Ричард Длинные Руки – рауграф - Гай Орловский

Чтобы гости не торопили с горячим, сразу же на столы подали побольше вина, почти сразу начался веселый галдеж, хохот. Отец Богидерий стеснительно сидел рядом со мной, рыцари морщились, но уже знают, что священник – лучший знаток по мечам и вообще холодному оружию, потому терпели присутствие возле их сюзерена духовного лица.

– Как видите, – буркнул я, – все о подвигах и славе. А о разработке глубоких штолен – это все мне. Как и о подъеме валового продукта.

Отец Богидерий сказал стеснительно:

– Вы сумеете справиться.

Я проворчал:

– Справиться?.. Я пока думаю больше о том, как справиться вот с этим куском мяса.

Он наблюдал за мною из-под странно безбровых глаз, где нет даже намека на ресницы. Лицо крупное, костистое, как и сам он, несмотря на худобу, жилист и крепок, и только крайняя интеллигентность в каждом слове и жесте выказывает, что не воин, а мыслитель.

– Вы сумеете, – повторил он мягко, – у вас напор молодости и мудрость стариков. Даже не знаю, как удается сочетать…

– Очень просто, – ответил я с бодрой ухмылкой. – Напор и дурость от меня, мудрость – от моих наставников. Я часто говорю, что молод, но старые книги читал… Однако, знаете ли, в это трудно поверить, но я их в самом деле читал!

Он застенчиво улыбался, почти ничего не ел, блюда слишком скоромные, и хотя сейчас не пост, но добродетельные не чревоугодничают и в те дни, когда «можно».

Сэр Растер громовым голосом провозглашал тосты, их встречали дружным ревом одобрения, отец Богидерий посматривал на него с опаской.

– Этот доблестный рыцарь, – спросил он опасливым шепотом, – никогда не снимает доспехи?

– Многим суждено родиться в рубашке, – объяснил я, – но лишь сэру Растеру повезло родиться в доспехах.

Он пробормотал в сомнении:

– Господу виднее, что он делает.

Пир продолжался всю ночь, я покинул гуляк довольно быстро, у выделенной мне лучшей комнаты уже охрана, на меня не повели и глазом, не рыцари, чтобы преклонять колено по каждому поводу.

Поспал я с огромным удовольствием, долго и до позднего утра, чего не случалось давно, пробудился под истошные крики петухов, тоже мне рыцарский замок, еще кур бы завели…

Да вообще-то куры как раз и есть, когда въезжали в замок, они прыснули из-под копыт. Незамутненная идиллия…

Отец Богидерий с утра отправился осматривать часовню, я велел представить перед мои ясны очи управителя замка, он прибежал, запыхавшись, извинился, что не явился в момент, был далеко, а так вообще-то торопился.

– Что здесь, – прервал я, – за рудники? Что добывают? Сколько?

Он развел руками:

– Увы, ваша светлость, нет в этих землях ни золотых жил, ни даже серебряных…

– Этого и не надо, – прервал я в нетерпении. – Все куплю – сказало злато, все возьму – сказал булат, не слышал? Будет у нас вдоволь железа, все золото мира будет нашим!

Он закивал, думая, что говорю о завоеваниях, хотя по лицу ликования не заметно, не воинственный, значит, что и понятно, управитель, а не конкистадор.

– Железной руды много, – объяснил он торопливо с виноватостью в голосе, – только добываем понемногу.

– Почему?

– Простите, ваша светлость, но куда ее девать? Добываем столько, сколько запрашивают оружейники, кузнецы… У нас и так слитки готового железа в сарае не помещаются.

– Запросы будут, – сказал я. – Веди, посмотреть изволю. Да, надо отца Богидерия позвать…

Отец Богидерий в часовне стоял на коленях и молился, когда мы зашли и остановились на пороге. Часовня стандартная, ничего лишнего, все достаточно аскетично, в духе всего замка. Только на своде достаточно красочно нарисованы светлые ангелы, что побивают темных и сбрасывают в красное такое озеро, то ли с кровью, то ли лавовое.

Сэр Растер шел навстречу, заглянул и буркнул:

– Опять молится. Сколько в него влазит?

Я сказал негромко:

– Основная мысль человека есть мысль о Боге. Основная мысль Бога есть мысль о человеке, а не об ангелах, которые вроде бы ему ближе. На самом деле Богу нет ничего ближе, чем человек. И когда одни ангелы восстали против Господа, он даже ухом не повел в их сторону.

– Но ведь, – сказал Растер неуверенно, – Господь же низвергнул…

Я пояснил:

– Читайте, дорогой друг, Священное Писание, а не придумывайте небылицы!.. Господь и пальцем не пошевельнул. С восставшими справились ангелы со главе с архангелом Михаилом. А Господь думал о человеке, а на такую хрень, как взбунтовавшиеся ангелы, и внимания не обратил! Вот что значит забота о человеке.

Сэр Растер пробормотал озадаченно:

– Да-а… теперь ходи и бойся.

– Чего?

– Ну, вдруг не оправдаем! Я ж не знаю, чего он от меня ждет. А вы знаете?

– Если бы, – ответил я с тоской. – Всем хочется знать. Потому и пользуется спросом всякое жулье, что предсказывает будущее, гороскопит, гадает, астроложит или по ладони читает. Знаю только, что мы должны много работать и что-то строить, чтобы в конце концов прийти к Богу. Но я знаю, что настроить мы можем такое…

Он вздохнул:

– Пойду лучше выпью еще. А то в таком месте протрезвел, а в гостях быть трезвым нехорошо.

Отец Богидерий закончил молитву и, поднявшись с колен, повернулся к нам. Лицо было до крайности виноватое.

– Простите, сэр Ричард, – сказал он робким голосом. – Я чувствовал, как вы вошли, но не мог прервать молитву…

– Все в порядке, – успокоил я. – Пойдемте, отец Богидерий, взглянем на рудник, это совсем рядом. Вы там просветите вашего туповатого лорда, чего можно ждать от добываемого там железа.

Он смущенно улыбнулся:

– Вы не туповаты, мой лорд… однако, гм, интересно ли вам, привыкшему к звону оружия и крикам мертвецов, из чего и как делаются мечи?

– Интересно, интересно, – заверил я. – Мне вообще-то нужна не такая уж и замечательная сталь, чтоб на высококлассные мечи… меня и сыродутное железо устроит, зато надо побольше, побольше, пока таблетки от жадности не придумали.

– Сыродутное? На подковы?

– На рельсы, – сказал я и добавил внушительно: – Во славу Церкви.

– Во имя Господа, – откликнулся он автоматически и перекрестился. – А что такое рельсы?

– Все расскажу, – пообещал я. – Потом. Вообще-то малость рельсов у меня есть, но надо намного больше, больше…

Глава 14

По дороге отец Богидерий ошалел от моих рассказов настолько, что то и дело хватался за гриву мула, чтобы не свалиться. Всю дорогу к руднику я набрасывал широкими мазками картину железной дороги, по которой крестоносное войско можно перебрасывать из конца в конец королевства не за месяц-другой, а за считаные часы.