Молнии Великого Се (СИ) - Оксана Токарева

часть экзамена на отлично, она даже в страшных снах представить не могла, что этот непростой элемент придется выполнять на кадавре, собранном из запчастей, отремонтированных с помощью средневековых технологий. Хотя замена высокопрочных полимеров железом, выплавленным в крице, и дала временный результат, еще раз подняв несчастный вертолет в воздух, управление такой модификацией «винтокрылых колесниц» требовало не только сноровки, но и бережности.

Получив непроизвольный приказ, машина ушла в пике, и все попытки ее выровнять ни к чему не привели. Единственное, что успела Птица до того, как вертолет врезался в землю, обойти обе вершины и отклониться в сторону от ущелья. Впрочем, посадка на пустошь тоже оказалась максимально жесткой. Хорошо еще вертолет завалился на противоположный от нее борт, и Птица, которая успела сгруппироваться, закрыв руками голову, повисла в своем кресле на ремнях, хоть и оставивших на коже багровые кровоподтеки, но позволившие избежать более серьезных травм. Помимо прокушенной губы и порезов от разбитых приборов, других повреждений не обнаружилось.

Кое-как освободившись, Птица попыталась выбраться наружу. Дверь кабины заклинило, а фонарь обзора хоть и пошел трещинами еще при первом падении, но держался прочно. В это время со стороны места второго пилота из-под вывернутого кресла, заваленного грудами осколков и прочего мусора, послышался слабый стон. Хотя Вадик остался жив, он по всей видимости пострадал гораздо серьезнее и нуждался в помощи.

Вопрос, спасать ли жизнь обезумевшему от своих фантазий коллеге, для Птицы не стоял. Найдя точку опоры между своим сидением и остатками приборной доски, она стала прокапываться вниз, стараясь не порезаться об острые обломки. Под креслом второго пилота она нащупала что-то теплое и почему-то меховое. Что это? Какой-то забытый кожух или остатки обивки?

И в этот миг на нее глянули кошачьи, чуть приподнятые к вискам глаза Роу-Су. Взгляд их был мутен и затянут поволокой. Но через миг фосфоресцирующие зрачки сделались узкими, послышалось клацанье зубов. Сиденье улетело куда-то в сторону, едва не придавив провалившуюся от неожиданности куда-то в чрево вертолета Птицу, и мощное тело хищника распрямившейся пружиной устремилось вперед, разбив фонарь и в одно движение проложив путь к свободе.

Каким образом зверь не растерзал ее, Птица понять не смогла. Ох, знала бы она, каким кошмаром обернется ее второе путешествие в Гарайю, точно осталась бы в Гнезде Ветров. Сейчас, впрочем, следовало как-то выбираться самой и желательно не через кабину. К счастью, одна из дверей в пассажирском отсеке с усилием, но поддалась, Птица увидела кусочек неба, глотнула воздух, кое-как подтянулась, и съехав по остаткам фюзеляжа, приземлилась среди смятой травы.

Оказавшись на свободе, она попыталась подняться, но ее замутило и утробу скрутил рвотный спазм. «Только бы не потерять ребенка»! — в панике думала Птица, согнувшись в три погибели, отплевывая желчь и чувствуя губительное напряжение и толчки внизу живота. О том, что начавшееся кровотечение может оказаться смертельным и для нее, она в этот миг не помнила. Впрочем, на этот раз все обошлось. Вместе с дурнотой прошли и все другие позывы. Одежда внизу намокла, но это была не кровь.

Какое-то время Птица лежала без сил, потом ее вновь замутило уже от тошнотворных запахов. Она заставила себя подняться, обойти вертолет и вернуться в кабину, чтобы достать воду, аптечку, чистую сухую одежду, а главное, отыскать скрижаль и бластер. Если Вадик в образе горного кота вздумает ее атаковать, она сумеет дать отпор. Прополоскав рот, умывшись, переодевшись и обработав порезы, Птица почувствовала себя значительно лучше. Теперь оставалось только привести в порядок мысли и осмотреться.

Хотя это было ее первое путешествие в Гарайю, город Двенадцати пещер, на окраину которого упал вертолет, выглядел так, словно пришел из размышлений и снов. Сейчас на серых камнях покинутого святилища таинственно и сакрально разыгрывал неведомое действо закат. Скользящие косые лучи навешивали пурпурные завесы, горстями разбрасывали по золотым жаровням янтарный фимиам, благоухание которого ветер уносил к небесам. Всполохи отраженного в облаках света, перемешивая и объединяя минувшее с грядущим, наполняли давно умолкнувшие своды иллюзией жизни, собирали духов послушать готовые вновь зазвучать торжественные гимны. Гарайя не была разрушена гневом духов гор, ее не постиг мор, не разорили враги, просто в какой-то момент люди покинули ее, оставив древние пещеры хранить тайну.

Хотя Птица понимала, что и так потеряла слишком много времени, что с последним лучом угаснет любая надежда, она не могла двинуться дальше, буквально загипнотизированная дивным зрелищем. Где-то здесь между святилищами духов Травы и Зенебока над пропастью, охранявшей вход в иной мир, должен был протянуться стремящийся на звезды мост. Птица сделала несколько шагов вперед в сторону заходящего светила, в том направлении, куда указывал взгляд каменного Роу-Су, и в самом деле увидела зыбкие, почти прозрачные очертания, с каждым шагом проступавшие все более явственно.

Мост, располагавшийся между двумя пещерами, упирался прямо в гору. Птица подумала о том, что, хотя в сольсуранском мифе творения изначально говорилось о двенадцати родах и двенадцати духах Прародителях, не стоило забывать и о самом Творце, носившем здесь имя Великого Се. Чьим еще именем могла быть добыта амрита, где еще мог обретаться дивный источник? И словно подтверждая правильность догадки, в ушах Птицы зазвучали сотни голосов. Пещеры Гарайи, зов которых она слышала уже много лет, спешили поведать забытую историю.

В самом начале времен, когда Великий Се только сотворил мир, в нем обитали две расы. Одни вошли в летописи многих миров под именем асуров. Другие называли себя Сема-ии-Ргла. Асуры больше всего на свете любили богатство, почести и власть. Сема-ии-Ргла стремились к познанию и самосовершенствованию, на золото или почести глядя со снисхождением, как на пустые игрушки. Разве презренный металл мог заинтересовать тех, кто преодолел границы бренной плоти? Разве власть и почести имели смысл для существ, которые научились перемещаться во времени, заранее ведая конец и начало династий и царств?

Единственный вопрос, на который Сема-ии-Ргла так и не смогли найти ответа — конечность любого, даже самого совершенного бытия, и в этом, как ни странно, их поиски совпадали с чаяниями асурами. Властолюбивые гордецы к этому времени уже добыли золота и самоцветов больше, нежели могли потратить, построили грандиозные сооружения, преуспели в изобретении различного оружия. Кроме того, они научились менять по своей прихоти обличье, в бесконечных интригах не гнушаясь надевать не только личину других людей, но и преображаться в могущественных хищников. Те из асуров, кто слишком часто злоупотреблял оборотными чарами, быстро старели, а иногда и вовсе теряли изначально присущий им облик. И они особенно нуждались в средстве, которое бы