Рождённая летать - Аксюта

— О чём ты? Какие жертвы? Кто бы посмел тебя тронуть?!

— А отпустили бы? Вот то-то же!

Они помолчали, подбирая аргументы каждый в свою пользу, потом Шерил неожиданно сказала:

— А по поводу будущности своего народа не беспокойся: если этому миру удастся выбраться из этой вселенской заварухи без больших потерь, если отношения между народами будут продолжать укрепляться, навыки саморегуляции будут продолжать распространяться и среди мирного населения. Да даже если вы и расплюётесь вконец, всё равно такое полезное знание не удержать в границах. И в свете этого, то, что методика обучения будет принадлежать айям, очень неплохо, у вас там нашлось бы слишком много желающих искоренить школу, сочтя её для себя слишком невыгодной.

— Это ж сколько лет пройдёт, пока мы получим хоть какие-то видимые результаты! — «а их можно было бы иметь прямо сейчас» — вслух он это не сказал, но это подразумевалось.

— Столетий, — поправила его Шерил. — Но ведь игра идёт и не на ближнюю перспективу? Так что так, пожалуй, даже надёжней.

По некоторым размышлениям, он, хоть и с неохотой, вынужден был с нею согласиться. А хотелось ведь, чтобы перемены к лучшему начали происходить прямо сейчас.

Шерил привыкала к своим новым крыльям. Теперь уже окончательно, по-настоящему, своим. Они были мощные, надёжные, послушные, способные на удивительно тонкие и точные движения. Красивые. Серо-металлический цвет ирассэ, перелинял, исчез в первые же дни, выявив её природный один в один с русыми волосами цвет, из-за кремового подпушка казавшегося более светлым. Зато живые крылья могли мёрзнуть, и боль чувствовать и уставали, пусть энергия в них и не заканчивалась никогда полностью. И требовали тренировки. Каждое утро, с рассветом она выходила на небольшой балкон из той комнатушки, в которой её опять поселили, распахивала крылья во всю ширь, падала вниз и ловила ими потоки восходящего воздуха. Набирала высоту, часто и мощно взмахивая, и опять падала. И так много раз, пока от усталости не начинало ломить плечи, крылья теряли чувствительность, а в ушах поселялся назойливый свист. Алишер, который теперь жил по соседству, зевал, ёжился от утреннего зябкого воздуха, но упорно проводил эти часы вместе с ней, пытаясь понять и принять, что такого особенного нашла близняшка в крылатой жизни. Иногда ему казалось, что понимает. Но на первый момент, когда Шерил срывалась в пустоту, всё равно старался не смотреть. Зато за воздушной акробатикой наблюдал даже с некоторым удовольствием.

После первого, самого трудного этапа установления взаимопонимания, на большие военные советы её не дёргали, а новости с них ей сообщал повадившийся приглашать на длительные совместные прогулки Мастер Азорра. Саму же Шерил усадили за составление обширных путевых заметок о жизни и обычаях Ияннорира.

— Знаешь, деточка, — сказал ей хранитель знаний и ещё и по голове погладил. Впрочем, в его почтенном возрасте, старичок вполне мог бы ей дедушкой приходиться, подобная фамильярность была вполне простительна. — То, что ты делаешь здесь и сейчас, намного полезнее, чем болтаться в небе с кучей оболтусов, делающих вид, что осматривают окрестности, — он погрустнел: — Впрочем, это они по мирному времени только делали вид. Мда.

— Только не говорите мне, что никто из ваших не спускался на равнины, что вы не расспрашивали купцов, с которыми торгуете и переселенцев и что всё то, что я вам тут расписываю для вас новость и откровение.

— Ходили, смотрели, расспрашивали, записывали, — он согласно и добродушно покивал. — Но ты подбираешь факты в такие последовательности, что они предстают с совершенно другой стороны. Так что, старайся девочка, и не думай, что стараешься напрасно.

Шерил вновь уткнулась в бытописание гаремной жизни. По правде говоря, создавать собственную картину реальности, непротиворечивую и в то же время сильно отличающуюся от того, что видят окружающие; подбирать к ней наиболее точные слова и выражения, строить теории по догадкам и обрывкам впечатлений ей нравилось, это заставляло обыденный мир наливаться новыми красками и вертеться вокруг неё шустрее. Отцовское наследие, что ли, заговорило? Или Клио решила простереть над ней своё крыло? Шерил призадумалась. А потом почти подскочила на месте, когда вдруг поняла, что вот уже несколько месяцев не вспоминала крылатых покровительниц искусств по именам. Это что-то да должно было значить, но о том, что именно, ей даже задумываться не хотелось.

Но вот от подозрения, что усадив за бумажки, её пытаются удержать вдали от потенциально опасных событий, у Шерил отделаться не удалось.

32

— Ты же вроде бы раньше жила у ойров, — ворвавшийся в её комнату Юджин был взволнован и растерян. Даже внимания не обратил, что до сих пор толком не проснувшаяся подруга (вчера за книгой чуть не до рассвета засиделась) тягается по комнате в одном коротком халатике и тапочках.

— Очень недолго, — сочла возможным уточнить Шерил. Взъерошила шевелюру, пытаясь хоть немного взбодриться, и мимолётно пожалела, что нет в этом мире ничего, хотя бы отчасти сравнимого с кофе.

— Неважно. Главное, язык-то их знаешь, объясниться сможешь?

— Есть надобность? — тут же уловила главное она.

— Есть. К нам с западных предгорий пробрался дикарь. Ну, по крайней мере, выглядит он, да и ведёт себя так… да ты не копайся, собирайся быстрее. Нас уже ждут.

Шерил не копалась (но не выскакивать же на улицу без сапожек? Да и штаны с курткой по нынешней погоде тоже не помешают), она выпорхнула из своей комнаты, как только добилась от приятеля внятного объяснения, куда лететь. Давно уже не испытываемые азарт и любопытство, по которым, оказывается, успела соскучиться, словно бы подталкивали её в спину. Дикаря, а если точнее, ойра, облачённого в национальную коротковатую распашонку и с длиннющими рукавами, усталого и грязноватого, оставили под открытым небом на одной из резервных тренировочных площадок городских Стражей. Сгрудившиеся невдалеке айи, явно не представляли, что с ним делать дальше и как понимать странного гостя.

Шерил, не испытывавшая ни малейших сомнений и затруднений, не сбавляя скорости шага пошла ему навстречу. Не-то-пленник, не-то-гость повёл себя странно: выгнулся, наполовину припав к земле, вытянул вперёд руки-лапы, выпустил когти и по широкому полукружью принялся демонстративно подкрадываться к ней. Шерил чуть не разулыбалась, до того знакомым повеяло от этой повадки, но церемонию приветствия нужно было отыграть не фальшивя и потому она ссутулилась, куполом подняла над головой полусложенные крылья, растопырила пальцы словно когти и принялась поворачиваться на месте вслед за кошаком. Потом оба, в один момент выпрямились, сделали навстречу друг другу пару шагов, обменялись приветствиями на тарриш и по-братски хлопнули друг друга по плечам. Дальнейший обмен информации проходил на том же языке и смысл его ускользнул от понимания наблюдателей.