В джунглях черной Африки - Уилбур Смит

— И сколько рек стало такими? — снова спросила женщина.

— Много-много, — тихо пробормотал Сепу, что означало больше четырех.

— Назови их, — потребовала Келли.

И он перечислил названия, среди которых были все, что она видела сама, и те, о которых она только слышала. Значит, страшная экологическая катастрофа затронула всю орошаемую притоками Убомо территорию. Это кошмарное событие не только грозило лишить бамбути их исконных охотничьих мест, но и касалось утраты огромных площадей тропического леса Африки.

— Мы должны подняться вверх по течению, — решительным тоном заявила Келли, и Сепу посмотрел на нее так, будто готов был расплакаться.

— Тебя ждут в Гондале, Кара-Ки, — пропищал он, однако у Келли хватило выдержки, чтобы не вступать с ним в спор, о чем в свое время ее предупреждали многие женщины бамбути, и в особенности старая, мудрая Памба.

Забросив рюкзак за плечи и как следует укрепив повязку на голове, Келли двинулась по берегу.

Пройдя около двухсот метров, Келли вдруг почувствовала, что настроение у нее падает. Перед ней расстилался совсем незнакомый лес, и было бы крайне неосторожно с ее стороны продолжать путь одной, без Сепу. Но она все-таки надеялась, что он идет следом.

И вскоре она услышала голос Сепу. Пигмей громко возмущался, грозился бросить ее одну посреди леса. Келли, облегченно вздохнув, лишь ускорила шаг.

Еще минут двадцать Сепу семенил сзади, бормоча, что сейчас непременно повернет обратно. В его голосе зазвучали совсем жалобные нотки, когда стало ясно, что Келли уступать ему вовсе не собирается. А потом вдруг пигмей громко хмыкнул и запел. Старания чувствовать себя так долго несчастным были выше его сил. Прокричав Сепу что-то одобрительное, Келли весело подхватила припев. Очень скоро Сепу опередил Келли и повел ее за собой.

В течение двух следующих дней они продолжали путь по берегу Тетвы, и с каждым километром вид реки становился все более ужасающим. Вода уже была не водой, а разжиженной глиной, густой, как каша, и в этой жиже плыли вырванные с корнем деревья, поломанные ветви, коряги — все уже потихоньку загнивало, и вонь от этого гниения смешивалась со смрадом от трупиков птиц, зверьков и рыбы, которые погибли, задохнувшись в речной жиже. Их мертвые тела были выброшены на покрытые красной глиной берега или плыли, раздутые, как баллоны, по поверхности маслянистой воды.

К полудню второго дня пути Келли и Сепу добрались до самых дальних границ охотничьих угодий бамбути. Никакого пограничного столба и никакой другой опознавательной метки здесь не было, однако Сепу остановился на берегу Тетвы, снял тетиву с лука, а стрелы аккуратно сложил в берестяной колчан на плече. Все это бамбути проделал в знак того, что он почитает Мать-и-Отца и не убьет здесь, в священном сердце леса, ни одно живое существо, не сломает ни одной ветки и не разведет костер.

А потом он запел, славя лес и испрашивая разрешения войти в самую его глубину.

О, возлюбленная мать всего племени,Ты первой приложила нас к своей грудиИ убаюкивала нас в темноте.О, уважаемый отец наших отцов,

Ты сделал нас сильными,Ты научил нас премудростям лесаИ ты отдал нам создания свои для пропитания.Мы чтим вас и славим вечно…

Келли наблюдала за Сепу со стороны. Было бы слишком самонадеянно подпевать ему, и она молчала.

В своей книге она детально описывала традиции бамбути, связанные с их отношением к заповедным лесным местам, считая такое отношение мудрым и правильным. В самом сердце тропического леса животные постоянно воспроизводились, и потому охотничьи угодья не оскудевали.

Эта территория служила также чем-то вроде буферной зоны, разделявшей различные племена, а потому территориальных споров и трений между ними никогда не возникало. Вот и еще один наглядный пример житейской мудрости бамбути, придерживавшихся на протяжении веков неписаных правил, которые обеспечивали им нормальное и спокойное существование.

Потому в эту ночь Келли и Сепу устроили стоянку у самой границы священной земли. Ночью шел дождь, и Сепу объявил, что это хороший знак со стороны лесных божеств, благословлявших их продолжить путь.

Лежа в темноте, Келли улыбнулась. В бассейне реки Убомо дожди выпадали ночью в среднем раз триста за год, и если бы дождя не было, то Сепу, скорее всего, посчитал бы это за еще более верный знак благосклонности со стороны Матери-и-Отца.

С наступлением рассвета они продолжили путь. И когда вдруг навстречу им выскочила маленькая пестрая антилопа дукер и остановилась, доверчиво глядя на людей, в пяти шагах, Сепу машинально потянулся за луком, но тут же взял себя в руки, хотя это стоило ему таких душевных мук, что он задрожал, как в лихорадке. Нежное и сочное мясо этой маленькой антилопы считалось лакомством, и Сепу, нервничая и подпрыгивая на месте, завопил: — Убегай! Убегай отсюда сейчас же! Не дразни меня! Не искушай! Я хорошо знаю все твои хитрости…

Дукер исчезла в зарослях, и Сепу повернулся к Келли.

— Будь моим свидетелем, Кара-Ки. Я не преступил Закон. Мать-и-Отец нарочно послали эту антилопу, чтобы испытать меня. Простая антилопа не такая глупая, чтобы стоять так близко от людей. Но я оказался сильным, разве нет, Кара-Ки? — печальным голосом спросил Сепу, и Келли, успокаивая его, положила руку на маленькое мускулистое плечо пигмея.

— Я горжусь тобой, старейший. Боги любят тебя.

И они продолжили путь.

Вскоре после полудня Келли внезапно остановилась, задрав голову и прислушиваясь. Никогда прежде она такого еще не слышала. Слабый и прерывистый звук заглушал шум деревьев, но по мере того как они продвигались, звук становился все отчетливее и сильнее, пока не превратился в ее воображении в львиный рев, в рык зверей, вышедших на охоту, в звук, парализующий вас на месте от страха и ужаса. И сердце Келли наполнилось отчаянием.

Течения Тетвы здесь уже не было. Река, забитая гниющими корягами, ветвями и стволами деревьев, в некоторых местах вышла из берегов, затопив все окрестности, и им пришлось пробираться по пояс в вонючей жиже. А затем, что стало уже настоящим шоком, лес неожиданно оборвался, и на людей хлынул ослепительный солнечный свет. Здесь, в этой части леса, на протяжении миллионов лет солнечные луча никогда не палили землю: этому мешала непроницаемая крона деревьев.

Теперь же взору людей открылась картина, по сравнению с которой ничто даже самый жуткий ночной кошмар. Похолодев от ужаса, Келли застыла на месте и не шевельнулась до самого вечера, и только когда тьма, сжалившись над ней, поглотила этот ужас, Келли повернулась и пошла обратно.