Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 1 - Михал Огинский

Встал вопрос о неприкосновенности жилища иностранных дипломатов в Риме, где преступники укрылись от полиции в резиденции одного зарубежного представителя. Император был возмущен такой привилегией, которая, по его словам, противоречит всем принципам морали и справедливости. Он добавил, что не потерпит, чтобы российские дипломаты пользовались такими преимуществами за границей.

Когда речь зашла о Константинополе, граф Кочубей, видя доброе расположение императора ко мне, поинтересовался, знает ли Его Величество о том, что я находился в этом городе под чужим именем как представитель польских патриотов в те годы, когда он был там послом России?.. Глядя мне прямо в глаза, Александр улыбнулся и сказал, что, конечно же, осведомлен об этом, и тут же спросил, куда я отправился после Константинополя? Я ответил, что из Константинополя мой путь лежал в Париж, где мне хотелось удостовериться в том, о чем я знал из газет и не очень внятных донесений. События, происходящие тогда во Франции, вызывали во мне восхищение. Эпоха террора стала историей, и я был убежден, что французская революция несет человечеству огромную пользу… По прибытии во Францию я понял, в каком ложном свете мы порой воспринимаем явления и факты, когда судим о них издалека. В 1797 году это уже был совсем другой Париж, чем я его себе представлял.

Император стал серьезнее и сказал: «Вы совершенно правы, говоря, что мы нередко ошибаемся, когда смотрим на вещи глазами других людей и не воспринимаем события сами в непосредственной близости от них. Однако не следует впадать в другую крайность и осуждать, отбрасывать все, что не получило успеха. Необходимо использовать чужие ошибки и стараться избегать их. Никогда нельзя терять из виду то, что может привести к общему успеху».

Ничто не могло сравниться с моим изумлением и восхищением, когда я услышал эти слова, которые так хорошо выражали величие души и возвышенность чувств Александра.

На балу император танцевал со всеми присутствующими дамами. В какой-то момент он подошел ко мне и сказал: «Я с удовольствием замечаю, что предрассудки начинают рассеиваться в этих краях. Вот уже и мещанкам находится место в дамской элите. В моих немецких провинциях в Ливонии и Курляндии такое происходит давно. Но для меня стало приятным сюрпризом, что прогресс цивилизации дошел и до Минской губернии, где, как и в вашей стране, так сильно держались за старые предрассудки».

Мне казалось, что все это происходит во сне, и мне ничего не оставалось, как признать, что ни один монарх кроме Александра не сможет дать своим подданным счастья и заслужить их любовь и признательность.

Я сопровождал императора в его поездке в Могилев и Витебск. Обедал с ним. Бывал на балах и празднествах в его честь и собственными глазами видел, с каким восторгом его встречают люди всех сословий.

Покидая Витебск, император посадил к себе в карету генерала-от-инфантерии, военного губернатора Белой Руси Римского-Корсакова, который проехал с царем до первой почтовой станции. Вернувшись, генерал разыскал меня и сообщил, что император много рассказывал ему обо мне и высказал самое благосклонное суждение о моей особе. Римский-Корсаков, с которым я впоследствии подружился, дал мне совет ехать в Петербург, где, как он уверял, я смогу получить достойное место и пользоваться полным доверием императора.

Меня глубоко тронуло искреннее стремление генерала изменить мою жизнь и судьбу. Но я уже принял окончательное решение полностью отойти от общественных и государственных дел. Они перестали привлекать меня после того, как я потерял родину, которой мог бы послужить. Я вернулся в свою деревню и оставался там до самого конца 1806 года.

За эти четыре года пламя войны, на какое-то время притушенное мирным процессом, вновь разгорелось в Европе. Изменения в правительстве Франции расшатывали политическую систему всех европейских государств.

Бонапарт прекрасно сознавал стратегическую важность сохранения за собой острова Санто-Доминго, население которого сбросило иго Французской республики, и поэтому послал туда тридцатитысячную армию под командованием генерала Леклерка. Ее главной задачей являлось восстановление французского владычества на острове. В числе солдат и офицеров этой армии было немало поляков. Экспедицию постигла горькая участь: в условиях нездорового климата почти все воины погибли. Там нашли свою смерть и многие мои соотечественники. Особую скорбь в моей душе вызвала гибель генерала Яблоновского, которого я уже упоминал несколько раз.

6 мая 1802 года принятый по предложению Трибуната сенатус-консульт объявил о назначении Бонапарта консулом на десятилетний срок. 2 августа того же года Сенат сообразно решению Трибуната и Законодательного корпуса с согласия народа, опрошенного посредством всеобщей подачи голосов, провозгласил Наполеона пожизненным консулом.

26 августа 1802 года остров Эльба, а 11 сентября Пьемонт были присоединены к Франции. 9 октября Бонапарт занял Парму. 21 октября тридцатитысячная французская армия вступила в Швейцарию.

Такие действия Франции ускорили разрыв отношений с Англией. 13 мая 1803 года английский посол Витворт покинул Париж. Через год, 18 мая 1804 года, Наполеон Бонапарт был провозглашен императором, и папа Пий VII 2 декабря приехал в Париж на ритуал его коронации.

Одной из первоочередных забот Наполеона в ту пору было создание новых республик по образцу империи. И начал он с Италии. Приняв депутацию Цизальпинской республики, которая решила восстановить наследственную монархию в пользу нового императора французов, Бонапарт завладел этим королевством и 26 мая 1805 года в Милане получил железную корону. Своего приемного сына Евгения де Богарне он назначил вице-королем Италии.

Разрыв отношений с Лондоном побудил Бонапарта вновь вернуться к плану высадки войск в Англии. Снова вспомнили о Булонском лагере. Во всех портах на севере страны появились военные корабли. И в это время о себе заявила третья антифранцузская коалиция. 11 апреля 1805 года был подписан союзный договор между Великобританией и Россией. 9 августа к договору присоединилась и Австрия.

Наполеон срочно покинул Булонь и поспешил в Париж. 23 сентября по его настоянию Сенат принял решение о новом наборе восьмидесяти тысяч рекрутов. Уже на следующий день Бонапарт приступил к новой кампании. 1 октября он переправился через Рейн, вошел в Мюнхен и вынудил генерала Мака сдать Ульм. 13 ноября французы заняли Вену, а 2 декабря началось сражение под Аустерлицем, где армии Бонапарта противостояли австрийские и русские войска.

Победы при Ульме и Аустерлице привели к Пресбургскому миру, подписанному 26 декабря. Австрия признала Наполеона королем Италии и уступила ему Венецию, Далмацию и Албанию.

30 марта 1806 года Наполеон объявил своего брата Жозефа Бонапарта королем Обеих Сицилий. 5 июня Голландия была превращена в королевство, где королем стал брат Бонапарта Людовик.

12 июля 1806 года четырнадцать князей из юго-западной части Германии объединились и создали Рейнский союз под протекторатом императора Наполеона.

1 августа на сейме в Регенсбурге князья официально заявили о выходе из состава Священной Римской империи германской нации. Германская империя прекратила свое существование, и Франц II отрекся от престола.

Стремительное развитие всех этих событий и укрепление могущества Наполеона во многом обусловили создание четвертой антифранцузской коалиции. Пруссия, вставшая после Базельского мира на путь нейтралитета, возможно, и помогла бы союзникам в ходе последней кампании, если бы французские войска не проводили свои операции столь быстро и решительно, из-за чего война закончилась намного раньше, чем можно было предположить.

На этот раз Пруссия вступила в союз с Россией, чтобы изгнать французов из Германии. Располагая многочисленной и хорошо обученной армией, Пруссия угрожала Наполеону разрывом мирного договора и активными военными действиями, если он не позволит прусским войскам перейти Рейн.

Как раз в то время, когда русские войска двинулись к западным границам России, а Пруссия делала явные шаги к разрыву отношений с Францией, я решил уехать из своей деревни и провести зиму 1806 года в Вильне.

Я видел, что центр политических событий перемещается на запад, и мне хотелось быть поближе к ним. Кроме того, я полагал, что жить в столице благоразумнее и спокойнее, нежели в глухой провинции, где все более-менее известные личности всегда на виду и становятся предметом пересудов. Мне не хотелось лишних разговоров еще и потому, что с некоторых пор в здешних провинциях стали появляться тайные агенты Наполеона. А кто-то, возможно, по неосторожности, возможно, по глупости прислал на мой адрес послание, из-за которого у меня могли возникнуть неприятности.

Глава II

Не успел я появиться в Вильне, как пришла новость о разгроме прусской армии. Это случилось в самом начале кампании в первые дни октября 1806 года. После битвы при Йене и Ауэрштедте 14 октября и взятия Эрфурта, Лейпцига и других населенных пунктов в окрестностях Берлина Наполеон 27 октября с триумфом въехал в немецкую столицу.