И плачут ангелы - Уилбур Смит

— Я ничего о ней не слышал.

— А следовало бы: она твоя прапрабабушка.

— Никогда особо не интересовался семейной историей. Мать приходилась отцу троюродной сестрой — вот и все, что я знаю. Меллоу и Баллантайны вечно женились друг на друге — я так толком и не разобрался, кто кому кем приходится.

— «У человека без прошлого нет будущего», — процитировал Сэм.

— Иногда так и хочется тебя стукнуть, — ухмыльнулся Крейг. — Все-то ты знаешь.

Он прошел вдоль ряда старинных могил. Некоторые были украшены затейливыми надгробиями с голубками и плачущими ангелочками, с выцветшими искусственными цветами под стеклянным колпаком. На других стояли скромные бетонные плиты со стертыми надписями. Крейг читал те, которые мог разобрать.

РОБЕРТ СЕНТ-ДЖОН

54 года

Сын Мунго и Робин

ДЖУБА ДУМАЛО

83 года

Лети, Маленькая Голубка

Увидев свою фамилию, Крейг замер.

ВИКТОРИЯ МЕЛЛОУ, в девичестве Кодрингтон Умерла 8 апреля 1936 г. в возрасте 63 лет

Дочь Клинтона и Робин, жена Гарольда

— Слушай, Сэм! Если ты прав насчет остальных, то это, должно быть, моя прабабушка.

Из трещины на могильной плите рос пучок травы. Крейг нагнулся и выдернул его — и вдруг почувствовал незримую связь с прахом, покоящимся под надгробием: когда-то этот прах был женщиной, которая смеялась, любила и дала жизнь ребенку, чтобы Крейг мог появиться на свет.

— Привет, бабушка, — прошептал он. — Жаль, что я про тебя ничего не знаю.

— Крейг, уже почти час дня! — крикнул Сэм.

— Иду! — И все же Крейг задержался на несколько мгновений, охваченный непривычной тоской.

«Спрошу Баву!» — решил он и пошел к «лендроверу».

Он остановил машину возле первого дома в поселке: маленький дворик был недавно подметен, на веранде стояли горшки с петуниями.

— Слушай, Сэм, — начал Крейг, преодолевая неловкость, — я даже не знаю, что тебе теперь делать. Пожалуй, ты можешь пойти в полицию, как и я. Не исключено, что нам удалось бы снова работать вместе.

— Может, и удалось бы, — бесстрастно согласился Сэм.

— Хочешь, я поговорю с Баву насчет работы для тебя в Кингс-Линн?

— Бумажки перекладывать? — спросил Сэм.

— Да уж… — Крейг почесал за ухом. — Но ведь тоже работа, какая-никакая.

— Я подумаю, — пробормотал Сэм.

— Черт, мне ужасно неудобно, что так получилось. Ты ведь был вовсе не обязан уходить со мной — вполне мог бы остаться в министерстве…

— После того, что с тобой сделали? Ни за что! — покачал головой Сэм.

— Спасибо, старина.Они помолчали. Сэм вылез из «лендровера» и вытащил свой багаж.

— Я заеду к тебе, как только устроюсь. Мы что-нибудь придумаем, — пообещал Крейг. — Не пропадай, Сэм.

— Куда я денусь. — ответил Сэм, протягивая руку, и мужчины обменялись коротким рукопожатием.

— Хамба гашле, — сказал Сэм. — Счастливого пути.

— Шала гашле, — ответил Крейг. — Счастливо оставаться.

Крейг завел «лендровер» и вернулся на дорогу, по которой они приехали. Проезжая под тюльпанными деревьями, он посмотрел в зеркало заднего вида: Сэм стоял посреди дороги, с сумкой на плече, глядя вслед машине. Сердце Крейга сжалось: они с Сэмом были вместе с незапамятных времен.

— Я обязательно что-нибудь придумаю, — решительно повторил он.

Как обычно, на вершине подъема Крейг снизил скорость, предвкушая, как откроется вид на ферму, и вздрогнул от неожиданного разочарования. Баву заменил кровлю из сухой травы тускло-серыми листами асбеста. Разумное решение, ничего не скажешь, ведь достаточно одного выстрела из гранатомета, чтобы трава полыхнула не хуже праздничного фейерверка. И все-таки Крейгу такая перемена не понравилась — как не нравилась и вырубка окружавших дом деревьев, которые мешали вести оборонительный огонь. Зуга Баллантайн, дед Баву, построивший Кингс-Линн в девяностых годах девятнадцатого века, посадил джакаранды, с которых весной на лужайки дождем сыпались синие лепестки. Деревья пришлось срубить, и теперь на их месте стоял десятифутовый забор из металлической сетки и колючей проволоки.

Крейг свернул в небольшую впадину позади хозяйского дома: здесь расположились склады, офисы и механические мастерские, которые были сердцем огромной фермы. Не успел он и полпути проехать, как в дверях мастерской появился долговязый мужчина и, подбоченясь, стал наблюдать за приближающимся «лендровером».

— Здорово, дед! — сказал Крейг, выходя из машины.

Старик нахмурился, скрывая радость.

— Сколько раз тебе говорить: не называй меня дедом! Не хватало еще, чтобы люди подумали, будто я старый!

Тело Джонатана Баллантайна, прожаренное и высушенное солнцем, напоминало родезийский деликатес — бильтонг, полоски вяленой дичи. Казалось, что если его разрезать, то не кровь потечет, а пыль посыпется. Тем не менее в зеленых глазах по-прежнему поблескивал огонек и густые белоснежные локоны падали до плеч. Джонатан Баллантайн гордился своей шевелюрой, каждый день мыл и расчесывал волосы серебряными щетками, всегда лежавшими на ночном столике возле его кровати.

— Извини, Баву! — Крейг использовал имя, данное Джонатану матабеле и означающее «овод».

Он пожал прохладную костлявую руку деда, обтянутую сухой кожей, однако сохранившую крепость.

— Опять тебя с работы выгнали, — упрекнул Джонатан.

Челюсти у него были вставные, но прекрасно подогнанные, и рот не казался запавшим. Дед тщательно ухаживал за зубами, сиявшими такой же безупречной белизной, как и серебристая борода и шевелюра — это был еще один предмет его гордости.

— Нет, я сам уволился, — запротестовал Крейг.

— Тебя выперли.

— Ну, почти, — признался Крейг. — Не успели немного: я сам заявление написал.

Он в общем-то не удивился, что дед уже знал о последней неприятности в жизни внука. Никто не мог с уверенностью определить, сколько лет Джонатану Баллантайну, — Крейг считал, что ему должно быть за восемьдесят, другие давали не меньше ста. В любом случае возраст не мешал старику всегда быть в курсе всех событий.

— Подбрось меня к дому, — потребовал Джонатан и легко вскарабкался на высокое пассажирское сиденье. — Я поставил на лужайке у входа еще десяток мин, — похвастался он новыми улучшениями в системе обороны фермы.

Каждая осколочная мина представляла собой десять килограммов пластиковой взрывчатки, заложенных в цилиндр с металлическими осколками, который подвешивался на треноге, — детонация производилась электрическим выключателем, установленным в хозяйской спальне. Джонатан страдал хронической бессонницей, и Крейг представил себе безумную картинку: старик, одетый в ночную рубашку, сидит ночь напролет, держа палец на кнопке и надеясь, что какой-нибудь террорист подойдет достаточно близко. Эта война добавила деду лет двадцать жизни: Джонатан так не веселился со времен битвы при Сомме в Первую мировую, когда одним чудным осенним утром забросал гранатами сразу три пулеметных гнезда немцев, за что и получил Военный крест. Крейг подозревал, что первым делом всех новобранцев-партизан ЗИПРА учат держаться как можно дальше от Кингс-Линн и его сумасшедшего хозяина.