Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Сергей Павлович Брюн

Подавляющее большинство историков и исследователей, начиная с архиепископа Гильома Тирского, предпочитают видеть в капитуляции князя Рено исключительно лишенное всякого достоинства унижение. Однако нельзя отрицать, что в 1158 г. Рено проявил гораздо большее личное мужество, нежели Раймонд де Пуатье в 1137 и 1142 гг., когда он укрывался за стенами Антиохии и наблюдал за разорением северных и западных земель своего княжества. Между тем, своей добровольной капитуляцией и личным унижением Рено уберег Антиохийское княжество от опустошения и тягот войны. Все военные великого действия великого восточного похода императора Мануила I Комнина велись исключительно на землях Киликийской Армении. Все потери этой кампании пришлись на долю ромейских и армянских воинов, и, конечно же, — на долю населения Киликии. Ноне пострадала ни одна пядь земли и ни единый житель княжества Антиохийского, т. к. любые военные действия против франков были предвосхищены добровольной капитуляцией князя Рено. Фигура Рено де Шатильона гораздо сложнее того образа неугомонного и зловещего крестоносца-разбойника, которая так мастерски выведена Густавом Шлюмберже, С. Рансименом, Д. Харитоновичем[1456]. «Переоценке» действий и личности князя Рено, в свою очередь, посвящены работы Бернарда Гамильтона и Керолл Хилленбранд[1457].

Переговоры Мануила I Комнина с королем Бодуэном III Иерусалимским. Пересмотр императорского соглашения с князем Антиохийским (1158–1159 гг.)

Зимой того же 1158 г. на север, в Антиохию, прибыл король Бодуэн III Иерусалимский. У Иерусалимского королевства, в отличие от Антиохийского княжества, не было каких-либо конфликтов с Ромейской державой. Напротив, Бодуэн III, в предшествующие годы, всячески искал союза с Византией. В 1156 г. его послы предупредили дуку Кипра о грядущем вторжении князя Антиохийского. А в 1158 г. король Бодуэн III установил династический союз с Комнинами, взяв в жены племянницу императора Мануила — Феодору Комнину[1458]. Молодой король Иерусалима был естественным посредником в переговорах между антиохийскими франками и ромеями. Во время своего пребывания во дворце у князя Рено, в Антиохии, Бодуэн III регулярно направлял гонцов на север, добиваясь личной встречи со своим родственником — василевсом. В конце концов, после нескольких попыток, разрешение было дано и король Иерусалимский, со своей свитой, отправился в восточную Киликию — в ставку к Мануилу. По словам Киннама, «антиохийцы, когда он (Бодуэн III. — С. Б.) выходил из города, окружили его и просили как можно постараться примирить их с василевсом»[1459].

В Мамистре короля Иерусалимского — как союзника и сородича императора ожидал совершено иной прием, кардинально отличавшийся от того, которого «удостоился» князь Рено. Оказавшись в Мамистре, Бодуэн III, верхом, «в сопровождении царских жезлоносцев и знатнейших римлян», был препровожден в резиденцию Мануила. Там король Иерусалима принес оммаж василевсу, получил от него поцелуй мира и был посажен близ василевса, правда на более низком кресле[1460]. Сидеть близ ромейского василевса и так было великой честью, а на «более низком кресле», одесную Мануила, оказывались практически все монархи, включая короля Франции Людовика VII Молодого (в 1147 г.). Император Мануил I оказал своему вассалу достойное гостеприимство, и король Иерусалимский оставался в Мамистре на протяжении десяти дней, ежедневно встречаясь, пируя и участвуя в охотах с василевсом[1461]. В скором времени Бодуэн III был отпущен в Антиохию, куда доставил дары императора: «двадцать две тысячи иперпиров (…), три тысячи марок серебра, и это, не считая одежд, бархата и драгоценных сосудов»[1462]. Однако в качестве «почетного гостя», а точнее — заложника, король Иерусалимский должен был оставить при дворе василевса своего младшего брата — Амори, графа Яффы и Аскалона[1463].

Во время личных встреч и переговоров с Мануилом вМамистре, король Бодуэн III смог добиться пересмотра и значительного смягчения условий договора, заключенного предшествующей осенью князем Рено[1464]. Подробности переговоров императора Мануила с королем Бодуэном III, так же как и условия договора, ранее заключенного между василевсом и князем Рено, известны преимущественно благодаря книге Иоанна Киннама. Большинство других авторов (Гильом Тирский, Никита Хониат, Михаил Сириец, Смбат Спарапет) оставляют лишь самые общее описание этих событий. Согласно же «Краткой истории…» Киннама, «антиохийцы недовольны были договором Ренальда относительно количества войска, которым обязывались помогать василевсу, — потому что город не имел прежней силы, — и относительно архиерея, чтобы он присылаем был в Антиохию из Византии, и по сему поводу пришли просить василевса, то Балдуин ходатайствовал перед ним и об этом деле и, как скоро заметил, что василевс не сильно отказывает, тотчас велел послам пасть к его стопам. Тогда, размыслив, который из двух (предметов прошения) приносит римлянам более чести, василевс тут же дозволил антиохийцам вооружать для службы себе меньшую дружину (…), а архиерея не дозволил принимать ни откуда более, как из Византии. Выслушав это с удовольствием, послы были отпущены в город»[1465]. Стоит отметить, что здесь придворный византийский историк допускает явное лукавство; во время переговоров с Бодуэном III василевс Мануил пошел на уступки как в вопросе о поставляемом антиохийском войске, так и в вопросе о патриархе. Православный Патриарх Антиохийский — Афанасий I Манасси до 1165 г. оставался в Константинополе, а в период «триумфального» пребывания императора Мануила в Антиохии, единственным патриархом, объединявшим под своей канонической властью латинские, греческие и мелькитские церкви франкской Сирии, оставался латинский Патриарх — Амори де Лимож. Подробнее вопрос об Антиохийском патриаршестве и его значимости для восточной политики Комнинов будет рассмотрен в следующей главе.

Если же отвлечься от великодержавного пафоса, переданного Киннамом, легко заметить, сколь значимыми были уступки василевса и насколько явным было его стремление умилостивить признавших сюзеренитет империи франкских государей Антиохии и Иерусалима. Капитуляция и оммаж Рено де Шатильона обеспечили неприкосновенность земель Антиохийского княжества и признание прав Рено на престол. Благоволение Мануила I Комнина к Бодуэну III Иерусалимскому и заступничество молодого короля привели к смягчению условий о воинской повинности антиохийского князя и его баронов, а также к временному отказу василевса от восстановления православного патриаршества в Антиохии. Более того, в период «стояния» в Мамистре василевс Мануил, вняв просьбам короля Бодуэна III, франкских баронов и военно-монашеских орденов, даровал прощение и бежавшему в горы Тавра Торосу II Рубениду. Смбат Спарапет, во многом следуя хронике Григория Пресвитера, описывает, как «король Иерусалимский, увенчанный крестом братства, и все христиане пришли к императору Мануилу и смиренно просили его примириться с Торосом, сыном Левона», восхваляя всевозможные его добродетели и отмечая, что армянский князь «отстаивал интересы всех христиан (…). Император, ради них, простил Торосу все его преступления и пожелал лично увидеть его»