Ричард Длинные Руки – рауграф - Гай Орловский

– Хорошо, – сказал я с завистью, – вам есть чем заняться. А я вот буду только лордом на высоком кресле… Но все же не мешало бы перекусить с дороги.

Он, поспешно скатившись с мула, низко поклонился и, сунув повод слуге, исчез, пока я не передумал.

Местные слуги поспешно распахнули передо мной двери главного зала, в ноздри ударила стена пряных запахов вина и жареного мяса, воздух плотный и горячий, как только что снятая с вертела тушка молодого оленя.

Я постоял, пошатываясь, но кресло майордома обязывает, сделал счастливое лицо всем довольного государя и шагнул в зал навстречу пьянству и обжорству.

Рыцари приветствовали появление сюзерена довольным ревом, топотом и стуком ножей по столу. Я милостиво улыбался и шел к своему креслу, вскидывая руки в приветствии.

Пир продолжался, беспечный и бестолковый, я тоже поднимал кубок, отвечая на здравицы, слуги уже не подносят с церемонностью блюда, предлагая на выбор, а просто перегружают на тарелки рыцарей, пьяные все сожрут, все равно сейчас не чувствуют вкуса, а завтра не вспомнят, что ели…

На мой придирчивый взгляд, блюда заносят так же церемонно и торжественно, только на этот раз слуги, явно успевшие приложиться к хозяйскому вину раньше хозяев, подают несколько неуверенно, хотя в общем гаме, сутолоке и бессвязных разговорах это проходит незамеченным.

Передо мной с поклоном опустил серебряное блюдо с жареными куропатками слуга с мрачным лицом, шрам над бровью, второй на скуле, еще один на подбородке, неуклюже поклонился и отступил, давая дорогу второму, помоложе и порасторопнее, этот поставил большой пышный пирог.

Я неспешно ел, даже вкушал, за столами шум и гам становятся все громче, уже забыли о прибывшем сюзерене. Я поднялся с рассеянной улыбкой, хлопнул по плечу Макса.

– Не устал?

– Если честно… – проговорил он беспомощно.

Я засмеялся:

– Если еще не валишься с ног, пойдем поговорим о рудниках.

Гости после нашего ухода загорланили громче, кто-то затянул песню. Я вывел Макса сперва в коридор, огляделся, но и здесь могут быть уши, потащил за собой на крыльцо.

На дворе кромешная тьма после ярко освещенного тысячью свечей зала, да еще и луна спряталась за облачко, но я огляделся вокруг в тепловом зрении, нигде ничего крупнее мелкого беспородного пса у дальних ворот.

– Продолжай улыбаться, – шепнул я. – Твои люди тоже пируют?

Он смотрел непонимающе, но взглянул на мое лицо, посерьезнел, подтянулся и сам посмотрел в темноту с настороженностью.

– Не должны бы…

– Где они? – спросил я.

– В караулке, – ответил он с недоумением. – И на стенах. Я не упускаю случая их натаскивать… Потом меньше потерь.

– Молодец, – сказал я с чувством. – Даже не представляешь, какой молодец. Пойдем вниз, надо проследить, чтобы не вздумали пировать… как им наверняка уже предлагают.

Он снова огляделся по сторонам, подражая мне.

– Да что случилось?

– Слуги, – ответил я. – Ты что-нибудь заметил?

Он пробормотал озадаченно:

– Нет… А что?

– Никто не заметил, – пробормотал я. – Да и как заметить? Ни лорды, ни другие рыцари такие мелочи не замечают. Слуги – это единственные реальные невидимки, хоть здесь, хоть… где. В моем срединном старательно не замечаем, когда перед нами ставят блюдо, лишь иногда небрежным кивком сообщаем, что да, спасибо, или да, хватит, а здесь не замечаем просто потому, что слуги – не совсем люди, а так, что-то совсем мелкое и не заслуживающее внимания.

Он слушал внимательно, я видел по его лицу, как старается что-то вспомнить, но даже он спасовал, все-таки Максимилиан фон Брандесгерт, а они – чернь…

– Ладно, – пояснил я, – вчера были другие. Более ловкие. А руки этих больше привыкли к рукоятям мечей, чем к тарелкам. Тревогу не поднимай, но расставь своих людей так, чтобы были готовы.

Он посерел лицом:

– Неужели… что-то будет?

– Похоже, – ответил я. – Молодцы, нашли самое уязвимое место! У слуг везде доступ. Могут незаметно убрать все наше оружие и спрятать под замок, чтобы мы, как гости в доме Одиссея, оказались беззащитными. Могут подпоить так, что будем ползать, как свиньи, даже не поймем, что нас уже режут… Пойдем, проверим караульных.

Разом протрезвевший, он шел весь напружиненный, готовый к бою, но на поясе только короткий нож для разделки мяса, а вместо стальной скорлупы панциря изящный жиппон, который можно проткнуть лучиной.

Возле караулки мы обнаружили двух очень веселых и раскованных женщин, принесли большой кувшин вина и готовились разделить его со стражниками.

Я сказал быстро:

– Прекрасно!.. Спасибо за вино. Мы его выпьем, а вы, девушки, отправляйтесь в большой зал, там мужчинам недостает женского тепла.

Женщины поулыбались и удалились, кокетливо играя бедрами. Макс ухватил кувшин, занес в караулку. Слышно было, как хлюпает, сливаемое в отхожее место.

Караульные вытянулись и смотрели испуганными глазами. Макс вернулся и поставил кувшин у ног стражников.

– Объясни им ситуацию, – сказал я, – пусть притворятся смертельно пьяными. Даже заснувшими. Сам проверь ворота, там поработают в первую очередь, и вообще ключевые места. И, конечно, тоже бди. Если что, я в большом зале.

Он спросил шепотом:

– Когда ждать? К утру?

– Сам сказал, – согласился я. – Когда все перепьются и заснут за столами. Уверен, сейчас всем подливают очень щедро. Голову даю на отрез, ни один кубок не остается пустым… Учти, никто не должен понять, что мы раскусили их план!

Он стоял передо мною бледный, натянутый, как тетива на луке, лицо очень серьезное и решительное.

– Я все понял, – прошептал он. – Мы сумеем их встретить.

Раздался скрип ворот, мы все, стражники тоже, резко обернулись, стражи выставили перед собой копья.

В распахнутые ворота двое усталых лошадей втащили грубо сколоченную деревенскую повозку с полотняным шатром на укрепленных по краям кольях. Возница клюет носом, навстречу выбежали конюхи, кони даже не дернули головами, когда их ухватили под уздцы.

Макс прошептал:

– Что за ночные гости?

– Бродячие актеры, – предположил я. – Будут развлекать гостей танцами и жонглированием, а потом выхватят мечи…

– Перебить их сейчас?

– Нет, – сказал я. – Нужно встретить ласково, но сперва отвести в комнату для слуг, пусть подкрепятся после дороги, выпьют… Словом, надо задержать, пока не убедимся, что главные лица тоже прибыли.

– Все сделаю, сэр Ричард!

Стражи, уже бледные, смотрят серьезными глазами. Я кивнул им, Макс отсалютовал, а я вернулся в зал, где с пьяной улыбочкой всем довольного человека рухнул в кресло.