Все о страсти - Стефани Лоуренс

— Мне казалось, что ты никогда не видела старого Френсиса.

— Никогда. Это папа рассказывал о дедушке. О его легендарном упрямстве. Хотел, чтобы я знала, на случай…

Джайлз подумал о человеке достаточно дальновидном, чтобы защитить собственную дочь от возможных неприятностей в будущем.

— Жаль, что я не знал твоего отца.

— Ты бы ему понравился.

Никогда еще Джайлз более остро не сознавал своего счастья, своего невероятного везения. Он подумал обо всем, что имел и чего был лишен Чарлз.

— Бедная Френни. Она унаследовала безумие не только от матери, но в какой-то степени и от деда.

— Я ничего не сказала Чарлзу, это только расстроило бы его, но Эстер говорила, что Френсис много времени проводил с Френни и Чарлз был очень этим доволен.

Джайлз поцеловал локоны жены.

— И не стоит. Пусть утешается тем, что дед любил внучку.

Колеса экипажа катились вперед. Они опустили кожаные шторки, создав внутри уютную теплую пещерку и отгородившись от холодной ночи.

— Спасибо за то, что не захотел пожаловаться властям.

— Но я и в самом деле считаю, что Френни — член семьи. Не стоит выносить сор из избы.

Это она научила его, заставила увидеть, что такое семья в более широком смысле слова: взаимная поддержка и забота.

Немного помолчав, Джайлз добавил:

— Честно говоря, мы в долгу у Френни. Если бы она не появилась в образе того ничтожества, на котором я так стремился жениться, я с самого начала понял бы, кто такая настоящая Франческа Роулингс… и мы никогда не были бы вместе.

— Неужели ты не женился бы на мне, узнай, кто я действительно такая? Узнай, что Франческа Роулингс — это я?

Джайлз рассмеялся:

— Я с первого взгляда понял, что ты последняя женщина на земле, на которой мне следовало бы жениться, если бы я действительно хотел получить покорное, сговорчивое, хорошо воспитанное создание. И был прав.

Франческа тихо фыркнула. Он улыбнулся, но тут же стал серьезным.

— Не будь Френни, не было бы и нас, женатых, влюбленных. Ожидающих первого ребенка. Жаль только, что мое появление в Роулингс-Холле ускорило развитие ее недуга.

— Не ты, так кто-то другой, все равно этому суждено было случиться, — вздохнула Франческа. — Пути судьбы неисповедимы.

Джайлз нежно погладил ее по голове.

— Мы не сможем приезжать в Роулингс-Холл. Лучше, чтобы Френни нас не видела.

— Как мне жаль Чарлза и Эстер! Всю жизнь мучиться догадками и сомнениями, чтобы увидеть, как сбываются твои худшие опасения!

— Но мы можем им помочь. Позаботиться, чтобы Чарлз нанял лучших сиделок и докторов для Френни. И чтобы Чарлз и Эстер время от времени могли уезжать. Скажем, приглашать их летом в Ламборн, чтобы они не чувствовали себя одинокими и оторванными от семьи.

Франческа поерзала, устраиваясь поудобнее в его объятиях, и подняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Экипаж катился по улицам Сити. Здесь уже горели уличные фонари, и свет пробивался сквозь шторки — достаточно, чтобы рассмотреть любимые черты.

— Я подумывала… Онория рассказывала о семейных собраниях в Сомершеме. Может, и нам следует сделать что-то подобное в Ламборне?

Джайлз со смехом покачал головой:

— Все, что вам угодно, миледи. Можете создавать любые традиции, я к вашим услугам.

Восхищенная не столько его словами, сколько выражением глаз, Франческа приникла к губам мужа. Сердце полнилось счастьем.

Все, что она когда-либо хотела, все, что ей было нужно… здесь. И принадлежит ей. После прошлой ночи она была готова принять реальность без всяких деклараций с его стороны. Но сегодня услышала признание в вечной любви и верности.

Она жадно вбирала взглядом его глаза, лицо; холодные замкнутые черты. Возможно, они обязаны Френни еще кое-чем.

— Почему тебе так трудно было сказать это? Пробормотать одно короткое простое слово?

Джайлз невесело рассмеялся:

— Короткое простое слово… Только женщина способна так его описать.

Он не ответил на ее вопрос!

Франческа ждала, не спуская с него глаз.

Джайлз вздохнул и откинул голову на подушку сиденья.

— Это трудно объяснить, но, пока я не сказал его вслух, не признался открыто, еще существовали некоторые сомнения, так что я мог делать вид, что не рискую. Что еще могу избежать несчастья и беды, грозящих обрушиться на меня с той самой минуты, когда я имел глупость влюбиться в тебя.

Франческа нахмурилась. Почему…

И тут она поняла. Протянув руки, она порывисто обняла его и прильнула всем телом:

— Я всегда буду здесь. И всегда буду с тобой. Можешь приставлять ко мне сколько угодно охранников на сколько угодно времени, пока не поймешь это.

Прочитав все, что было в ее глазах, Джайлз с трудом выдавил:

— Еще совсем молодым я понял, что ты беззащитен перед любовью, которая может принести тебе немыслимые муки.

— Знаю, и все же оно того стоит.

Вместо ответа Джайлз поцеловал ее, обнял и прижался щекой к волосам. Она права. Нет ничего более противоречивого, чем любовь. Ничто не оставляет человека более уязвимым, и ничто не может дать ему большей радости. И чтобы пожать плоды любви, необходимо смириться с опасностью лишиться этой любви. Любовь — словно две стороны медали. Чтобы получить, нужно не бояться терять.

Как сильно он изменился с того дня, как отправился в Роулингс-Холл! Его дом был холодным, лишенным тепла, света и жизни. И он решил поискать жену, чтобы исправить все эти недостатки. Он нашел ее, и теперь она принадлежит ему. Его солнце, согревающее дом, создавшее семью и придавшее новый смысл его существованию. Она стала центром его вселенной.

Он решил, что настало время сказать ей.

— Это произошло не сразу, — честно пробормотал он.

— Правда?

Он поцеловал ее руку.

— Тело, разум, сердце и душа. — Он припал губами к ее ладони. — Мое тело было твоим с первого момента, как я увидел тебя. Ты завладела им в нашу брачную ночь. За разум и сердце ты боролась и победила: теперь они твои до конца наших дней. — Он помолчал, серьезно глядя в ее изумрудные глаза. — Что же до моей души… она тоже твоя. Твоя навеки. Хочешь, возьми ее и держи в плену, если того пожелаешь.

Франческа задохнулась, боясь, что сердце разорвется от радости, счастья — слишком огромного. Невыносимо огромного для простой смертной.

— Спасибо, милорд, — прошептала она, подставляя ему губы. — Я принимаю ваш дар.

Она скрепила договор поцелуем, поцелуем, обещавшим жизнь, полную блаженства, в цепях истинной вечной любви.

Им осталось посетить только одно собрание перед отъездом в Ламборн — рождественский ужин леди Далримпл. Было начало декабря, до Рождества оставалось несколько недель, но скоро последние представители светского общества покинут столицу и вернутся в свои поместья. Джайлз много бы отдал, чтобы пораньше улизнуть в Ламборн и тем самым избежать непременных уколов, насмешек и подтрунивания со стороны некоторых особ, которые наверняка будут на ужине. Но спасения не было.