Сказки о воображаемых чудесах - Кинг Стивен

Железнодорожник вздохнул. Он поставил кошку на землю, откинулся на спинку скамьи и развернул газету. Прямо под линией сгиба на первой странице он прочел:

Сбежавшие заключенные погибли в аварии

Валдоста — Двое сбежавших заключенных и неопознанная пассажирка погибли во вторник, когда автомобиль последней модели, в котором они передвигались, въехал в береговую опору моста. В тот момент их преследовала полиция штата.

Погибшие заключенные, Хирам Лерой Берджетт, 31, и Бобби Ли Росс, 21, сбежали 23 июня во время их транспортировки для психологической экспертизы в государственную больницу для невменяемых преступников. Третий сбежавший, Рональд Руэл Пикенс, 47, все еще находится на свободе.

Обычная для обеденного перерыва толчея уже рассасывалась. У стойки стояли двое, да четыре дивана были заняты, и Железнодорожник уже положил на полку сэндвич с ветчиной, латуком и помидорами и порцию жареного цыпленка с капустой, когда Мейси вернулась на кухню и позвала управляющего.

— Мистер Кей, с вами хочет поговорить полиция.

Железнодорожник осторожно выглянул из-за ряда свисающих бланков с заказами. За стойкой, потягивая сладкий чай, сидел человек в костюме. Котрон вышел, чтобы поговорить с ним.

— «Двое изгоев на плоту», — громко сказала Бетси Железнодорожнику.

Котрон говорил с мужчиной несколько минут; тот показал ему фотографию. Котрон покачал головой, кивнул, снова покачал головой. Они посмеялись. Железнодорожник посмотрел было на заднюю дверь закусочной, но затем снова повернулся к плите. К тому времени, как он поджарил тосты и яичницу, человек уже ушел. Котрон вернулся в свой кабинет, не сказав ни слова.

В конце смены он отвел Железнодорожника в сторону.

— Ллойд, — сказал он. — Нам надо поговорить.

Железнодорожник проследовал за ним в каморку (так он называл свой кабинет). Котрон сел за заваленный бумагами металлический стол и достал из верхнего слоя всего этого мусора письмо.

— Тут у меня уведомление из общества соцстрахования, в котором говорится, что номер, который ты дал мне, недействителен.

Он поднял взгляд на Железнодорожника; взгляд его фарфорово-синих глаз был непроницаем.

Железнодорожник снял очки и потер переносицу большим и указательным пальцами. Он промолчал.

— Полагаю, тут просто какая-то ошибка, — сказал Котрон. — Так же, как и с этим детективом, что приходил днем. Не переживай из-за этого.

— Спасибо, мистер Котрон.

— И еще одно, Ллойд. Я сказал, что твоя зарплата будет тридцать долларов в неделю? Я имел в виду двадцать пять. Сгодится?

— Как скажете, мистер Котрон.

— А еще я думаю, для оживления торговли надо бы работать с пяти утра. Я бы хотел, чтобы ты работал на час больше. Начиная с понедельника.

Железнодорожник кивнул:

— Это все?

— Да, Ллойд, все. — Казалось, Котрону внезапно очень понравилось называть его Ллойдом. Он перекатывал это имя на языке и наблюдал за реакцией. — Спасибо за то, что в твоем лице я обрел доброго самаритянина среди подчиненных.

Железнодорожник вернулся в свою комнату в пансионе. Отрада помяукала и, когда он присел на кровать, запрыгнула к нему на колени. Но Железнодорожник просто уставился на рисунок шлюпки, что висел на противоположной стене. Посидев немного, кошка спрыгнула на подоконник и сквозь свою дверцу отправилась на крышу.

Только безумец будет использовать знания о том, что кто-то является убийцей, чтобы платить этому человеку поменьше. Откуда ему было знать, что Железнодорожник не убьет его, или не сбежит, или не сделает и того, и другого?

К счастью для Котрона, Железнодорожник заключил эту сделку с Отрадой. Но теперь он не знал, что ему делать. Если устами старушки говорил Господь, то это могло быть первым испытанием. Никто и не говорил, что быть хорошим легко. Никто не говорил, что лишь потому, что Железнодорожник обратился к добру, все, кого он встретит, тоже будут добрыми. Железнодорожник попросил Отраду избавить его от Бобби Ли и Хирама, а не от мистера Котрона.

Нужно, чтобы ему указали, что делать. Он выдвинул ящик стола. Рядом с Библией лежал тридцать восьмой калибр. Он откинул цилиндр, увидел, что во всех гнездах были пули, а затем убрал оружие обратно. Взял Библию и открыл на случайной странице.

Его взгляд упал на стих из Второзакония: «Из всех, которые в воде, ешьте всех, у которых есть перья и чешуя; а всех тех, у которых нет перьев и чешуи, не ешьте».

Он заложил страницу пальцем, поднялся и открыл дверь. Миссис Грейвс стояла с парой высоких запотевших стаканов на подносе.

— Это невероятно мило с вашей стороны, миссис Грейвс. Хотите зайти?

— Благодарю, мистер Бейли. — Она поставила поднос на стол и дала ему стакан. На вкус напиток был как нектар. — Сахара достаточно?

— Все идеально, мэм.

На ней было желтое ситцевое платье с узором в мелкий цветочек. В каждом движении было спокойствие, какого он прежде не видел в женщинах, а серые глаза источали сочувствие, будто говоря: я знаю, кто ты, но это не важно.

Они присели: он на кровать, она на стул. Она увидела Библию у него в руках:

— В Библии я нахожу очень много утешительных слов.

— Не могу сказать, чтобы меня она сильно утешала, мэм. Слишком много крови.

— Но и много добра.

— Это вы верно сказали.

— Иногда я жалею, что не живу в мире, исполненном добра. — Она улыбнулась. — Но наш мир все равно хорош.

Она правда так думала?

— С тех пор, как Ева съела яблоко, мэм, мы живем в мире добра и зла. Как может доброта исправить все плохое? Это для меня загадка.

Она сделала глоток чая.

— Конечно, загадка. В этом-то все и дело.

— Все дело в том, что на вас вечно кто-то охотится, заслуживаете вы того или нет.

— Какая печальная мысль, мистер Бейли.

— Да, мэм. Минуту за минутой мы словно растворяемся. Единственный способ попасть в Рай — это умереть.

После того как миссис Грейвс ушла, он сидел и думал о ее прекрасном лице. Она похожа на ангела. И титьки ничего такие. И все же ему даже не хотелось ее изнасиловать.

Он бы женился на ней. Он бы остепенился, как и советовала бабушка. Но ему придется раздобыть обручальное кольцо. Он подумал о том, что мог бы тогда взять старушкино кольцо, но разве ж он знал, когда убивал ее, что так скоро влюбится?

Он открыл комод, порылся среди одежды мертвеца, пока не нащупал носок со сбережениями. Там было всего сорок три доллара.

Единственным выходом было попросить Отраду о помощи. Железнодорожник шагал по комнате. Прошло уже много времени, и он начал беспокоиться, что кошка все не возвращается. Но вот она неслышно проскользнула в комнату, легла на столе — вот так вот, запросто! — в клин солнечного света, что тянулся от окна. Железнодорожник встал на колени, лицо его было вровень со столом. Кошка сказала «Мммрф?» и подняла голову. Железнодорожник уставился в ее глаза.

— Отрада, — сказал он. — Мне нужно обручальное кольцо, а денег не хватает. Раздобудешь его для меня?

Кошка смотрела на него.

Он ждал какого-нибудь знака. Ничего не происходило.

А затем, словно плотину прорвало, в него хлынул поток уверенности. Он знал, что ему нужно сделать.

На следующее утро он пошел в «Сладкое местечко», насвистывая. Весь день он представлял себе, как и когда он попросит миссис Грейвс ее руки. Может, в субботу вечером, на качелях? Или каким-нибудь утром, во время завтрака? Он мог бы оставить кольцо рядом с тарелкой, и она бы нашла его — и записку, — когда будет убирать со стола. Или он мог бы прийти к ее комнате посреди ночи, и в темноте наброситься на нее, а потом, когда она начнет всхлипывать, положить ей на грудь бриллиант совершенной формы.

В конце смены он взял бифштекс из холодильника закусочной — он хотел принести его в дар Отраде. Но, когда он пришел в комнату, кошки там не было. Он оставил мясо на кухне внизу завернутым в толстый пергамент, а потом вернулся наверх и переоделся в мешковатый костюм Бейли Боя. На углу он сел в автобус до центра и зашел в первый попавшийся ювелирный. Попросил продавщицу показать ему несколько бриллиантовых обручальных колец. Затем зазвонил телефон, и, когда женщина пошла отвечать, он сунул одно кольцо в карман и вышел из магазина. Ни один служащий, находясь в здравом уме, не позволил бы себе такую неосторожность, но все прошло именно так, как он и представлял себе, без сучка и без задоринки.