Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

— Тонкая мысль! — молвил Хаук. Он не предвидел возникшего внезапно нового осложнения. И дело было не в одежде. Ему только этого не хватало, чтобы эксцентричные и импульсивные актеры-коммандос расхаживали по всему отелю! С головами, вскруженными сладостным ожиданием звездного часа! За то краткое время, что Маккензи провел в Голливуде, он понял: даже слабый намек на вожделенную роль, хотя бы в отдаленной перспективе, делает актера, особенно безработного, самым счастливым человеком на свете, и все остальное тогда отодвигается для него на задний план. Он никогда не осуждал за это артистов, считая, что непризнанный талант нуждался в как можно большей вере в него. Но сейчас для «смертоносной шестерки» было бы не время возвращаться к тому образу жизни, который вели они до поступления на военную службу. «У Сарди»! Словно они опять в театральном училище!

И Хаук решил выиграть время.

— Вот что я вам скажу! — обратился он к своим подопечным. — Как только мы разместимся в гостинице, так сразу же сдадим одежду в чистку.

— И сколько времени это займет? — поинтересовался Герцог.

— Право же, данный вопрос не имеет особого значения, — ответил Мак. — Знаю лишь, что одежда не будет готова сегодня вечером, а возможно, и завтра.

— Что? — переспросил Марлон.

— Пошли отсюда! — позвал его Силвестр.

— Я не видел вестерны сороковых уже целую вечность! — заметил Дастин.

— Мистер Сарди — наш личный друг, — произнес Телли. — Кстати, он ведь владелец этого отеля и в прошлом моряк...

— Прошу прощения, джентльмены! — перебил его Хаук. — Боюсь, я был излишне краток, когда говорил вам насчет этого бивака. Но я думал, что вы и так все понимаете.

— А что мы должны понимать? — откликнулся Слай не слишком любезным тоном. — Вы рассуждаете, как вражеский агент.

— Наши переговоры должны проходить в обстановке строжайшей секретности. Хотя ваш несравненный командир генерал Броукмайкл собирается сражаться за вас с этой голливудской публикой, вы, однако, пока еще в армии, и в случае утечки информации все может полететь в тартарары: для этого достаточно одного неосторожно сказанного слова. Поверьте, я ничего не преувеличиваю. А посему вам следует сидеть безвыходно в своих номерах, пока наш Броуки не даст отбой.

— Мы позвоним ему, — сказал Марлон.

— Это исключается! Пользование средствами связи запрещено!

— Но так делается лишь в исключительных, экстремальных ситуациях! — возразил Дастин. — Когда грозит перехват частоты.

— А сейчас как раз одна из таких ситуаций. Эти проклятые извращенцы-политиканы, пытавшиеся натравить нас друг на друга, а также заправилы Голливуда были бы не прочь наложить свою лапу на ваш фильм и не дать вам сделать карьеру. Они с удовольствием присвоили бы всю славу себе!

— Подонки! — возмутился Герцог. — Не буду отрицать, многие из голливудских «светил» действительно актеры, но верить им на слово нельзя!

— Мотивация их поступков бесчестна и безнравственна! — добавил Силвестр.

— В их болтовне — ни унции правды! — дополнил с чувством Марлон.

— Несомненно, техникой голливудские актеры владеют, — признал сэр Ларри. — Но все у них выходит как-то заученно. Сразу видно, переусердствовали с репетициями.

— Так оно и есть! — согласился с ним Телли. — Непонятные вопли, заранее запрограммированные выражения лиц и нахмуренные брови, когда они забыли роль. Когда же зрители очнутся?

— Они могут пытаться играть, но они не актеры! — закричал Герцог, опровергая только что сделанное им самим замечание о своих собратьях по профессии. — И черт бы меня побрал, если я позволю им отобрать у меня работу!.. Мы заточим сами себя в номера и станем делать все так, как вы скажете нам, генерал!

Маккензи Хаукинз, опрятно одетый, но малоприметный в своем сером костюме, очках в стальной оправе и рыжеватом парике, пересек, слегка ссутулившись, устланный коврами и запруженный толпой вестибюль гостиницы «Уолдорф» в поисках телефона-автомата. Было час с небольшим.

Актеров — они же бойцы «смертоносной шестерки» — благополучно препроводили накануне в расположенные рядом номера на двенадцатом этаже. Избавленные от вредоносных кулинарных изысков Дези-Два, особо секретные агенты подкрепились обильной, здоровой и вкусной пищей, проделали ряд гимнастических упражнений и предались крепкому сну, не нарушаемому вторжением пауков. К утру они полностью восстановили свои силы и были в великолепном настроении.

«Смертоносные» солдаты заверили Хаука, что с них достаточно уже боевых свершений и они, запершись в своих номерах, не будут никуда звонить, как бы им этого ни хотелось.

Устроив своих питомцев, Хаук достал магнитофон, который был с ним в Форт-Беннинге, переписал беседу с Броуки Вторым и поручил Пэдди Лафферти доставить копию в Свомпскотт.

И вот теперь Хаукинзу предстояло сделать несколько телефонных звонков, и так, чтобы при этом его местонахождение никому не удалось бы засечь: Маленькому Джозефу в Бостон, второй — слегка эксцентричному отставному адмиралу, продавшему душу за место в государственном департаменте, но никогда не забывавшему о том, что это Мак, и никто другой, спас ему жизнь на борту линкора в корейской бухте Вонсан, и третий, последний, — в Беверли-Хиллз, одной из верных подруг, первой из четырех восхитительных жен своих, а именно Джинни. В общем, он уподобился в каком-то роде артисту цирка, жонглирующему одновременно несколькими шарами.

Набрав нулевой код, он ввел в щель аппарата свою кредитную карточку и начал крутить диск.

— Маленький Джозеф, это генерал!

— Эй, хмырь, куда ты запропастился? Большой человек хочет с тобой поговорить, но не желает звонить в это... Свомп... или как там его, потому что не знает, кто может подойти к телефону...

— Я тоже хотел бы поговорить с ним. Маленький Джозеф, это входит в мой стратегический план. — Хаук взглянул на номер телефона-автомата. — Ты сможешь с ним связаться?

— Да. Каждые полчаса он подходит к телефонной будке на Коллинз-авеню в Майами-Бич. Следующий выход его на связь — через десять минут.

— А могу я позвонить прямо ему?

— И не думай об этом, хмырь! Он сам тебе позвонит. Даю слово.

— В таком случае попроси его позвонить в Нью-Йорк вот по этому номеру, но только через двадцать минут. Мне надо отлучиться ненадолго.

Мак назвал номер телефона-автомата в отеле «Уолдорф» и повесил трубку. Потом извлек из кармана записную книжку и начал листать ее, пока не нашел то, что искал. И снова повторилась процедура с кредитной карточкой.

— Хэлло, Ангус! Как там поживает этот бык из северокорейских пампасов, взорвавший некогда наши радиостанции, которые мы зарыли в прибрежных песках Вонсана?

— Кто это, черт возьми? — послышался ворчливый голос бывшего адмирала флота, уже успевшего проглотить три порции мартини.

— Догадайся, Френк! Постарайся с первой же попытки. Или, может, назвать тебе мои шестнадцатизначные координаты?[178]

— Хаук, это ты?

— А кто же еще, моряк?

— Так бы и сказал сразу: ты же отлично знаешь, что я не блещу умом.

— Ты что, не смог прочесть цифр?.. Цифр, предназначенных только для твоих глаз? Только для тебя, Френк?

— Оставь, Хаук! Откуда мне было знать, что это ты звонишь? Несколькими милями ближе, несколькими милями дальше — кто когда думал об этом?

— Я, черт возьми, думал, Френк! Я и моя команда. Мы были по ту сторону фронта!

— С этим покончено! Я в отставке!

— Но ты же консультант, Френк! Пользующийся всеобщим уважением эксперт государственного департамента по военным вопросам, касающимся Дальнего Востока. Гулянки, экстравагантные выходки, частные самолеты, отдых в дорогих курортных местах, благоволение подрядчиков...

— Черт возьми, я стою того!

— Конечно! Если только не считать того, что ты не можешь отличить один берег от другого... Пару миль в одну сторону, пару миль в другую... Прибавить или отнять — тебе все равно. Вот это эксперт так эксперт!

— Хаук, дай мне дух перевести! Что за радость нам обоим от твоих воспоминаний?.. Да, кстати, я видел по телевизору, что тебе присуждена какая-то важная шведская награда! И чего же ты хочешь после этого от меня? Верно, мне кое-что перепало. И я ухаживаю за своим садом. У меня артрит и многое что еще. И что же дальше?

— Ты связан с госдепартаментом.

— Да, я работаю там консультантом. И стараюсь выполнять свои обязанности как можно лучше.

— Вот что, Френк: или ты выполнишь мою просьбу, касающуюся твоего департамента, или солдат века свистнет в свисток и оповестит всех об одной из величайших военных ошибок в Корейской войне.

И Хаук обстоятельно разъяснил своему приятелю, что к чему. Звонок в Беверли-Хиллз начался с неудачи.

— Миссис Гринберг, пожалуйста!

— В этом доме миссис Гринберг не живет, — донесся из Калифорнии холодный британский мужской голос.