История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Документ
Советский Проект «новой Антанты», предложенный Литвиновым Великобритании и Франции 17 апреля 1939 г.
1. Англия, Франция, СССР заключают между собою соглашение сроком на 5–10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.
2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств.
3. Англия, Франция и СССР обязуются в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из этих государств во исполнение § 1 и 2.
4. Английское правительство разъясняет, что обещанная им Польше помощь имеет в виду агрессию исключительно со стороны Германии.
5. Существующий между Польшей и Румынией союзный договор объявляется действующим при всякой агрессии против Польши и Румынии либо же вовсе отменяется, как направленный против СССР.
6. Англия, Франция и СССР обязуются, после открытия военных действий, не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трех держав согласия.
7. Соответственное соглашение подписывается одновременно с конвенцией, имеющей быть выработанной в силу § 3.
8. Признать необходимым для Англии, Франции и СССР вступить совместно в переговоры с Турцией об особом соглашении о взаимной помощи.
В качестве условия исполнения своих обязательств перед возможными союзниками Сталин требовал, чтобы в прилагаемой к соглашению и подписываемой одновременно с ним военной конвенции (ст. 7) предусматривалось бы занятие Красной армией позиций в «буферной зоне» – в Польше, Румынии, Латвии, Эстонии, Литве и Финляндии – без этого сильнейшая в Европе советская армия действительно не могла войти в соприкосновение с Вермахтом. Но правительства Чемберлена и Даладье, как до этого чехословацкое правительство Бенеша (см. 3.2.32), прекрасно понимали, что на практике это «прохождение войск» означает оккупацию Советским Союзом восточноевропейских государств, и потому долго не соглашались даже обсуждать сталинские условия. Агрессивный характер советского режима, с самого момента завоевания большевиками России через Коминтерн осуществлявшего экспорт революции, был очевиден. СССР вовсе не был аналогом респектабельной Российской Империи в старой Антанте (см. 3.2.31). Сами страны «буферной зоны» также были категорически против нахождения Красной армии на их территории. Польшу и Румынию особенно беспокоили пункты 4 и 5 советского проекта. Но Сталин, помня об успехе Гитлера в Мюнхене, был настойчив.
В 20-х числах апреля 1939 г. в Москве состоялось совещание по проблемам советской внешней политики, материалы которого все еще остаются секретными. 3 мая Сталин снимает с поста наркома иностранных дел Максима Литвинова, сторонника союза с Англией и Францией и к тому же еврея, и заменяет его председателем правительства Вячеславом Молотовым. Дверь к сближению с Берлином была открыта. В середине мая в Москве состоялось новое многодневное совещание, обсудившее вопросы советской внешней политики, материалы которого все еще также засекречены.
После подписания 22 мая в Берлине германо-итальянского союзного договора, получившего название «Стального пакта», Англия и Франция дали 28 мая согласие на начало переговоров с СССР. Для французов и особенно англичан переговоры с Москвой были, прежде всего, средством удержания Гитлера от войны с Польшей и, пусть после Мюнхена с изъятиями, сохранения Версальской системы в Европе.
Англо-франко-советские политические переговоры проходили в Москве с 15 июня по 2 августа в обстановке глубокого взаимного недоверия. Поскольку все «буферные» между СССР и Германией государства видели в СССР главную угрозу и наотрез отказывались принять советскую «помощь», англо-французы после долгих колебаний согласились зафиксировать гарантии им только в секретном протоколе. Западные страны отказывались признать за Советским Союзом полную свободу рук в Прибалтике, вытекавшую из предложенного Москвой определения «косвенной агрессии» и противодействия ей – т. е. права на вхождение советских войск в «буферные страны», даже если нападение Германии совершено не против них. Тем не менее, было решено перейти к переговорам о заключении военной конвенции, регулирующей конкретные формы и объем взаимопомощи.
Параллельно с московскими переговорами Лондон пытался договориться с Берлином о новом – расширенном варианте Мюнхена: в обмен на отказ Германии от дальнейшей агрессии Великобритания была готова признать ее доминирование в Восточной Европе (включая требования к Польше). В июне – июле в обстановке секретности британские дипломаты несколько раз пытались достичь компромисса с Германией. К концу июля эти попытки закончились. Англо-германское соглашение не состоялось в силу непримиримых противоречий между сторонами: Великобритания требовала от рейха отказа от агрессивной политики на европейском континенте и невмешательства в дела других стран. Еще одним камнем преткновения стало желание Германии вернуть утраченные после Первой мировой войны колонии и добиться доминирования на Ближнем Востоке. Позиция Великобритании, при всех максимальных ее уступках, делала невозможным достижение тех планов германского господства, которые Гитлер озвучил на знаменитом совещании 5 ноября 1937 г. (см. 3.2.32). Поэтому англо-германское соглашение не состоялось и Великобритании приходилось возвращаться к идее англо-франко-советского союза, несмотря на неуступчивость Польши и Румынии по вопросу о военном сотрудничестве с СССР.
В ожидании ответа Гитлера Чемберлен тянул с началом трехсторонних военных переговоров, отправив англо-французскую делегацию в Москву на пассажирском пароходе. Напротив, фюрер, встревоженный московскими переговорами, спешил их окончательно сорвать и обезопасить себя с востока. Сведения о тайных англо-германских контактах появились в британской печати и вызвали опасение Москвы, что западные партнеры, обойдя Сталина, заключат договор с Гитлером. Распространяя слухи об англо-германских контактах, германская разведка стремилась подтолкнуть Сталина к уступчивости по вопросу о разделе сфер влияния в Восточной Европе.
Информируя полпредов СССР об очередных трудностях на трехсторонних переговорах, Молотов в середине июля с явным раздражением заключил: «Видимо, толку от всех этих бесконечных переговоров не будет. Тогда пусть пеняют на себя». Он уже знал – то, что отказывались дать англичане и французы, соглашались дать нацисты. Присоединение СССР к державам «оси» сулило в тактическом плане хорошие перспективы «для продвижения мировой революции», т. е. для осуществления экспансионистских планов Сталина и его окружения, а присоединение Москвы к англо-французскому блоку никаких перспектив «для продвижения мировой революции» не давало; более того – это присоединение делало бы войну в Европе в 1939 г. невозможной. Такая перспектива Сталина совершенно не устраивала. Сталин и Молотов вели циничную игру сразу на двух шахматных досках, сравнивая возможные выгоды обоих вариантов. При этом переговоры с союзниками в Москве были в первую очередь инструментом психологического давления на фюрера – если ты мне не дашь, я договорюсь с англичанам. Гитлер и Риббентроп знали, что с англо-французами Сталин не сговорится. Они ему никаких земель третьих стран за спиной самих этих стран не отдадут. Но игра Сталина на «двух досках» нацистских руководителей нервировала и подталкивала Гитлера к новым уступкам.
Англо-французская военная миссия во главе с французским генералом армии Ж. Думенком и британским адмиралом Р. Драксом прибыла в Москву 11 августа. Медленное прибытие западной делегации, чьи полномочия были достаточно неопределенны в первые дни, позволило советской стороне в образовавшейся между 25 июля и 11 августа паузе интенсифицировать контакты с Германией. Гитлер нервничал, так как первоначально установленная дата нападения на Польшу (26 августа) неуклонно приближалась, а соглашение с Советским Союзом так и не было достигнуто.
3 августа министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп встретился в Берлине с Г. Астаховым, замещавшим отозванного в отпуск советского полпреда Алексея Мерекалова, а Молотов в Москве имел беседу с германским послом в Москве графом фон дер Шуленбургом. В ходе этих предварительных бесед обе стороны выяснили, что от Балтики до Черного моря взаимные интересы друг друга не сталкиваются.
И все же немцы торговались буквально за каждый квадратный километр. Сначала они и слышать не желали о передаче СССР Балтийских государств, объявляя их «германским жизненным пространством» и требуя сохранения их формальной независимости под германским протекторатом. Но Молотов был настойчив, а союз с СССР Гитлеру необходим. Риббентроп предлагает разделение сфер влияния по Даугаве – Литва, Семигалия и Курляндия отходят Германии, Эстония, Лифляндия и Латгалия – Советам. Но сторговаться удалось выгодней – Эстония и Латвия полностью передавались СССР. Столь же жесткие переговоры шли по Польше, Бессарабии, Финляндии.
