Золотой Лис - Смит Уилбур

Само собой, Эльза объединилась с Шасой; они восторженно встречали каждый выстрел друг друга, и громкие крики «Белло! Мульто белло!» и «Потрясный выстрел! Классно сработано!» далеко разносились по мопановои роще.

Гарри и Шон расположились с западной стороны котловин. Они специально встали за группой высоких деревьев; перелетая над ними, голуби были вынуждены резко набирать высоту и возникали перед стрелками внезапно, будто выпущенные из пращи, представляя собой цель столь мимолетную, что для ее поражения требовались молниеносная реакция и чисто инстинктивная наводка.

Однажды Шон промахнулся, послав заряд в двух-трех футах позади птицы. Гарри мгновенно развернулся, одновременно вскидывая к плечу свой длинноносый «Пурди», и чисто срезал уцелевшего голубя; тот рухнул на землю, оставив за собой след из выбитых перьев. Затем он торжествующе сверкнул очками на старшего брата и громко захохотал. Шон встряхнул волосами и сделал вид, что ничего не произошло, но лицо его побагровело от бессильной ярости.

Изабелла осталась в обществе сэра Кларенса на южном конце лесистой долины, где их никто не мог видеть. Она стреляла из отделанного золотом «Холланда энд Холланда» двадцатого калибра, подаренного ей отцом. Однако она почти год не брала его в руки, и отсутствие практики явно сказывалось.

Для начала она трижды подряд промахнулась, затем слегка зацепила одну из птиц, после чего не смогла сдержаться: «Черт! Черт бы их всех побрал!» Она страшно не любила калечить несчастных голубей.

Сэр Кларенс аккуратно исполнил дуплет, затем прислонил свой дробовик к стволу мопанового дерева и подошел к ней.

– Простите, вы не станете возражать, если я дам вам несколько советов? – осведомился он.

Она оглянулась через плечо и одарила его улыбкой; он встал у нее за спиной.

– Вы слишком сильно сжимаете ружье рукой. – Он обхватил ее сзади и взял ее руки в свои громадные ладони. – Запомните, основная нагрузка всегда должна приходиться на левую руку. Правая же нажимает на курок.

Он вскинул ружье к ее плечу и стиснул ее левую руку, прижимая ее к ложу винтовки.

– Выше голову, – командовал он. – Глаза открыты. Смотрите на птицу, а не на ружье.

От него исходил терпкий мужской запах, запах свежего мужского пота, пробивавшийся через благоухание лосьона. Его руки, обнимавшие ее, казались нежными и заботливыми.

– Ага, – сказала она. – Теперь правильно? – И прицелилась поверх стволов, при этом легонько толкнув его твердыми круглыми ягодицами.

– Абсолютно. – Голос его еле заметно дрогнул. – Теперь вы все делаете так, как надо.

«О, милостивый Боже! – Она мысленно употребила одно из любимых бабушкиных восклицаний. – Кажется, у него все сорок шестого размера». С трудом удержалась от того, чтобы не захихикать, как школьница.

Сэр Кларенс быстро входил во вкус возложенных на себя обязанностей учителя, и Изабелла, наконец, твердо решила: «Ладно, хватит. Не будем его портить». Она деликатно высвободилась из его объятий.

– Я попробую, – сказала она и срезала очередного голубя так чисто, что тот даже не трепыхнулся.

– Как это у вас ловко вышло, – пробормотал он, и она отвернулась, чтобы скрыть свою улыбку, вызванную явной двусмысленностью этого комплимента. – Со слов вашего брата я понял, что вы, помимо всего прочего, еще и первоклассная наездница. – Он тут же продолжил свой натиск, не дожидаясь ее ответа. – Я недавно приобрел великолепного арабского жеребца. Не думаю, что равного ему можно найти во всей Африке. Мне бы очень хотелось показать его вам.

– Что вы говорите, – произнесла она с притворным безразличием, делая вид, что всецело поглощена своим дробовиком. – А где он?

– На моем ранчо в Русапе. Завтра во второй половине дня «Алуэт» по пути в Солсбери сможет подбросить вас туда.

– Ну что ж, я не против, – согласилась она. – Я с удовольствием познакомлюсь с вашей женой. Я слышала о ней много хорошего.

Он парировал этот выпад, не моргнув глазом.

– Увы, моя супруга в данный момент находится в Европе. Так что вам придется довольствоваться мной одним. – Он сделал легкое ударение на последнем слове, и на этот раз она не смогла сдержать улыбку.

– Я обдумаю ваше предложение, сэр Кларенс, – заявила она. – Полагаю, что и одного вас может оказаться слишком много. – Теперь уже он не смог сохранить на лице серьезное выражение и открыто улыбнулся ей в ответ.

– Не волнуйтесь, дорогая, я уверен, вы справитесь.

«Интересно, – подумала она, – какое вознаграждение ожидает меня, если я передам своим таинственным хозяевам не только сведения о новом плане борьбы с санкциями, но и исчерпывающие данные обо всей родезийской военной стратегии? Это все исключительно для дела», – заверила она себя.

– Есть дневная норма! – крикнул Шаса Эльзе. Он переломил дробовик и повесил его на согнутую в локте руку. Затем окликнул двух чернокожих ребятишек. – Подберите их!

Они кинулись подбирать последних подстреленных им голубей. Шаса и Эльза не спеша направились обратно, к тому месту, где остались грузовики, на другую сторону котловины. Солнце уже касалось верхушек деревьев, и тонкий слой облаков над ним сверкал, как расплавленное золото – цвет точь-в-точь как у обручального кольца, подумал вдруг Шаса и сам удивился этой невесть откуда взявшейся ассоциации.

– Ну, хорошо, – внезапно произнесла Эльза, будто только что приняла какое-то трудное решение.

– Извини, – она застигла его врасплох, – что, собственно, хорошо?

– Я доверяю тебе, – заявила она. – На определенных условиях я готова предоставить тебе чертежи установки и формулу «Синдекса-25»

Он медленно втянул в себя воздух.

– Я постараюсь оправдать твое доверие.

В тот вечер они уединились у лагерного костра, подальше от посторонних глаз, и она изложила ему свои условия.

– Ты дашь мне личную гарантию, что «Синдекс» никогда не будет применен иначе как по прямому распоряжению премьер-министра или же его будущих преемников.

Шаса огляделся поверх языков пламени, чтобы лишний раз убедиться, что их не подслушивают.

– Даю тебе честное слово. Я раздобуду письменное согласие на это премьер-министра.

– Теперь, что касается правил его применения. «Синдекс» не может быть использован против какой-либо части населения Южной Африки, – продолжала Эльза, тщательно подбирая слова. – Он не может быть использован во внутриполитическом или гражданском конфликте. Он также не будет применен для подавления народных волнений или же в ходе гражданской войны.

– Согласен.

– Одним словом, он может быть использован исключительно для отражения военной агрессии со стороны какой-либо иностранной державы. И только в том случае, если обычные виды оружия окажутся бессильны.

– Согласен.

– Есть и еще одно условие – скорее, личного характера.

– Я слушаю тебя.

– Ты лично прибудешь в Лозанну для того, чтобы обговорить все детали соглашения.

– Вот это условие я выполню с особым удовольствием.

Наступило последнее утро сафари. Гости уже собирали вещи и приготовились покинуть Чизору. Их багаж был выставлен у каждой палатки, чтобы лагерный персонал мог в любую минуту приступить к погрузке.

Все дела переделаны, все контракты подписаны. Эльза Пинателли согласилась помочь в реализации родезийского табака и хрома – разумеется, за королевское вознаграждение, а Гарри Кортни взял на себя доставку грузов в южноафриканские порты, оформление поддельной документации и их отправку морем к месту назначения. За эти услуги ему, помимо комиссионных, были обещаны дополнительные охотничьи угодья в Чизоре плюс к уже имевшейся у него концессии.

Все гости должны были быть доставлены обратно в Солсбери тем же вертолетом родезийских ВВС. Вертолет уже связался с лагерем по рации, будучи в воздухе и всего в сотне морских миль от него. По их расчетам, он должен был приземлиться на поляне перед лагерем еще тридцать минут назад. Но почему-то опаздывал, и они волновались.

Они разбились на маленькие группки и, стоя вокруг лагерного костра, потягивали прощальный бокал «Пиммза № 1». При этом все то и дело машинально поглядывали на небо и прислушивались, надеясь с минуты на минуту услыхать шум «Алуэта».