Рифейские горы - Александра Турлякова

— Вы мне ещё не муж! Не смейте указывать!..

Она всем видом своим, своим поведением, поступками подчёркивала независи-мость. Смотрела с насмешкой, потому что помнила его унижение в тот вечер. И Кэйдара это злило ещё больше. И самое худшее, что злость эта не имела выхода, она только копилась, всё больше перерождаясь в глухую ярость. Какая тут свадьба мо-жет быть при таких-то отношениях?!

Она по отношению к Кэйдару позволяла себе непозволимое. Он и за меньшее нака-зывал, но то были рабыни, простые невольницы, а эта… Её на хлеб и воду не поса-дишь, публичным домом не припугнёшь. Своевольная, как и виэлийка Ирида.

Ах, Ирида! Кэйдар вспоминал её всё больше, всё чаще. Скучал по ней. Замечал за собой, что мысли о других женщинах вытесняются мыслями о ней. Блуждая по горо-ду, пытался угадать, чем она может быть занята в это время, где она находится, где и у кого прячется от него.

Восточную часть Каракаса, ту, где они столкнулись на улице, прочесал вдоль и поперёк на несколько раз. Каждый дом и его хозяев знал в лицо. И бесполезно! Судьба упорно не сводила их вместе, хотя Кэйдар интуитивно чувствовал: виэлийка где-то рядом, совсем близко от него. Вглядывался в лица встречных женщин и не находил ту, одну единственную, которая, как заноза в сердце, засела намертво — не вырвать, не забыть!

Он потому и приказ Отца принял довольно спокойно, когда всех его наложниц перевели на работы по дому. Жених по традиции от помолвки до свадьбы должен воздерживаться от близости с женщинами, должен беречь силы для брачной ночи. Полгода — срок немалый! Дозволялось посещать лишь храмовых жриц, прислужниц Нэйт, опытных, специально обученных тонкостям телесных удовольствий.

Кэйдар и раньше-то к ним не ходил. Не потому, что ему претила мысль о плате за то, что он мог получить даром. Ему, просто, не нравились легкодоступные женщины, а жрицы Нэйт безотказны.

Он и в этот день вернулся только в самому обеду. Устал, проголодался, переоде-ваться не стал, лишь плащ, мокрый насквозь и тяжёлый, сбросил. Когда вышел к столу, Лидас уже был там. Один на весь зал.

— Что, опять один? — спросил Кэйдар вместо приветствия.

— Теперь уже не один, как видишь! — Лидас плечами повёл с улыбкой. — Я знал, что ты придёшь, на тебя тоже накрыли…

— Спасибо, — поблагодарил Кэйдар, отодвигая стул. С задумчивым отвлечённым видом смотрел, как слуга недрогнувшей рукой наполняет кубок вином и свежей ледяной водой в привычном соотношении: половина на половину.

Между ними установились странные отношения. Вежливость до приторности. Со стороны посмотришь, друзья навеки. Но Кэйдар чувствовал: Лидас обиду не забыл и вряд ли забудет. Просто другое более важное и общее дело отодвинуло личные чув-ства на второй план.

— Я хотел показать тебе кое-что… — Лидас смотрел на Кэйдара чуть исподлобья, но без враждебности. Это был его привычный взгляд, изучающий, прощупывающий собеседника. — Я три дня в нашей библиотеке просидел, но не зря. Нашёл одну очень интересную карту… Вот, смотри! — через стол протянул Кэйдару свёрнутый свиток пергамента. Тонкая отбеленная кожа, бархатисто-тёплая, легла в ладонь. Кэйдар развернул свиток, держа его за края обеими руками, глянул — и тут же принялся расталкивать локтями посуду в сторону, расчищать место. — Интересно, правда? — Лидас сидел, локтями поднятых рук упираясь в край стола. Скрещенные пальцы прятали от Кэйдара невольную улыбку превосходства. — Эту карту ещё двадцать лет назад зарисовал Кариатий… Со слов пленного вайдара… Он и назвал эти горы Ри-фейскими… Это вайдарское название… "Риф" в их языке — это скала с острым пи-ком… А ещё рифами вайдары — их северные племена — называли могучих людей, потомков бога Солнца…

Кэйдар глаз от карты отвести не мог.

Вот он, родной Каракас, в устье Надаи. Вот Аскальское море, широкое, но легко втиснувшееся в размеры пергаментного куска. Вайда, в своём устье распадаясь на четыре рукава, поднималась вверх точно на север, рассекая Рифейские горы. Вот в этих-то горах и живут мараги. Сюда мы и отправимся!

— Сильные, могучие люди, равные богам мудростью…

— Это мараги-то? — Кэйдар презрительно поморщился. — Похож твой телохранитель на бога? Вайдары — глупые дикари! Они любого назовут мудрым, кто хоть чуть-чуть умнее их… А здесь, смотри-ка! — Кэйдар сам себя перебил, нахмурился, разглядывая рисунок, выполненный цветной тушью. — Вот здесь, где Вайда делает поворот, не-большая долинка обозначена… Может, здесь они и живут? Не в самих же горах? Не на голых скалах…

— Меня больше другое впечатлило, — отозвался Лидас. — Пороги на реке. Смогут ли корабли наши пройти по ним?

— А как мараги сами спускаются?

— Твоя Ирида говорила, они появлялись у них только летом и ранней осенью. Зимой перевалы завалены снегом, а весной — Вайда непослушна… Да, она, наверняка, раз-ливается, заливает все эти пороги, когда снег начинает таять… Мы можем попробо-вать в это время… Подняться вверх по течению на вёслах… — Лидас подбородком повёл, выказывая сомнение. — Это будет очень трудно… Да и подходящая ли ширина у самой реки? Лоцмана у нас не будет…

— Мы не будем ждать весны! — Кэйдар поднял глаза на зятя. — И лета ждать — тоже! Вот ещё! Как только ветер подует с берега, — отправимся!

— В феврале?! — Лидас удивлённо округлил глаза. — Это самоубийство!

— Пойдём, как всегда, на двух кораблях. Выберем самые лёгкие, хороших капи-танов… Минимум провизии… Только воины и лошади. Пройдём налегке… Прой-дём, сколько сможем, а потом — на лошадей… И вдоль берега…

— А Виэл?.. — Лидас спросил и поправил сам себя:- А проводник наш? Он уже готов нас вести? Ты спрашивал его, мы сможем так пройти, как ты хочешь?

— Ничего я не спрашивал! — Кэйдар опустил голову, выпустил одну сторону свитка, и пергамент свернулся в трубочку сам. — Я не был у него уже дней пять… И Ликсоса не видел…

— Он уже изувечил его, наверно! — обеспокоился Лидас. — Потому и не показывается.

— Нет! Ликсос своё дело знает, не бойся! Что с твоим варваром сделается? Живу-чий, как собака…

— Надо попробовать ещё раз поговорить с ним. — Лидас, нервничая, потёр пальцами шрам на шее. — Пообещать жизнь, свободу, наконец!.. Мы же торговать с ними соби-раемся, а не выреза́ть всё это племя…

— Какая тут разница: воевать или торговать? — Всякое упоминание о варваре-мараге вызывало у Кэйдара раздражение. Он и не скрывал этого никогда. И не только не-удавшееся покушение тому причина. Слишком уж многое закрутилось вокруг про-стого раба. Не много ли чести для невольника? — Он будет упираться, чтоб мне навре-дить… Только поэтому… Раб может мстить лишь по-мелкому, исподтишка, ударить в спину… Никакого благородства!