Дураки - Евгений Будинас

Вячеслав Владиславович с высоты положения шутку не воспринял. Не подозревал тогда, как скоро вернется назад. К счастью, не утратив профессорской интеллигентности, а только чуть ее подрастрепав.

— Нет уж, Ваня, каждый должен заниматься своим делом. А каждому делу свое время. И всем нам свое место...

Ванечка Старкевич искренне огорчился.

— Нам бы ваш опыт. Желание что-то делать у нас есть, но...

— Фантазии не хватает? Опыта?

— Вот то-то и оно, — согласился Ванечка. — Что же вы нам посоветуете? С чего начинать?

Посмотрев на Ванечку, Виктор Евгеньевич понял, что спрашивает тот серьезно, а не просто для поддержания разговора. Серьезно и ответил, как бы Не к нему обращаясь, а ко всем его революционным соратникам:

— Идите в библиотеку.

Ванечка не понял, обиженно надулся.

— Поднимайте труды, изучайте классику марксизма-ленинизма и революционный опыт. Сначала стратегию, потом тактику. А потом уже сами разрабатывайте методички.

И добавил с грустным сарказмом:

— Опыт революционной борьбы и учебы гарантирует успех. С ним мы однажды уже пришли к полному маразму, который теперь расхлебывает весь мир.

— Это вы все правильное говорите, но не очень конкретно. Про методички...

— Конкретно? Хорошо... Напишите, например, пособие, как изготовить и где укрепить флаг. А потом организуйте, чтобы флаги в одно утро взвились сразу во всех городах и селах... Напечатайте инструкцию, как вести себя при задержании. Как следователям на уши вещать лапшу, как в камере перестукиваться, как передавать на волю записки...

Теперь Ванечка старательно строчил в свой блокнот.

— Что ты делаешь? — спросил Дудинскас ошарашенно.

— Записываю.

Ванечка-отрицатель, Ванечка-журналист и революционер весь был внимание. Как отличница на втором курсе. Виктор Евгеньевич сразу стал лектором: отличниц он всегда любил.

— Вы про стратегию... — подсказал Ванечка.

— Хорошо. Сформулируйте национальную идею, точнее, государственную — со словами вроде «национальная» старайтесь обходиться осторожнее, они всех отпугнут... Дальше нужны стратегия и тактика ее проведения в жизнь. Потом, как уже говорилось, методические разработки...

Ванечка недовольно поморщился. Хватит про методички, он и в институте из-за этого не доучился. Давайте о главном, об основном, в чем государственная идея?

— Ладно,— согласился Дудинскас.

Главным, как ни верти, здесь остается коридорность. Из-за чего и разгорелась эта заваруха с объединением: только за это Республику и готовы были принять в Россию. Об этом прямо все и говорят: коридор, ворота между Востоком и Западом...

Дудинскас вспомнил про марку. На что только они не готовы пойти, чтобы оказаться у крана... И Батька все это прекрасно понимает. Пока он у крана — за ним сила.

Хотя угрозу закрыть кран он даже произнести боится. Он и открыть, и закрыть его не может, не может продать его, вообще не может им распоряжаться. Еще и от страха, что этот кран ему и не принадлежит, о чем будто бы только он знает. А не принадлежит он ему по определению, по самой сути — не крана, а Батьки. Они разного масштаба. Больше-то у него за душой ничего нет, поэтому он несоизмерим с этим краном и может с ним делать одно — использовать в качестве дразнилки. Они совпали случайно, как стечение обстоятельств. Если холопу отдать Эрмитаж, он там может только нагадить. Он не сообразит использовать его как Эрмитаж, как дворец или как спальню. Только как сортир — из ненависти. Как из ненависти новый управляющий Дубинок устроил на любимой поляне Дудинскаса помойку...

Ванечка поскучнел: «Вы все о своем».

Про марку, про кран, про Дубинки ему было неинтересно, про них он все знал.

— Вы мне не про это. Вы мне про то, о чем говорили Виктору Илларионовичу, ну, про самое главное, чтобы всех сплотить.

Ванечка цепкий, Дудинскас и не помнил, когда он ему успел рассказать.

— Так это же и есть самое главное! — Виктор Евгеньевич заговорил, как профессор. — Вам нужна идея, способная объединить и мобилизовать общество? Такую идею нужно не придумывать, даже не искать, а просто увидеть. Увидьте, наконец, трансцентральное положение Республики, и вам сразу станет ясно, что делать, включая и самое интересное, — на что мобилизовывать молодежь. Дайте хлопцам возможность подурить. Пусть они, например, создают отряды самообороны и выходят сторожить каждый метр газопровода, нефтепровода, железной дороги и автотрассы...

— Зачем? — не понял Ванечка. — Никто же не нападает.

— А ни за чем! Объявите нефтепроводы, дороги, границу национальным богатством, закройте к ним бесплатный доступ — неизвестно, как к этому отнесется та же Россия. Очень может быть, что нападут.

Ванечка оживился:

— Можно охранять каждый метр! Сколько у нас сторонников, столько метров и охранять. Или наоборот — сколько метров, столько собрать и сторонников.

Ничего он больше не хочет, потому что ничего здесь уже не изменится. Когда все уже продано за бесценок, когда только и осталось дом в Дубинках сбыть, избавившись от недвижимости, последнего якоря, мешающего стронуться с места...

Но Ванечка Старкевич снова появляется и говорит:

— Виктор Евгеньевич, неужели вы можете вот так просто сдаться? Все бросить и куда-то отплыть? Понимаете, вы — тот единственный человек, кто мог бы здесь навести порядок.

На что Дудинскас подозрительно спрашивает:

— Ванечка, ты что имеешь в виду?

Оказывается, Ванечка Старкевич имеет в виду государственное обустройство в первую очередь.

— Вот посмотрите, как вы свою деревню сделали!

Виктор Евгеньевич смеется:

— Так ты что, представляешь, что так же просто и все государство обустроить?

— Конечно, — отвечает Ванечка Старкевич. — А что вы тут такого сделали? Да ничего особенного не сделали. А вот все уже увидели — и национальное, и культурное возрождение. Так же и с государством надо поступить.

— Но кто, Ванечка, кто этим займется? Против кого здесь бороться, ясно, а вот за кого — непонятно. И вместе с кем? Кто Батьке противостоит?

Тут Ванечка и говорит:

— У меня есть такой человек, вы его знаете.

Уж не Ванечка ли он? Дудинскас посмотрел совсем подозрительно,

Виктор Евгеньевич и сам подумывал о невероятном варианте. Но не о таком же.

— Здесь совершенно другое нужно, — сказал Дудинскас. — Здесь дурачок нужен. Наглый дурашка:

Виктор Евгеньевич улыбнулся. И слову, удачно выскочившему, и тому, что вспомнилось.

...По старому Арбату, перестроенному в бульвар, шел высокий стройный человек в модном удлиненном плаще черного цвета, при шляпе и в очках с черными кругляшками. Постукивал перед собой тросточкой, нащупывая путь, но двигался быстро. Остановился, кинул шляпу к ногам, очки приспустил на нос, оглядываясь на заинтересовавшихся его странным видом зевак.

— Ладно, славяне, деньги давайте. Только быстро, мне некогда.

И тут же посыпались монеты, полетели бумажки.

Честность и легкость поведения у славян всегда были в цене. А вправду, чего дурить?

Может, и есть только один путь заменить Всенародноизбранного у власти. Если придет молодой, откровенный, веселый баламут и скажет:

— Дайте порулить, блин. Так хочется!

Если поверят, что хочется действительно очень, свободно дадут порулить[118].

Но Ванечка смеется:

— Нет, Виктор Евгеньевич, я потом, я следующий.

А сейчас-то кто?

— И кто этот человек? — спрашивает Дудинскас.

— Это хорошо известный вам человек...

заявка на сценарий

И вот — Столяр. Почему именно о Викторе Илларионовиче с ним Ванечка заговорил? И даже оставил характеристику, сочиненную им «на Столяра».

«...В. И. Столяр обладает харизмой обратного с бывшим президентом знака, он общителен, остроумен, не лишен сарказма, внешне представителен, умеет нравиться, что располагает к нему значительную часть интеллигенции и женский электорат. В достаточной степени самокритичен, что не мешает ему высоко оценивать собственные возможности и свою способность оказывать влияние на развитие политических процессов. Готовность к решительным действиям, ясность высказываний и категоричность оценок обеспечивают ему определенный авторитет у активной части населения.

...В настоящее время вокруг Столяра сплачивается команда образованных, профессионально подготовленных политиков и специалистов, объединенных целью восстановления в Республике конституционного строя мирным путем.