Чакра Кентавра (трилогия) - Ольга Ларионова

— Один амулет — беда одна, два амулета — две тысячи бед; на Тихри задача тебе задана, но в мире каком ты найдешь ответ?

Мона Сэниа подняла изумленные глаза на Лронга:

— Ты что‑нибудь понял, благородный рыцарь?

— Пока только то, что эта весть предназначена не для моих ушей. Она обращена к тому, кто способен смотреть на Тихри как на один из многих других миров.

Да, девочка выбрала мудрого правителя, но повторять это в очередной раз было бы банальностью, и потому мона Сэниа только сказала:

— Значит, к кому‑то из нас… Но для моей дружины загадка только одна: где… Светлячок? — она нарочно назвала Таиру именно этим милым прозвищем, данным ей на Тихри, чтобы подчеркнуть, насколько равновелика была эта утрата как для нее, так и для Лронга. — Хотя нет, вот и другая: кто послал эту весть?

— Не знаю, — медленно проговорил повелитель этой земли, — и, что хуже того, у меня нет способа это проверить. Ни одно пернатое создание не летит так быстро, как княжий посланец, но они не приучены следить друг за другом. Если бы ты взяла с собой одну из твоих диковинных птиц…

— Еще не поздно… — начала мона Сэниа, но договорить она не успела: красногрудая вестница чирикнула: “один–амулет–один–амулет” — и, взвившись над головами растерянных слушателей, исчезла в зеленой кроне орехового дерева, раскидистого, как баобаб.

— Может быть, сибилло? — предположил Лронг. — Он умеет так же ладно сопрягать слова в соразмерные строки.

— А где он сейчас?

— В Куличике, где же еще. Нежит старые кости.

Принцесса нервно хрустнула пальцами. Нет, от сибиллы непрошенной помощи не дождешься. Он бы сперва поторговался и лишь потом соблаговолил изречь подобное предсказание. Какой‑то другой мир… А не проделка ли это порфироносных, пытающихся избавиться от непрошенных гостей, каждый раз оказывающихся в опасной для них близости к княжескому трону?

Нет, не похоже — никто из солнечных жрецов не знает об амулете, дарующем невидимость. Он — из мира Шоёо, и если не с его планеты, то во всяком случае с того созвездия, где побывал предыдущий экипаж джасперянского корабля. Тем более они и понятия не должны были иметь о каком‑то втором магическом талисмане, который обещал две тысячи несчастий.

Она поглядела на Лронга и увидела, что тот, в свою очередь, вопросительно смотрит на нее.

— Нет, — покачала она головой, — по–видимому, вдвоем нам ни одной тайны не открыть. Подождем возвращения наших кораблей.

Она проговорила это с подчеркнутым спокойствием, но в ее голосе отчетливо читалось: “возвращения ни с чем”. Печальное предчувствие коснулось ее, и в нем не было ничего магического: это была лишь естественная чуткость любящей женщины.

Где‑то вдали прозвучал дисгармоничный всхрип сигнального рога: видимо, подходила смена стражи.

— Я отвлекаю тебя от дел правления, — встрепенулась принцесса. — Боюсь, что мое ожидание затянется. Ты можешь…

Он поднял руку, останавливая ее на полуслове:

— Нет у меня дел важнее, чем находиться ежеминутно в твоем распоряжении. Не надобно ли тебе еды или питья?

— Спасибо, добрый Лронг. Так о чем мы говорили перед тем, как нам доставили молвь–стрелу? О Чернавке? Если опасность для нее так велика, хочешь, я возьму ее с собой на Джаспер? Преданная нянька мне не помешает…

Травяной рыцарь не успел ответить — сильный порыв ветра смел в сторону все сплетенные им перевязки, и под орешниковыми ветвями вырос еще один нездешний корабль.

— Слава древним богам! — невольно вырвалось у моны Сэниа. — Юрг… Юрг?

Но она уже видела, что это не он. Сорк выпрыгнул из незакрытого люка и теперь озирался, явно отыскивая глазами командора.

“Беда! — застучало у нее в висках. — Беда! А я не с ним…”

— Где?..

— Не знаю. Корабли действовали раздельно, — четко доложил Сорк; мы находились в степи, когда получили приказ вернуться сюда.

— Чей приказ?

— Приказ командора. Но его передал Флейж.

— Понятно, — голос совершенно спокоен, как всегда перед решительными действиями. Один миг на то, чтобы прикрыть глаза и представить себе теплый полумрак командорского кораблика.

— Юрг! — позвала она. — Юрг, ты слышишь меня?

Тишина. Либо там, в неведомом Аду, произошло что‑то непоправимое, либо кораблик попросту пуст.

— Сорк! Быстро сюда! Ты видел, где они, ты перенесешь пас…

— Ты хочешь взять принца в ледяную ночь?

“О, древние боги, как же теперь им жить, как научиться не расставаться ни на миг, не подвергая опасности малыша? С собой его брать недопустимо, но невозможно и оставить, даже на такого человека, как Лронг. Значит, снова ждать?”

Из люка неуклюже выбрался Харр; очутившись там, где, по его твердому убеждению, могли обитать только мертвые, он начисто забыл обо всем на свете, кроме героических усилий, с которыми он преодолевал собственный ужас — и небезуспешно. Но теперь, очутившись снова под солнечными лучами, пробивающимися сквозь еще не тронутую осенней ржавчиной листву, он сразу же почувствовал себя крайне неловко в чужом облегающем костюме, словно его выставили напоказ в шутовском наряде или, того хуже, в бабьей юбке.

Видя, как он мнется, Сорк подошел и снял с него шлем.

— Собственно говоря, наш помощник свое дело сделал, — резюмировал дружинник. — С ним следует расплатиться и отпустить.

Мону Сэниа слегка покоробило это сухое замечание; разумеется, сейчас, в ожидании неведомой беды, Сорку было не до первого встречного тихрианина, но она почувствовала, что, если сейчас она одарит странствующего певца пригорошней перлов, одолженных у Лронга, она попросту оскорбит его.

Она подошла к тихрианину, чьи непомерно длинные ноги и куцые руки делали его похожим на какую‑то замороженную тушку громадной птицы, втиснутую в серебристо–белый скафандр, и каким‑то чисто женским краешком летучей мысли поблагодарила здешнюю моду за бесформенность и мешковатость одежд, скрывающих нелепость пропорций этих кочевых аборигенов, для которых, естественно, главным достоинством были именно такие неутомимые ходули. Если бы не смятение, в котором она пребывала, ей сейчас доставило бы большого труда скрыть улыбку. Но Сэниа положила ладонь на скрипучий синтериклон и проговорила с неожиданной даже для нее самой теплотой:

— Останься с нами подальше, Харр по–Харрада, и вовсе не потому, что ты нам нужен, а… да просто нелепо потерять друга, которого только что нашел!

Лронг вдруг почувствовал, как тоненькая иголочка прошла у него между ребер — в голосе принцессы не было ничего от ее прежних королевских интонаций.

— Назови обещанную тебе плату, храбрый менестрель, — невольно вырвалось у него, — и я ее удвою!

А вот это прозвучало уже по–княжески.

— Ты что‑то раскомандовался, оружейник, — небрежно бросил певец тихрианских дорог, — то фирман тебе подавай, то перлы сулишь… Тот, кто меня нанял, обещал в уплату свой меч. Его не удвоишь.

Мона Сэниа тихонько опустила голову и слегка приподняла брови. Ну и ну. Нашли время. Нет, все мужчины одинаковы, какой мир ни возьми. А жаль, что этого Харра нельзя пригласить в свою дружину — неспособный перемещаться в пространстве, как это умеют одни лишь джасперяне, он будет только обузой.

— Ты получишь свой меч, как только вернется мой супруг, — сказала она примирительно. — Но если ты торопишься, я попрошу Эрромиорга, сенешаля моих ленных владений, переслать мне сюда самый драгоценный клинок, какой только найдется в оружейной палате моего замка.

Он отступил на шаг и, уперев руки в бока, оглядел ее с ног до головы.

— Слушай, и что вы все передо мной выпендриваетесь — и ленные, понимаешь, владения, и замки–хоромки, и только что голубого золота под ноги не мечете! А ты, я смотрю, баба нездешняя, но зело смазливая с лица, даром что ноги только подкачали — куцые, что у ежихи; да простит меня свет вешний, безгрешный, что таким, как ты, врать не обучен… Вот и пригласила бы меня на свою дорогу, а то я до нее, может, и в жисть не доберусь — и попировали бы, и песен, ко столу пристойных, сердце тешащих, наслушались, а то уж больно ты неулыбчива, а потом…

К счастью, и для растерявшейся впервые в жизни принцессы, и для схватившегося за голову Сорка, и для грозно выпрямившегося князя Лроногирэхихауда это “потом” повисло в воздухе, потому что между кораблями пронеслась невидимая вибрирующая волна, предшествующая появлению голоса, и раздался звучный, хорошо знакомый баритон:

— Принцесса Сэниа! Ты слышишь меня?

Но это не был голос Юрга — всего лишь Флейжа.

— Мы на Земле, принцесса. Так получилось. Если слышишь, ответь, и тогда я перешлю тебе голос командора Юрга.

Земля — это берег озера, и яркий желтый квадрат среди зеленой травы, и чистая раковина бассейна со светящимся дном…