Ермак. Война - Игорь Валериев

Иероглифы Антип знал только те, которые использовали для обозначения армейских подразделений, этому их обучили за три месяца до командировки к Ренненкампфу. Этих познаний хватило, чтобы понять планируемые японцами боевые действия в составе двух армий. На картах мелкого масштаба были детальные планы действий Яркого Дивизиона под командованием генерал-лейтенанта Окубо и его соседей.

– Удачно сходили, браты. Такого подарка генерал Ренненкампф от нас точно не ждёт, – счастливо улыбнулся Верхотуров, обведя глазами сидевших рядом бойцов-инструкторов спецподразделения Аналитического центра. – Ещё бы Окубо этого разговорить, только из нас никто японского не знает.

– Знаешь, Тур, а мне показалось, что генерал хорошо понимает русский язык, а может, и говорит. Давай поспрашаем его, как нас Ермак учил: много боли и почти никаких следов. А то господа офицеры и генералы будут политесы с ним разводить, а так мы его подготовим к общению, – с ухмылкой произнёс Чуб.

– Да, Феофан Анисимович, испортила вас служба в столице, всё бы вам на болевые точки понажимать, пальчики из суставов повыкручивать, как говорит Ермак: «Никакого уважения к личности». Ещё про иголки под ногти вспомните, – осуждающе-шутливо произнёс Леший, после чего все браты дружно расхохотались.

* * *

– И что, генерал Окубо пошёл на контакт?! И рассказал обо всём, ваше высокопревосходительство? – недоверчиво спросил я у Алексеева.

– Без чинов, Тимофей Васильевич. Я сам был удивлён этому, но, видимо, вы чему-то в своём центре обучаете такому, что после четырёхсуточного общения с вашими инструкторами генерал Окубо поведал обо всём, что знал. А когда при этих беседах присутствовал подхорунжий Верхотуров, сильно бледнел и начинал говорить быстро-быстро. Правда, сбивался на японский. А так он, оказывается, достаточно хорошо говорит по-русски. Так у вас там всё-таки обучают какому-то воздействию на человека, после которого он начинает говорить правду, Тимофей Васильевич? – адмирал шутливо погрозил пальцем.

– Евгений Иванович, испокон веку лучшим средством, которое заставляет говорить правду, является физическая боль, её сила и время, что испытывает человек. Инструкторы имеют специальные познания и опыт в экспресс-допросах.

– Гх-мх-м, – будто подавился Алексеев. – Вы хотите сказать, что в отношении генерала Окубо были применены пытки? Как это можно?! Он, правда, ничего об этом не говорил!

– Евгений Иванович, а как можно расстреливать беспомощных моряков в воде или выкидывать раненых за борт? Эпоха благородных войн закончилась. Сейчас в ход пойдёт всё. Тем более для японца то, как поступили казаки, вполне нормально. Правда, они сейчас хотят показать себя цивилизованней европейцев, но не всегда это им удается. Часто самурайский дух прорывается через тонкий лак их цивилизации. За Окубо надо постоянно наблюдать, он может покончить жизнь самоубийством.

– К сожалению, он уже вскрыл себе живот, как это у них принято. Не уследили, Тимофей Васильевич. Мало у нас знатоков их цивилизации, как вы только что сказали. Тем не менее, он много успел рассказать из планов японского Генерального штаба, да и карты с документами, добытые казаками, многое показали, – адмирал задумчиво разгладил бороду.

– Евгений Иванович, извините, позовите, пожалуйста, сестру милосердия.

– Что случилось, Тимофей Васильевич?! – встревоженный Алексеев поднялся со стула, а его адъютант выбежал из палаты.

– Несмотря на хорошие новости, голова закружилась, и меня сейчас… – договорить я не успел, как меня вырвало.

Еле-еле успел голову вбок повернуть. В палату ураганом ворвалась Марфа Матвеевна, за ней вошли доктор Шефнер и адъютант. Началась суматоха вокруг моей тушки, которую я благополучно пропустил, в который раз потеряв сознание. И это меня сильно напрягало.

Глава 9. Возрождение

В следующий раз адмирал Алексеев навестил меня через два дня, когда я мог бодрствовать уже часа по три дважды в сутки без потери сознания, рвоты и сильного головокружения.

– Здравствуйте, Тимофей Васильевич. Как вы? Врачи говорят, что состояние улучшается.

– Здравствуйте, ваше высокопревосходительство. Спасибо, мне действительно лучше.

– Без чинов, Тимофей Васильевич. Я в прошлый раз самого главного не успел узнать: что ещё предложил генерал Юань? Из того, что вы до генерала Стесселя не довели, – с сильно выраженной заинтересованностью спросил адмирал, садясь на приготовленный для него стул.

В палате кроме нас двоих больше никого не было. Адмирал даже своего адъютанта выпроводил за дверь.

– Я не знаю, Евгений Иванович, что вам доложил Анатолий Михайлович, – начал я, но был перебит Алексеевым.

– Если кратко, то военные ханьцы совершили переворот, уничтожив аристократическую верхушку маньчжур. Император Гуансюй – марионетка в руках военной клики, которая хочет дружить с Российской империей, считая её меньшим из зол по сравнению с британцами, американцами, немцами и прочими государствами, которые хотят оттяпать у Китая свой кусок. У этих генералов под рукой приличные военные силы, порядка двухсот тысяч пехоты, двадцати тысяч кавалерии и больше сотни стволов современной артиллерии, и они могут выступить на нашей стороне на сухопутном театре боевых действий. Особенно их интересует территория Кореи. За неё ханьцы готовы отдать нам Маньчжурию насовсем, – адмирал замолчал и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Евгений Иванович, вы всё точно охарактеризовали. Могу только добавить, что династия Цин на императоре Айсиньгьоро Цзайтянь, который правит под девизом «Гуансюй», закончится. И произойдёт это довольно быстро по историческим меркам. Два-три года, максимум пять лет. Возможно, генерал Юань ещё что-то предложил государю, но я об этом не знаю. Плюс к этому генерал-губернатор провинции Гирин получил указание оказывать помощь по снабжению наших войск. Его армейские магазины в нашем распоряжении.

– А кроме того, при определённых обстоятельствах две дивизии, три конных полка и восемь артиллерийских батареи вашего деверя мы сможем задействовать в боевых действиях, – вновь прервал меня адмирал, удивив своими знаниями о моей сестре и девере. – И что это за обстоятельства?

– Думаю, в случае объявления Китаем войны Японии. Но лучше подождать решения его величества, Евгений Иванович. Осталось пять дней до того момента, как письмо попадёт в руки государю.

– Я вас понял, Тимофей Васильевич. В принципе, если дела так дальше и пойдут, то помощь китайцев нам не понадобится.

– Эскадра Макарова вернулась? – теперь уже я перебил Алексеева.

– Завтра к вечеру должны зайти на внешний рейд. «Ретвизану» последний привет от «Мацусимы» в триста двадцать миллиметров прилетел ниже ватерлинии. Больше восьми узлов не может дать теперь, пластырь срывает. Там бронеплиты повело ещё, – адмирал раздражённо махнул рукой. – Как это всё не вовремя. Теперь месяц, а то и больше понадобится, чтобы ввести в строй «Ретвизан» и закончить ремонт на «Севастополе» и «Пересвете».

– А «Полтава»?! – вновь я влез с вопросом.

– Там ремонта месяца на три-четыре, а то и дольше. Я приказал его вооружение и экипаж использовать для восстановления других броненосцев.