такают Бердышеву, прикрывают его и Полуянова, изолируют приехавшего аресто-вать предателя сотрудника, то, что ж тогда вообще получается?.. А получается то, что сами наркоматовские работнички каким-то образом завязаны в этой истории!.. Стоп! А кто вообще сказал, что именно они прибыли из Москвы? Документы?.. До-кументы еще ни о чем не говорят! Таких документов в Берлине наштампуют сколь-ко угодно… И что тогда остается — звонок Сталина? Он, кстати, называл даже фами-лии прибывших. Есть еще мандат, подписанный Берией — тоже на конкретных лиц, — но возможности немецкой разведки колоссальны. Не исключено, что они каким-то образом узнали фамилии сотрудников, которые должны были выехать в коман-дировку. Хотя, с другой стороны — сроки! Подготовить для этой акции людей и ли-повые документы за каких-то максимум пару дней, да перебросить их через линию фронта, да ликвидировать по дороге настоящих чекистов… Нет, не реально! Хотя теоретически возможно…

Тогда получается, что эта парочка либо давно работает на немецкую разведку, либо приняла решение переметнуться к фашистам совсем недавно. Ска-жем — под влиянием Бердышева… Но как бы то ни было, но изменой тут попахивает всерьез; не зря они сразу посадили его — Листратова, под замок, чтобы он не нарушил их планы!..

Лишь под утро Листратов немного успокоился и, растянувшись на сделанном из жердей топчане, провалился в прерывистый и тревожный сон. Снились ему усы-панные инеем ели; мрачные промерзшие бараки, окруженные высоким забором с колючей проволокой по верху; ослепительно бьющие со сторожевых вышек голу-бые лучи прожекторов… И он сам — в рваном ватнике, заросший многодневной ще-тиной, еле передвигая замерзшими на тридцатиградусном морозе ногами под ок-рики конвоиров и злобный лай рвущихся с поводков овчарок, входил в широко раскрытые ворота лагеря… "Заключенный Листратов! К стене! За твою халатность и недостаточную бдительность, приведшую к утрате сверхсекретного летательного аппарата, мало пятнадцати лет лагерей! Лишь смертью ты смоешь свой позор!.." Оглушительный залп, удар в грудь, и пустота…

Виктор Николаевич, схватившись за ворот гимнастерки, вскочил с топчана. Блиндаж ходил ходуном. Вдали раздавались взрывы, а снаружи доносились топот сапог и людские выкрики.

Чекист прислушался. Похоже — началось! Скорее всего, ему не придется ожи-дать трибунала и пули от своих. Все будет гораздо проще: спустя некоторое время немцы займут лагерь, предатели передадут им в лапы таинственный аппарат, а за-одно и его — Виктора Листратова, как опасного, пытавшегося расстроить их планы человека, преданного делу Ленина — Сталина. И помешать этому он не в состоянии. Оружие и то отобрали!..

Но прошел час, другой, третий, а за ним никто не приходил. Взрывы и стрель-ба то затихали, то вспыхивали с новой силой. Очевидно, атакующие встретили упорное сопротивление и пока не смогли прорвать советскую оборону. Часа через четыре, наконец, стало ясно, что бой медленно, но неуклонно приближается к лаге-рю.

"Надо отсюда выбираться, — подумал Листратов. — Вот только как?.." Единст-венная амбразура в блиндаже была узка, и грузному чекисту пролезть сквозь нее было никак невозможно. Эту мысль он отмел еще ночью. Оставалась дверь, но там стоит вооруженный часовой… А может — уже не стоит? Может, ввиду чрезвычайных обстоятельств, его отозвали?.. Виктор Николаевич, что есть силы, заколотил кулаками в дощатую дверь.

— Арестованный, сидите спокойно, — донесся из-за двери спустя несколько се-кунд молодой голос. — Шуметь вам никак не положено.

Нет, часового не сняли. Видно не слишком немцы пока причесали здешний гарнизон!

— Послушай, боец, — начал Листратов, стараясь говорить как можно спокойнее. — Ты вообще знаешь: кого ты охраняешь?

— Так точно, знаю. Вы — заместитель начальника управления НКВД Листратов, арестованный по указанию представителей Народного комиссариата внутренних дел Союза ССР, — донеслось в ответ. — И прекратите разговоры!

— Подожди… А ты знаешь: почему я арестован?

— Это меня не касается! — ответил часовой. — Я получил приказ от своего ко-мандира охранять вас, и я его выполню. А он получил приказ от товарища Донцо-ва…

— Да они все предатели! — голос Листратова сорвался на визг. — Выпусти меня отсюда немедленно, или будешь привлечен к ответственности вместе с этими бан-дитами и изменниками!..

— А ну, отойдите от двери, — скомандовал красноармеец и залязгал затвором, но тут снаружи послышалось еще несколько голосов.

— А вот и этот блиндаж, — раздался молодой женский голос. — Удобное место, не правда ли?

— Неплохо, неплохо… А это что такое? И почему здесь часовой? — второй голос принадлежал, скорее всего, мужчине лет пятидесяти.

— Здесь содержится арестованный, товарищ военврач третьего ранга, — доло-жил часовой и тут же пояснил: — Согласно приказу командира батальона.

— Чушь какая-то! Какие еще арестованные! — взорвался голос вновь прибывше-го. — Нам раненых некуда класть, а вы о каких-то арестованных мне толкуете! Все штабные блиндажи и палатки товарищ Дашевский только что велел мне использо-вать под лазарет. Здесь, к примеру, будет операционная… Лидия Михайловна, голу-бушка, — обратился он к женщине, — найдите Ивана Ильича, немедленно! Надо разо-браться — что происходит…

Буквально через десять минут за дверью раздалась возня, лязгнул замок, и в блиндаж хлынул солнечный свет. На пороге появился молодой парнишка с винтов-кой в руках.

— Арестованный, выходите!

Листратов пулей вылетел наружу, и тут же столкнулся с только что подошед-шим Дашевским, вслед за которым торопились Спешнин и молоденькая рыжая девчушка со знаками различия младшего военфельдшера и с санитарной сумкой на боку.

— Ну, Виктор Николаевич, не так быстро! — поморщился комиссар. — Девушку вот с ног собьете…

Листратов с ненавистью посмотрел на него.

— Я протестую, товарищ Дашевский, — сквозь зубы сказал он. — Я требую, что-бы меня немедленно отпустили, иначе…