Япония, японцы и японоведы - Игорь Латышев

Благотворное влияние на рост производства оказала присущая японским бизнесменам сдержанность в расходах на личное потребление, их врожденная бережливость и стремление вкладывать в развитие производства большую, чем в других развитых странах, долю своих доходов. Но еще более существенным фактором быстрого роста японской экономики стало активное регулирующее и стимулирующее воздействие государственной машины Японии на экономическое развитие страны. Министерство торговли и промышленности, Управление экономического планирования при канцелярии премьер-министра, Японский государственный банк и другие правительственные учреждения повседневно содействовали японским монополиям в их экспансии за рубеж и наращивании их капиталов и могущества внутри страны. Не случайно за рубежом в те годы появилось словечко "Акционерная компания Япония" (Нихон Кайся), означавшее, что государственный аппарат и деловые круги Японии действуют целеустремленно, как одно целое, как единое акционерное общество.

Сыграли немалую роль в стремительном росте японского производства и такие факторы как всеобщая грамотность японского населения и высокий процент лиц с высшим и специальным техническим образованием, исключительная старательность японских людей наемного труда в выполнении своих служебных обязанностей. Складываясь воедино, такое прилежание и трудовое рвение миллионов японцев оказывали огромное положительное влияние на ход производственных процессов.

И, наконец, нельзя забывать, что поначалу, в 50-х - 60-х годах, заработная плата людей наемного труда была в Японии значительно ниже, чем в СЩА и странах Западной Европы, что предопределяло даже при прочих равных обстоятельствах высокую норму накопления капитала, а следовательно, и более высокие, чем в других странах, темпы роста производства. В совокупности все упомянутые выше факторы и предопределили тот феноменальный рывок в увеличении валового национального продукта Японии, происшедший в 60-х 70-х годах и давший зарубежным японоведам и журналистам повод писать о японском "экономическом чуде".

Легенды о "японском экономическом чуде", сложившиеся за рубежом, оказали влияние и на умы советских партийных и государственных руководителей и пробудили и у них интерес к Японии. С конца 60-х годов вышестоящие директивные инстанции все чаще стали запрашивать Академию наук о причинах столь впечатляющих успехов Японии, сумевшей превзойти по темпам своего экономического развития социалистические страны, вопреки прогнозам корифеев марксизма-ленинизма, полагавшим, что социалистическая экономика должна и впредь неизменно опережать в своем развитии экономику капиталистическую, как это было в предшествовавшие годы. При таких обстоятельствах академическое руководство ощутило необходимость в координации научных изысканий японоведов, ведших работу в различных институтах Академии наук, и в расширении контактов академических научно-исследовательских центров с практическими учреждениями, связанными так или иначе с Японией. Естественно, что директор Института востоковедения АН СССР Б. Г. Гафуров проявил инициативу в этом деле и настоял в академических верхах на том, чтобы ведущая роль в координации японоведческих исследований принадлежала бы его институту, а иначе говоря отделу Японии института.

В результате 28 мая 1970 года по решению Секции общественных наук Президиума АН СССР при Научном совете по координации научно-исследовательских работ в области востоковедения была создана новая секция - Секция по изучению Японии. Членами секции стали представители ведущих научных и учебных заведений страны, включая Институт востоковедения АН СССР (так стал с 1969 года вновь именоваться наш Институт народов Азии), Институт мировой экономики и международных отношений, Институт Дальнего Востока АН СССР (бывший Институт китаеведения), Институт научной информации по общественным наукам АН СССР, Институт всеобщей истории АН СССР, Институт философии АН СССР, Дальневосточный филиал СО АН СССР, Хабаровский комплексный научно-исследовательский институт СО АН СССР, Институт стран Азии и Африки при МГУ им М. В. Ломоносова, Московский государственный институт международных отношений, Ленинградский государственный университет, а также представители Международного отдела ЦК КПСС, министерства иностранных дел и редакции газеты "Правда".

Персонально в число членов секции вошли академики Е. М. Жуков, Н. И. Конрад, член-корреспондент АН СССР С. Л. Тихвинский, почти все японоведы-доктора наук, ответственный работник ЦК КПСС И. И. Коваленко, международный обозреватель "Правды" В. В. Маевский и другие видные знатоки Японии. В соответствии с тем же решением я был назначен председателем названной секции. Так нежданно-негаданно меня подняли на вершину созданной на бумаге академическим начальством пирамиды из различных японоведческих центров. При этом, как и следовало ожидать, мне не дали ни административных, ни финансовых, ни иных полномочий. Это была с самого начала должность символическая, безвластная, и проявлять какую-либо активность я мог лишь при наличии встречного желания сотрудничать со мной лиц, которые стали членами секции.

Но тем не менее кое-какие попытки вдохнуть жизнь во вновь созданное всероссийское объединение японоведов с моей стороны были все-таки вскоре предприняты. Первое заседание секции состоялось в помещении Института народов Азии 26 февраля 1971 года. В нем принял участие в качестве председателя Научного совета по вопросам востоковедения Б. Г. Гафуров. На заседании был представлен ряд японоведческих коллективов Академии наук. Присутствовал также в качестве журналиста - знатока Японии мой бывший шеф по работе в "Правде" В. В. Маевский. Главным результатом этого первого заседания членов секции стало решение, горячо поддержанное всеми присутствующими, об учреждении в качестве регулярного ежегодного издания сборника статей ведущих советских японоведов по наиболее актуальным вопросам жизни современной Японии. При этом было решено называть сборник так: "Япония. Ежегодник" - с указанием в заголовке соответствующего года. Тогда же меня назначили главным редактором этого "Ежегодника". Несколько месяцев затем ушло на переговоры с О. К. Дрейером, возглавлявшим Главную редакцию восточной литературы издательства "Наука", о порядке прохождения этого сборника через издательство и типографию, о его объеме в листах, формате и обложке, которая по нашему замыслу должна была даже с первого взгляда давать читателям ясное представление о его содержании, целиком посвященном одной стране - Японии.

В начале 1973 года первый номер "Ежегодника" под моей редакцией вышел в свет. Его авторами стали представители различных японоведческих центров. О перспективе развития советско-японских отношений статью написал В. В. Маевский. Автором статьи о состоянии советско-японских экономических связей стал руководящий работник министерства внешней торговли В. Б. Спандарьян, возглавлявший долгое время советское торгпредство в Японии. Внешняя политика Японии получила освещение в статье Д. В. Петрова, считавшегося тогда ведущим специалистом в этом вопросе, а статья о состоянии японской внутриполитической жизни была написана мной. Видный специалист в области военных вопросов доктор исторических наук генерал-майор Б. Г. Сапожников свою статью посвятил проблемам национальной обороны Японии. В "Ежегодник" вошли статьи по вопросам культуры и искусства послевоенной Японии. Включил первый номер "Ежегодника" и ряд документов, связанных с отношениями нашей страны с Японией, большой список японоведческих книжных публикаций, изданных в СССР и за рубежом, а также хронику событий за предшествовавший год.