Анатомия любви - Спенсер Скотт

– Идем скорее, – сказала она. – Я оставила машину в неположенном месте, и мне совершенно не хочется платить штраф.

Ее каблуки стучали по твердому серому полу так громко, что некоторые с любопытством озирались, выискивая источник звука.

Мне пришлось поднажать, чтобы не отставать от нее.

– Как он? – спросил я.

– Ждет тебя. Он в больнице «Джексон-Парк». Кошмарное место. Но… – Она поглядела на меня: но там умерла его любовница.

– Как он?

– Он уже не мальчик. Он работал в два раза больше, чтобы обеспечить детей этой женщины. И тебя. И не последние пару месяцев, а несколько лет. Она его использовала, и вот вам результат. Не говоря уже о…

Мы вышли в стеклянные двери. Жара облепила нас, насыщенная парами бензина и пылью. Гудели клаксоны. Перед зданием аэропорта меняли часть дорожного покрытия, и повсюду стоял пронзительный запах гудрона. Солнце пульсировало за валом низких облаков. До парковки было довольно далеко, но Роуз оставила машину прямо перед входом в терминал, на стоянке для автобусов. Подъехал коп – на маленькой сине-белой «веспе» он выглядел как-то нелепо по-военному – и начал выписывать квитанцию.

– Полицейский! Полицейский! – закричала Роуз, устремляясь к машине. – Помогите!

Коп поднял голову, лицо его было бесстрастно. У него оказались светлые брови и веснушки.

Роуз размахивала руками над головой.

– Это моя машина! – кричала она. – Пожалуйста, не выписывайте штраф. – Она бездумно бросилась наперерез потоку машин и спустя миг стояла рядом с копом.

– Слишком поздно, – сказал коп, показывая Роуз свою книжечку с квитанциями. – Видите? Я уже вписал ваш номер. После того как номер записан, я уже бессилен что-либо исправить.

– Но вы не понимаете! – воскликнула Роуз. – Мой сын только что прилетел с Восточного побережья. У его отца был обширный инфаркт. И мы прямо сейчас едем в больницу. – Она раскрыла сумочку и извлекла кольцо с двумя десятками ключей. Она сунула один из них под нос копу. – Вот, видите. Я уже собиралась завести машину.

– Прошу прощения, – сказал коп. – Но вы оставили машину в неположенном месте. Я уже начал выписывать штрафную квитанцию. – Он поглядел на кончик своей авторучки и начал писать.

– Но разве вы не слышали, что я сказала? – взмолилась Роуз. – Отец этого мальчика в больнице.

Она развернулась, чтобы взглянуть на меня. Я стоял в нескольких футах позади нее, сжимая чемодан и обливаясь потом. Я думал, вдруг коп посмотрит на меня и неожиданно узнает, – может, у них есть фотографии тех, кто нарушил условия досрочного освобождения? Но коп на меня не взглянул, он спешно заполнил квитанцию и вручил Роуз с коротким, официальным кивком. Роуз поглядела на квитанцию, затем перевернула.

– Пять долларов, – сказала она. – За эту сумму я могла бы воспользоваться услугами парковщика.

Я открыл заднюю дверь и забросил в машину чемодан. Он покачался на краю сиденья, а потом упал на пол. Роуз все еще рассматривала штрафную квитанцию. Она, кажется, сравнивала записанный копом номер с номером на машине в надежде, что случайная ошибка аннулирует штраф. Рядом с Роуз притормозила другая машина, и водитель громко спросил через окно, собирается ли она уезжать.

– Вы здесь лучше не паркуйтесь, – объяснила она водителю. – Полиция выписывает штрафы направо и налево.

Водитель помахал Роуз и отъехал. Роуз поглядела ему вслед, а затем снова сосредоточилась на квитанции.

– Может, лучше поедем? – предложил я.

Роуз сложила квитанцию и бросила в сумочку. У нее на лбу выступили капли пота, кружевной узор из крошечных капель. Я обошел машину и сел на пассажирское место; спустя мгновение Роуз уже сидела за рулем. Сиденье было отодвинуто слишком далеко, и она дотягивалась до педалей газа и тормоза только носком туфли.

– Из всех возможных дней, – сказала она, включая зажигание, – ты выбрал двенадцатое августа. Ты что, думаешь, мы не помним, что это годовщина пожара? Я всю свою жизнь боролась за достойное существование, а ты уничтожил все, чиркнув спичкой. – Она вырулила в поток машин.

– Может, все-таки скажешь, как он? – спросил я. – Насколько серьезно положение дел?

– Я же сказала, он в порядке. – Она покачала головой, как будто мои расспросы казались ей какими-то подозрительными.

Неужели ее оскорбляет моя озабоченность? Неужели она думает, что я переживал бы меньше, если бы в больницу попала она?

Мы ехали молча, пока не покинули территорию аэропорта и не оказались на скоростной магистрали Дэн Райан.

– Мне не следовало бы говорить, но ты отлично выглядишь. – Роуз вела машину, глядя прямо перед собой, едва ли не каждую минуту отвлекаясь, чтобы поглядеть в зеркало заднего вида. – Ты давно уже не выглядел так хорошо. Очевидно, новая жизнь идет тебе на пользу.

– Это вовсе не новая жизнь, – сказал я с нажимом.

Роуз пожала плечами:

– Но ты ведь живешь с…

– Да. – Сказав это, я сразу же ощутил сомнение: может быть, не стоило выкладывать правду.

И когда кратковременная паника улеглась, меня охватила болезненная тоска. Я ощущал и мог определить все фибры души, какими любил мать, однако каналы, ведущие от чувств к их выражению, были разрушены или вовсе исчезли. Верность и безоговорочная привязанность коренились во мне, словно древние идолы, скрытые в густом тропическом лесу. Их можно увидеть с воздуха, но нельзя забрать с собой.

– Мы так и поняли, – сказала Роуз. – Мы пытались связаться с ее родными, но никого не нашли. Мы с отцом обыскали твою квартиру – между прочим, тебя выселили, если тебе интересно, – но так и не узнали, где они живут. Разве ты не связывался ни с кем из них?

– Мы переписывались кое с кем, но письма я взял с собой.

– Зная, что уже не вернешься обратно.

– Нет. Я просто взял их с собой. О причинах я не думал.

– Мы бы нашли кого-нибудь, если бы приложили усилия, но требовалось соблюдать осторожность.

– Я понимаю. И рад, что вы соблюдали осторожность. Я очень это ценю.

– Но разве ты ожидал чего-то другого? Ты же мой сын. Я вовсе не хочу, чтобы тебя бросили в тюрьму.

Мы снова замолчали. Мать вела машину медленно, и грузовики с легковушками с ревом проносились мимо по обеим сторонам от нас. Я поглядел на спидометр: ровно сорок миль в час. Я хотел подробнее расспросить о здоровье Артура, но тут Роуз заговорила:

– Я недавно и сама немного поиграла в шпионов. Возможно, это тебя заинтересует. Следуя твоему примеру и примеру Артура. Знаешь, кого я выслеживала?

– Нет.

– Угадай. Попытайся.

– Ты искала Карла Кортни.

– И нашла его! Он живет в Черри-Хилл. Это, оказывается, чудесный пригород Филадельфии, хотя по названию больше похоже на квартал красных фонарей. Женат на уроженке Чикаго. У них шестикомнатная квартира в кондоминиуме, дом только что построили. У них там прачечные на каждом этаже и… в общем, похоже на гостиницу. Если кто-то позвонит, а жильца нет дома, то трубку возьмет портье внизу, которому можно оставить сообщение. Дважды в неделю им меняют постельное белье. Есть собственный медперсонал. Для так называемых людей старшего возраста.