Багряный лес - Роман Лерони

— Если в дороге не предвидится новых сюрпризов, тогда получается, что автобус с заложниками прибудет в город Ровно, — Переверзнев еще раз сделал паузу, проверяя вычисления. — Будет в Ровно не раньше, чем через час?

— А в Новограде-Волынском?

— Через четыре часа, или, самое большее — через шесть, господин Президент.

Теперь было главным не показывать собственное нетерпение и готовое вот-вот вырваться, ликование: Поднепряный должен был задать главный вопрос, но после ответа министра в кабинет неслышно пожаловала тишина, словно нарочно сделавшая тиканье настенных часов оглушительным, демонстрируя, насколько дорога каждая уходящая минута.

— Как быстро могут быть твои люди в Новограде-Волынском?

— Максимум через тридцать минут.

Президент встал и медленно прошелся вдоль окон, смотря себе под ноги. Он вновь и вновь возвращался к поиску решения проблемы с угонщиками, но в своих поисках скатывался до подбора кандидата на освободившийся министерский пост. Новый министр МВД должен был также устроить и Совет. После этого случая с автобусом компромисс с народными избранниками будет найти трудно, а их ставленника принимать в Кабинет — как показывала история, — означало разрушить стабильность на первых этажах исполнительной власти: ставленники ВР обладали характерной чертой — привносили в дела рабочие и обязательные изрядную дозу политики; любой политический шторм, всколыхнувший Раду эхом отзывался и в том месте, где сидел на своем посту депутатский "протеже", и тогда было уже не до работы, а до поставок литрами успокаивающих средств. Пока такого человека, который мог в полной мере устроить и главу государства и народных депутатов, у Президента не было. Был только Переверзнев, но уже настораживали волнения в Раде, усиленные последними событиями, угоном, и отчасти Президент сочувствовал своему министру из-за того, что тому предстояло через час предстать перед депутатской комиссией с отчетом.

— Олег, сколько лет ты прослужил в разведке?

Крупный пот выступил на лбу министра. Не к добру был это было, когда Президент начинал интересоваться "личными делами" своих министров, а тем более, как у Переверзнева, его "периодом разведывательной деятельности", в котором изобиловали "подводные камни", о которых не хотелось вспоминать. Прошлое, несмотря на все труды и старания Олега, пожаловало вновь, но теперь в лице Президента. Кто представил ему такую информацию? Кто постепенно снимает все покровы с его тайн? Кем был этот могущественный, умный и проницательный враг? В ответ же только глухое, упрямое молчание неопределенности, лишь сипящее дыхание страха в затылок, которые Переверзнев чувствовал, как реальные.

— Больше двадцати лет, господин Президент.

— Тогда ты, как никто другой, должен понимать всю меру ответственности за свои решения. Действуй.

Когда министр вставал из кресла, он почувствовал предательскую дрожь в коленях. Вопросом о службе в разведке Президент лишил его уверенности, без которой он уже сам мало верил в успех своих действий.

Они коротко попрощались, и Переверзнев, стараясь ничем не выдать своего смятения, покинул кабинет, а затем и дачу. На подъездной площадке он заметил автомобиль министра Обороны. Горачук, без кителя, сидел в опустевшей беседке с закрытыми глазами, лицом, ловил теплую ласку солнечных лучей, пробивающихся сквозь свежую и нежную листву деревьев. Переверзнев подошел к нему. Присутствие "войсковика" вновь вернуло его к неприятным размышлениям о том, что в самый ответственный момент его могли заменить этим генералом. Этот факт еще в большей мере лишал его уверенности.

— О чем размышляем, Всеволод Сергеевич? — спросил Переверзнев, опускаясь возле генерала на деревянную лавку.

Горачук даже не открыл глаза, продолжая наслаждаться солнечной ванной.

— О том, что мало времени, Олеженька… Сижу, жду тебя, а минутки убегают. У меня есть предложение, но прежде хочу предупредить: это моя личная инициатива.

— Спасибо за предупреждение. Я был бы сейчас рад любому толковому совету, а тут — предложение…

Генерал открыл глаза и часто заморгал, помогая им привыкнуть к свету.

— Ты знаешь, что мой спецназ хорошо умеет разбираться в подобных проблемах — я говорю о террористах…

— Я понял, — насторожился Переверзнев.

— Так вот что я предлагаю… Мои ребятки мхом порастают без настоящего дела. Может, согласишься взять их в самолет с подсадкой — мешать не будут, а помогут толково. Ты мне с самого начала очень нравился, и я не хочу дать твоим недругам никакого шанса. Это игра, Олег, у тебя же, не обессудь, в таких играх пока маловато опыта, а я за свой век выиграл массу подобных партий.

— Где твой спецназ? — уже бодро спросил Переверзнев.

Он быстро разобрался в ситуации. В то, что Горачук испытывал к нему симпатии, не верил, больше из — за того, что никогда не придавал никакого значения словам, следуя собственному правилу: не доверять никому. Больше верил в то, что "войсковик" был неглупым человеком, которому меньше всего хотелось, чтобы кто-то стал копаться в его прошлом, а Переверзнев мог оказаться именно этим "кто-то". И, кроме этого, такой союз вселял потерянную надежду на успех.

— В Борисполе, с твоими ребятами, у самолета хвалятся своими победами друг перед другом. Чем же они еще могут заниматься?

— Нескромно, — с улыбкой ответил Переверзнев. — Кому будут подчиняться?

— Разумеется, твоим людям, но попрошу оставить за ними право голоса — они толковые, дурного не предложат.

— Хорошо, я согласен.

— Тогда по машинам! — довольно хлопнул себя по ляжкам Горачук. — У меня телефон в автомобиле.

Первой из Конча-Заспы выехала машина министра МВД, следом за ней, словно привязанная невидимой нитью, ехал машина "войсковика". Не успели они проехать и пяти километров, как в Борисполе уже выруливал на взлетную полосу самолет, везя в своем просторном грузовом салоне два отряда спецназовцев. Из-за него были отсрочены взлеты двух пассажирских авиалайнеров, принадлежащих иностранным авиакомпаниям. Их служащие уже готовили, как это заведено в деловом мире, претензии в арбитражные суды, хлопоча о возмещении немалых убытков…

Уже у самого выезда на Столичное шоссе Переверзнев увидел машину главы СБУ. Автомобиль стоял у обочины с открытым капотом, под которым возился, стараясь устранить неисправность, водитель. Рядом с ним, без пиджака и галстука, в ослепительно-белой рубашке стоял Нечет.

— Останови, — приказал Переверзнев своему водителю.

Мимо, просигналив на прощание, промчался автомобиль министра ВС.