Ворон - Смолл Бертрис

— Мой господин, — начал слуга, стараясь скрыть огромное и глубокое удовлетворение от того, что собирался доложить своему ненавистному хозяину, — мы в осаде, мой господин. Я подумал, что вы захотите узнать это. — Он учтиво поклонился к на несколько шагов отступил назад, чтобы избежать возможных ударов.

Глаза Брайса сощурились от размышлений.

— Кто смел осадить замок Кей? — громко спросил он.

— Не могу сказать, но, несомненно, они скоро откроют себя, — смело ответил слуга.

— Пошел вон! — прикрикнул на него Брайс, свешивая ноги с кровати. Поднявшись, он натянул через голову рубаху, наклонившись, надел чулки и сапоги. Из сундука вытащил шелковый кафтан переливчатого синего цвета с богатой вышивкой, подбитый куницей, и надел его.

Потом, убедившись, что мальчик спит, приподнял гобелен и проскользнул в маленькую дверь. Он быстро поднялся по ступенькам, толкнув опускную дверь на верху лестницы, влез на сторожевую площадку.

— Мой господин! — Один из воинов бросился помочь ему.

Брайс отпихнул его и, подойдя к зубчатой стене, уставился вниз.

Ровное открытое место, которое он так тщательно очистил перед замком, было заполнено воинами, стоящими плечом к плечу, ряд за рядом.

Заходящая луна, еще достаточно яркая, бросала призрачный свет, который падал на верхушки шлемов собравшихся воинов, придавая им зловещий вид. Не было слышно ни звука. Брайс понятия не имел, кто они, и в раздражении слегка посвистывал.

— Что нам делать, мой господин? — спросили его воины.

Епископ Кей беспомощно посмотрел на солдата и произнес:

— Почему ты меня спрашиваешь? Я не воин. Кроме того, они не проявляют враждебности к нам. Они только стоят перед нашими воротами. — Пожав плечами, он пошел прочь от стены и вернулся вниз в свои покои. Присев на корточки возле кровати на колесиках, он стал будить Арвела.

— Просыпайся, мой племянник. Уже почти утро.

Поставив полусонного мальчика на ноги, он быстро одел его, потом, взяв на руки, понес его вниз в зал.

Саксонская женщина, Пта, бросилась навстречу и взяла у него Арвела.

— Я покормлю его, мой господин, — сказала она, быстро наклонив голову, чтобы избежать его взгляда.

Он кивнул, задумчиво разглядывая ее. Она была хороша собой, с большой пышной грудью и широкими бедрами. Она, без сомнения, недурна в постели. Он позабавится с ней, прежде чем продаст ее обратно Рори Бэну, когда тот в следующий раз будет проходить мимо. Придет время, чтобы стереть из памяти Арвела счастливые детские воспоминания. Его племянник должен привыкнуть к суровой реальности.

Его мысли обратились к мальчику, когда Гита кормила его с ложки горячей кашей. Сын Мейдока! Его единственный сын! Единственный наследник. У него в руках сын ненавистного брата! Брайс улыбнулся.

Он отобрал у Мейдока его жену, но это было лишь началом мести.

Мейдок, кажется, не очень-то пострадал от потери жены — женщине действительно легко найти замену. Первого сына, однако, не восполнить никем, и самое главное, что Мейдок даже не подозревает о существовании мальчика. Для этого еще придет свой черед. Так размышлял Брайс, и улыбка показалась на его лице.

Он отправил Рори Бэна обратно в Мерсию, когда решил, что мальчика можно отнять от груди и он выдержит дальний путь.

— Привези мне ребенка. Если это мальчик, тем лучше, но маленькая девочка тоже сгодится. — Мальчика он может вырастить как своего собственного сына, научить его ненавидеть то, что ненавидит Брайс, а под этим, конечно, подразумевается Мейдок. Он так крепко привяжет к себе племянника, что Мейдоку никогда не удастся отогреть холодное сердце Арвела. А когда мальчик будет достаточно взрослый, скажем, лет четырнадцати, он привезет его в Скалу Ворона, чтобы оттеснить других детей, которых вторая жена родит его брату. Наследник, которого научили ненавидеть и презирать собственного отца! Наследник Скалы Ворона, приученный к настоящему злу, чьей главной задачей будет убить отца и, возможно, братьев. Это была безупречная месть!

А если юная жена Мейдока родила дочь, тогда у него в голове есть другой план. Он заботливо вырастит девочку, посвятив ее в восторги плоти как можно раньше. Он сам лишит ее девственности и заставит девушку полюбить его так, что она готова будет выполнить любое его приказание. Он надеялся, что она будет похожа на свою мать. Тогда в один прекрасный день, когда она вступит в пору своего совершенства, он введет ее в замок брата и велит соблазнить Мейдока. Она, конечно, не будет знать, что он ее отец. Когда она по-настоящему устроится у Мейдока в качестве любовницы и в ее чреве будет зреть его ребенок, он откроет правду своему брату. Что его возлюбленная — его дочь! Что ребенок, которого она носит, не только его отпрыск, но еще и его внук или внучка! Брайс чуть не рассмеялся вслух над этим планом и не мог выбрать, какая месть лучше. Он будет полагаться в выборе на судьбу А судьба послала ему племянника.

Арвел был сильным, здоровым и умным мальчиком. Он будет легко учиться, когда он отучит его от детских присычек. Он разрешил Рори Бэну купить и кормилицу Как мудро заметил работорговец, ему еще потребуется уход женщины. Он будет чувствовать себя более спокойно с кем-то знакомым и поэтому вряд ли заболеет или умрет или, что еще хуже, по мнению Брайса, невзлюбит лорда замка Кей, которого он должен научиться любить, доверять ему и бояться.

Брайс медленно потягивал свой утренний эль. Он умел терпеливо ждать, а терпение ему сейчас нужно как никогда. Пройдет десять — двенадцать лет, прежде чем он представит племянника отцу Он сочинит историю, которую расскажет Арвелу, как получилось, что он стал жить с любящим дядей. Он не станет говорить об этом с мальчиком, пока тот не спросит, а это, он знал, будет лишь через несколько лет. К тому времени Арвел мало что сможет помнить о своей прежней жизни. В его памяти останутся лишь годы, прожитые в Кей. Брайс поведает своему племяннику, что отец выбросил его с матерью из замка, когда влюбился в другую женщину и захотел сделать ее своей женой. Так как Мейдок не умер от горя, потеряв Уинн, Брайс знал, что ему придется жениться вторично, и чем скорее, тем лучше. В конце концов, Уинн исчезла три года назад. Он может даже сделать вид, что желает помириться с Мейдоком и Нестой, чтобы иметь доступ в их жизнь и поощрить Мейдока к новому браку, что, как он знал, всем сердцем одобрит его сестра. Да, пора Мейдоку жениться. Но ни он, ни Неста не должны знать об Арвеле. Пока не наступит нужный момент.

На лице его вновь появилась улыбка, и он усмехнулся. Арвел будет обучен ненавидеть Мейдока слепой беспричинной ненавистью. Он будет неустанно повторять мальчику как он с матерью был выброшен из замка, чтобы отец мог предаваться удовольствию с другими женщинами. Его будет терзать присутствие сводных братьев и сестер, любимых отцом, которых он балует и которому безразличен его первенец, самый достойный среди них и жестоко им брошенный.

Он взлелеет в. Арвеле такое желание заполучить замок Скала Ворона, что когда придет время познакомиться с Мейдоками, он будет жаждать смерти отца, чтобы овладеть его богатством и титулом. Он захочет убить человека, который отстранил его от себя и виновен в смерти красивой и нежной матери.

Брайс бросил взгляд в зал. Уинн Гарнока. Она стояла перед ним в великолепном платье-тунике зеленого цвета, расшитом узором из золотых дубовых листьев и желудей. Талия была перехвачена поясом из золотых дисков, скрепленных друг с другом, а в центре каждого был вправлен круглый полированный агат, тоже зеленого цвета. Вокруг шеи вилось золотое ожерелье с жемчугом, а в ушах висели в тон ожерелью жемчужные капли.

Ее прекрасные волосы, разделенные на прямой пробор, были заплетены в одну косу, которую украшали золотые ленты и мелкие жемчужины. Густой мех темно-коричневой куницы украшал кайму и широкие рукава ее платья. Вокруг лба лежал обруч, выложенный драгоценными камнями.

Уинн Гарнока. Она была самой красивой женщиной, которую он когда-либо знал. Даже Неста недостойна держать ей свечу. Как часто он сожалел, что не овладел ею в ту ночь, когда она была его пленницей. Насилие доставило бы ему удовольствие, он показал бы ей, насколько он лучший любовник, чем его брат, Мейдок. Он насладился бы ее мольбами, но в таком случае у нее мог быть выкидыш, и месть тогда была бы неполной. Его самоконтроль достоин похвалы, подумал Брайс.