Искры - Михаил Соколов

Оксана пристально посмотрела на нее, на полное розовое лицо и большие жгучие глаза. «Да, ты, бесспорно, достойна Леона, милая, но одного ты не знаешь. Леон не согласится стать помощником Яшки. И на ваши деньги жить не захочет. Но, в конце концов, какое мне дело до этого? — перебила она свои мысли. — Мне надо о себе беспокоиться. Через два года закончу курсы. Как тогда жить? Ходить по сходкам вместе с Леоном? Выйти замуж за Якова и стать помещицей? Смешно даже думать. Курсистка Бестужевских курсов и вдруг — жена полуграмотного парня из Кундрючевки!»

Далеко за речкой шел дождь. Он падал гигантскими завесами сразу в нескольких местах, у земли круто выгибался, точно обходил невидимое препятствие, и горизонт темнел все больше. Вскоре от туч до земли опустилась серая туманная пелена, и все скрылось за ней. Вот кривым огненным зигзагом сверкнула молния, и загремел гром — медлительный, тяжелый. А через минуту солнце заволокли тучи, и день померк.

Тихо стало вокруг. Один камыш шелестел на речке. Потом на деревья мягко, робко упали крупные капли дождя. Вскоре, будто осмелев, они посыпались дружней, зашлепали по воде, по листве в лесу. И лес ожил и зашумел от них, как от ветра.

Оксана и Алена подняли визг и заторопились вверх по склону бугра, хватаясь руками за ветки кустарника.

Во дворе стояла подвода. Яшка выглядел измученным, но был весел: на дрогах, под брезентом, он дотащил наконец пианино до усадьбы.

— Где это вы весь день пропадали? — спросила у него Оксана.

— Музыку вам доставал. Насилу довез, чтоб ей ни дна ни покрышки, — ответил Яков и сдернул брезент.

Оксана всплеснула руками.

— С ума вы сошли! А сам на что похож: грязный, пыльный. Никогда не видала таких помещиков.

— И не увидите.

Дождь прошел стороной, а в имении Яшки только побрызгал землю.

Рабочие бережно внесли пианино в дом, установили его по указанию Оксаны.

— Где ты достал его? — спросила Алена, осматривая пианино.

— У Френина.

— Купил?

— Обдурил, — ответил Яшка и пошел переодеваться.

Оксана только пожала плечами, а Алена сказала:

— Это он может.

Вечером приехал старик Френин, увидал пианино и с недоумением спросил:

— Послушайте, сосед, каким образом оказалось у вас мое пианино?

Яшка спокойно достал расписку и молча показал ее старому помещику.

Френин удивленно посмотрел на свою подпись, на Яшку и развел руками:

— Гм. Как же это так? Ведь инструмент стоит пятьсот рублей. Меня одурачить, а? — и обратился к Оксане: — Вот вам и Яков, любимец мой! Каков?

Немного спустя приехали тучный, с большими черными усами помещик Чернопятов с женой, длинный, как жердь, отец Дионисий с маленькой попадьей, дородный окружной атаман с красивой брюнеткой — дочерью.

Все знали, что у Яшки гостит племянница помощника наказного атамана, и потому все говорили Яшке что-нибудь приятное, а с Оксаны не спускали глаз. Яшка не знал, как принимать таких гостей, но Оксана непринужденно распоряжалась всем, и скоро все почувствовали себя так, как будто бывали здесь уже много раз.

Яшка был щедр и старался напоить и накормить гостей, как только мог, и все подмигивал Алене, Усте, Андрею, чтобы больше подавали на стол, меняли пустые бутылки. Гости вели себя запросто, пили и ели хорошо.

После обеда сидели в гостиной. Оксана, аккомпанируя себе, пела романсы. Один старинный романс спел с ней дуэтом отец Дионисий. Френин махал рукой и подпевал, а совсем охмелевший атаман то и дело порывался плясать и все падал.

Незаметно подошла ночь.

Последним уезжал Френин. Поддерживаемый Яшкой под руку, он еле стоял на ногах и дребезжащим голосом кричал с веранды кучеру:

— Василий, ты что бросил меня, мошенник, а?

Василий, здоровенный мужик с квадратной черной бородой, сидел на козлах невзрачного фаэтона, натянув вожжи и как бы сдерживая лошадей, хотя они опустили головы и рады были стоять так до рассвета.

— Я вас давно поджидаю, барин.

— Поджидаешь? Ах ты, с-сукин… Василий, голубчик, дай я тебя ударю!

Василий знал, что за оплеуху от барина последует награда, но особенного желания подставлять лицо под его руку не выказывал. Встав с сиденья, он хотел помочь пьяному старику взобраться в фаэтон, но Френин назойливо бубнил:

— Голубчик, один только раз! Разочек!

— Сосед, ну, это уж не того, — сказал Яшка.

— От-станьте, — бормотал помещик. — Василий, негодяй ты эдакий, ну, один раз! Иначе не поеду. Я не еду, Яков! Остаюсь у тебя ночевать! — крикнул он.

— Очень рад, дорогой сосед.

Но в следующий миг Френин со всего размаху дал кучеру оплеуху.

— Вот спасибо, голубчик! — удовлетворенно сказал он и бросил обычное: — Стакан водки за мной.

Андрей стоял в стороне, тонкий, сумрачный, и ему хотелось дать оплеуху самому барину. «Старый хрыч! Жаль, что ты помещик, а то я отучил бы тебя от этой забавы», — подумал он. Но кони ленивой рысцой уже выкатили фаэтон с Френиным со двора, и Андрей закрыл ворота.

Проводив гостей, Яшка предложил Оксане и Алене покататься на лодках. Когда шли к речке, он шепнул Андрею: «Ты с Аленкой как-нибудь того, отстань от нас».

Оксана не заметила, были ли лодки днем, но Алена знала, что их днем не было, и спросила Андрея, где он раздобыл их.

— Не спрашивайте, Алена, — с усмешкой сказала Оксана, — тут скоро лошадей научат танцевать.

— А что ж? И научим, — самодовольно заявил Яшка.

На реке было тихо. Яшка и Оксана плыли в лодке. За кормой живым серебром блестела и переливалась лунная дорожка. За камышами, на берегу, темнела стена леса, над водой кое-где задумчиво склонились вербы. Оксана посмотрела по сторонам, сказала:

— Красивые места вокруг вашего имения будут, Яков.

— Они уже есть, Оксана, — отозвался Яшка, налегая на весла так, что лодка шла рывками, — и места, и имение.

— Здесь кто-нибудь жил прежде?

— Мужик один. Землянка была на месте моего дома.

Оксана, живая и быстрая, поворачивалась то в одну, то в другую сторону, всматривалась в белую ночь, в темные деревья, вдыхала в себя влажный, пахнущий водорослями воздух и восхищалась:

— Замечательно! У вас превосходный вкус.

Яшка смотрел на нее и думал: «У меня превосходный вкус. Да будь у меня достаточно денег, я бы райский уголок сделал тут для тебя, моя дорогая. Но у меня не скоро будут лишние деньги. Да и ты не скоро станешь моей, это я чувствую», — мысленно разговаривал он с Оксаной.

Легкий хмель кружил ему голову. Ему хотелось смеяться, хотелось сидеть возле Оксаны и чувствовать тепло ее тела, ее дыхание, но он умел владеть собой и только смотрел на нее и улыбался.

— А красивая вы, Оксана! — сказал он наконец. — Я не знаю, что там будет у меня дальше, но у вас может быть все, что вы захотите. Прикажите, к примеру, чтобы вон те дубы, — кивнул он на лес, — росли возле моего крыльца и они будут завтра же стоять там.

— Приказываю вам думать, прежде чем говорить небылицы, — ответила Оксана.

— Напрасно вы так говорите, Оксана. Я ни одного шага не делаю, прежде чем не подумаю.

— Могу еще и не то сказать вам. Прежде всего, перестаньте любоваться собой.

— Я не собой, а вами любуюсь. Еще что?

— Ничего. Хватит с вас.

— Говорите все, а то будет поздно.

— Никогда не будет поздно, если вы будете таким самоуверенным.

Яшка бросил весла, достал папиросы.

— Я могу быть любым, каким вы пожелаете, Оксана, — недовольно сказал он. — Но не обращайтесь со мной так, как вы обращаетесь сейчас, иначе будет поздно. Через год будет поздно, если на то пошло.

— Ха-ха-ха! — звонко рассмеялась Оксана. — Даже срок знает. Удивительно точный расчет. Смотрите не ошибитесь.

Закуривая, Яшка почувствовал, как от злости дрогнули руки. «Я не выдержу такого разговора со мной!» — готов был он крикнуть.

Оксана осторожно подошла к нему, села на перекладину и взяла весла.

— Отправляйтесь на мое место, я сама буду грести. Обиделся, как гимназист. Не стыдно? — с насмешкой проговорила она и серьезным тоном добавила: — Вам еще много надо трудиться и учиться, чтобы стать равным среди тех, что сегодня были у вас в гостях. Это дружеский разговор, и вы не обижайтесь на мои слова. Уходите отсюда, я вам сказала!

Яшка поднял на нее мутные глаза и некоторое время исподлобья смотрел ей в лицо.

— Ох, и злая же вы! — с обидой сказал он. — Зачем вы прогоняете меня от себя? Или вы боитесь, что я…

— Ничего я не боюсь, Яков, потому что верю вам. Вы помните, что говорили мне в хуторе, в панском саду, когда убили сову? Я все помню. Но я не сова, этого вы никогда не забывайте.

— Оксана! — взволнованно произнес Яшка. — Почему вы так держитесь со мной?

— А мне так нравится, нравится… — нараспев заговорила она и не успела сказать больше ни слова, как очутилась в могучих объятиях Яшки.