Парадокс Атласа - Оливи Блейк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– По-твоему, все дело в тех шестерых? – спросила Белен, и Эзра побледнел. – Ошибаешься. Дело не в шестерке. Дело даже не в мире. – Ладно, в тот момент ей самой послышались легкие нотки безумия в собственном смехе. – Эзра, мир тут совсем ни при чем. Все дело в одном человеке, – сказала она, и Эзра, к счастью, наконец к ней прислушался. – Что бы ты ни делал, во что бы ни верил, в чем бы ни ошибся и о чем бы ни мечтал – все это никак не связано с десятью миллиардами душ, которых ты, мать твою, никогда не встретишь. Все дело в человеке. Все, в конечном счете, сводится именно к нему.
«Либби Роудс, сука такая. Как я тебя ненавижу, и как мне тебя не хватает».
Это была последняя осознанная мысль, промелькнувшая у нее в голове, потому что в следующий миг все заволокло туманом. Нотазай, грязный биомант, сделал пасс руками, и в выражении лица Эзры стыд смешался с омерзением, и покрытый старым линолеумом пол взметнулся навстречу Белен. Она все это время надсадно, до боли в горле смеялась, а в усталом, полном злости мозгу крутилась одна и та же мысль:
«Пошла ты, Либби Роудс!
Пошла ты, Либби Роудс!
Пошла ты, Либби Роудс!..»
Но вот крохотное пламя гнева, что три десятилетия пылало в груди Белен Хименес, встрепенулось напоследок и наконец угасло.
Нико
– Где все? – резко спросил Нико после пяти минут неловкой тишины в раскрашенной комнате. Этот день вот уже год был отмечен в учебном расписании; сегодня им предстояло сдавать свои самостоятельные проекты, и по этому поводу Нико ожидал пышного торжества или, на худой конец, неформального праздника. Сидевший за столом Тристан пожал плечами. Смотревший в окно Каллум даже не обернулся. – Мы же вроде должны делиться результатами исследований?
В тишине слышалось только пение сверчков.
– Серьезно? – спросил Нико.
– Тебе бы почаще выбираться в свет, Варона. – Наконец-то в комнату вошла еще хотя бы Париса. На ней были солнцезащитные очки, и создавалось ощущение, будто она вышла прогуляться и вернулась только потому, что погода испортилась. Увы, это было не так: погода на улице стояла чудесная. – Ты же не на выпускной экзамен пришел, – добавила Париса, присаживаясь с краю на диван так, будто ей вот-вот поднесут напиток.
– Ну конечно, – ответил Нико, у которого выдалась долгая ночь: он без отдыха корпел над заметками, в точности как и в студенческие годы. – И где Рэйна?
– Здесь, – раздалось со стороны входа. Рэйна вошла бесшумно и, угрюмо прижимая к груди толстенную стопку бумаг, села с противоположного от Парисы конца дивана.
– Видали? Рэйна принесла… что-то. – Нико махнул рукой в ее сторону. – Нам ведь не просто так поручили самостоятельные проекты. Идите и исследуйте… Относитесь к архивам так, как хотите, чтобы они относились к вам…
– Ты путаешь Атласа с Библией, – заметила Париса. Каллум с Тристаном одновременно хмыкнули и тут же отвернулись каждый в другую сторону, чтобы не выглядело так, будто они мыслят и смеются синхронно. – Никто не ждал, что мы представим находки. Нам постоянно напоминали, что здесь не школа. Единственное, от нас требовали сделать вклад в архивы.
– Заставить их вырасти, – имитируя тон и глубокий тембр Атласа, произнес Каллум.
– Ладно, и что? – неопределенно повел рукой Нико. – Где твое предполагаемое исследование?
– Внесено в фонд, – ответила Париса и коротко глянула на Рэйну. Та все прижимала к груди заметки. – Но вопрос, думаю, в том, где же Атлас, не так ли?
– Он не придет, – сказал Тристан.
– Так ты теперь его заместитель? – не оборачиваясь, спросил Каллум.
– Нет, и пошел ты, – огрызнулся Тристан. – Просто его тут нет.
– А как же Далтон? – поинтересовался Нико.
– Болеет, – ответил Каллум, мимолетно взглянув на Парису. Та никак на это не отреагировала.
– О, – моргнул Нико и тут же нахмурился, – что же мы тогда тут делаем?
Рэйна молча встала и направилась было к двери, однако Париса со вздохом ухватила ее за руку.
– Послушай, это наша последняя неделя здесь, – сказала она и обернулась к Тристану. – Для большинства из нас.
Тристан промолчал, а Нико, ничего не понимая, набросился на него:
– Что? Ты-то с какой стати? Я думал, это Рэйна…
– Нет, – раздраженно перебила Рэйна. – Ну, мы закончили?
Она с отвращением посмотрела на Парису.
– Присядь, – сказала та в ответ.
Рэйна раздраженно вернулась на место.
– Вот умница, – кивнула Париса, и Рэйна закатила глаза. – В общем, в случае если кто-то забыл, на нас объявлена охота. – Под ее взглядом Нико скривился, а Рэйна отвернулась. – Неважно, явится Атлас или нет, стратегию выхода отсюда нам предстоит выработать практически самостоятельно. В конце концов, – добавила она, – это ведь не его подстерегают у периметра.
Рэйна упрямо не желала смотреть на нее иначе, как с раздражением.
– Нас найдут, только если мы пойдем туда, где нас ожидают, – пробормотала она. – Если отправиться в любое другое место, то все, проблема решена.
– В итоге нас все равно выследят, – возразила Париса. – А при моем положении такой расклад весьма неудобен.
Вот такой тон ее голоса Нико очень нравился. Он означал, что сейчас Париса начнет излагать план.
– Я весь внимание, – сказал Нико, и Париса в ответ иронично ему отсалютовала.
– Послушайте, – начала она, – мы знаем, что у Общества есть враги, и они на нас охотятся. Они почти наверняка ждут, что после двух лет в этом проклятом месте мы отправимся обратно к себе. И еще мы знаем, что по меньшей мере одного из нас считают мертвым. – Тут она многозначительно взглянула на Каллума, который молча следил за ней издалека. – Мне кажется, они подошлют убийц перещелкать нас по одному. Поэтому предлагаю не сидеть в ожидании неизбежного, а устранить угрозу, создав собственную, спутав карты противника.
Нико нахмурился.
– То есть…
– Охотник на телепатов в Париже не ожидает встретить там физика, – пожала плечами Париса. – Эмпат обезвредит того, кто явится за этим физиком в Нью-Йорк. Особенно если у эмпата… уникальная специализация Каллума. – Она усмехнулась с притворным уважением, и Каллум, не говоря ни слова, выгнул бровь в знак признания. – Суть в том, – продолжала Париса, – что у нас есть возможность перехватить инициативу и поработать вместе последний раз, прежде чем снова начать свободную жизнь. Жизнь, – сухо добавила она, обращаясь к Нико, – в которой больше не надо делать домашку. Просто чтобы ты знал.
Даже
