Меч эльфов. Рыцарь из рода Других - Бернхард Хеннен

И тем не менее был ужас, которого не могло сгладить даже искусство эльфов. Короля, покоившегося там, можно было узнать только по шрамам на руках и ногах, тех неизгладимых следах, которые оставила на нем жизнь, полная сражений. Голова Гуннара была отделена от тела. Пушечное ядро размозжило ее, так сообщила волшебница Юлифей. Она сказала, что стояла рядом, когда Лут оборвал нить жизни Гуннара. Эльфы подложили под шлем шелковый платок, который лежал там, где должна была быть голова Гуннара, так они скрыли от стороннего наблюдателя горькую правду. Но, конечно же, Гисхильда хотела еще раз взглянуть в лицо почившего. Она была удивлена, ведь король при жизни никогда не носил шлем с забралом. И когда она откинула стальное забрало и, наконец, взяла в руки шлем, то, что она увидела, потрясло ее до глубины души.

Никогда я не встречал женщину, подобную Гисхильде. В ней есть сила, которую не найдешь у иных мужчин. Только трижды за всю жизнь я видел ее плачущей. Первый раз — когда умер ее брат Снорри, а она была еще ребенком. Второй раз она пролила слезы у сокрытой могилы своего отца. В третий раз у меня у самого едва не разорвалось сердце. Но я забегаю вперед… Пока еще время дней славы.

Горе Гисхильды сменилось гневом. И ее гнев был подобен внезапной летней грозе, обрушивающейся на поле ячменя.

Этот гнев пал на Вилуссу, большую крепость с гаванью, принадлежавшую ордену Древа Праха, резиденцию эрцрегента, крупную гавань западной озерной равнины, зимнюю квартиру войск ордена. Существовала добрая дюжина причин, чтобы обойти этот город десятой дорогой. Ярлы и даже хладнокровные эльфы отговаривали Гисхильду. Но она хотела погребального костра в честь отца, огонь которого был бы виден до самых Златых Чертогов. Она и слышать ничего не хотела о том, что бессмысленно атаковать твердыню, в которой на каждого нашего воина приходится десять врагов. Но поскольку горячая кровь ее предка Мандреда была очень сильна в ней, Гисхильда не обращала на это внимания. Когда никто не захотел последовать за ней, она надела доспехи и на своей вороной лошади по кличке Полярная звезда отправилась туда тайком. Был вечер, когда из черных лесов, словно призрачное дыхание, выступил туман, когда Гисхильда подъехала к воротам св. Мишеля крепости Вилусса. Она была одета в белый плащ, как рыцарь ордена. И проехала ворота, потому что ее, вероятно, приняли за кого-то другого. Никто не знал, что сделала Гисхильда той ночью. Она об этом никогда не говорила. Но когда на следующий день она вернулась, над городом, сильным, как трон Господень, стояло облако черного дыма. Вспыхнули пороховая башня и склад в гавани. Семнадцать кораблей стали жертвой разрушения. С ней не было ни единого эльфа, все мы знали это. И если мертвые могут посмотреть из Златых Чертогов вниз, в наш мир, то Гуннар Дуборукий видел погребальный костер, который зажгла для него его дочь.

С того дня, казалось, Гисхильда заключила мир сама с собой и со смертью своего отца. Она слушала каждый голос в военном совете, вникала во все тревоги. Все мы забыли о том, что она — женщина. Она вела нас от зимы к лету. От победы к победе. И когда мы вернулись домой, после более чем восьми лун, она вернула Фьордландии ее гордость. Но вдали от полей битвы ярлы снова вспомнили о том, что Гисхильда — женщина. И началось то, что должно было принести несчастье.

Я помню это так, точно это случилось всего час назад. Это случилось тогда, когда приближалась годовщина возвращения Гисхильды. И снова все ярлы Фьордландии собрались в пиршественном зале королевского замка.

Записано Рагнаром Ульриксоном, Том 107 храмовой библиотеки Фирнстайна, с. 223 и далее

Решение Других

— Я королева! — сердито настаивала Гисхильда.

— Никто не короновал тебя, — напомнила ей Роксанна. — Ты правишь потому, что присвоила власть, а не потому, что тебе ее кто-то дал.

— Она дана мне по праву рождения!

— Я не хочу спорить с тобой, Гисхильда. Но если ты хочешь быть королевой, то должна обращать внимание на душу своей страны, а душа страны — это ее традиции. Твои ярлы последовали за тобой в далекие земли. Они уважают тебя, некоторые даже боятся. Теперь твоя очередь сделать шаг им навстречу. Оставь позади все, что связывает тебя с Валлонкуром. Если ты не сможешь убежать от тени прошлого, то твое настоящее всегда будет в тени.

Гисхильда коротко поразмыслила над этим, потом рассерженно покачала головой.

— О чем ты говоришь, мама? Я должна бежать от тени прошлого, но покориться старым традициям? Как это согласуется? Твоя аргументация лишена логики!

— Меня не учили риторике священники Тьюреда. Когда я говорю, то говорит мое сердце, а не разум. Я знаю, что в Валлонкуре у тебя остался возлюбленный. И ты не хочешь отказываться от него… Поскольку боги благосклонны к тебе, ярлы не задают вопросов. Они думают, что ты была у эльфов. Только так они могут объяснить себе твои умения. Но когда-нибудь они начнут задавать вопросы, если ты не оправдаешь их ожидания. То, что было в Валлонкуре, мертво! Эта часть твоего прошлого завершена. Освободись от него! — Роксанна произнесла это почти умоляющим тоном. — Я желаю тебе лишь добра. Поверь, я знаю, что это такое — жить мечтой, которая не может осуществиться. Я так долго ждала твоего отца. Закрывалась от очевидного. Я должна была догадаться, что он не оставил бы Фьордландию надолго. Даже ради тебя, Гисхильда. Он был связан традициями. Они живы! Они регулируют жизнь в нашей стране, они — путеводная нить для людей. Ты должна приспособиться к ним, или ты станешь им настолько же чуждой, как и священники Тьюреда, которые воспитывали тебя. Если ты не сможешь сделать этого, то Фьордландия — не то место, где ты должна жить. Если ты не готова уважать это, то я снова займу трон.

Гисхильда удивленно посмотрела на нее.

— Ты не сделаешь этого!

Роксанна выдержала ее взгляд.

— Я знаю, что рождена не здесь. Я чужачка, которую привел сюда твой отец. Та, о которой болтают невесть что с самого первого дня. Я знаю все эти истории, хотя их рассказывают шепотом. Но, Гисхильда, я уважаю традиции этой страны. Я устраиваю свою жизнь в соответствии с ними. И если ты не можешь сделать этого, то ты более чужая здесь, чем я, хоть ты и родилась в этом замке.

Принцесса откашлялась. Давно никто не высказывал ей своего мнения настолько четко.

— А теперь иди в пиршественный зал, дочь, предстань перед ярлами! Они ждут тебя. Пробудись от своего сна о Валлонкуре, потому что это было не что иное, как сон. Спустись к ним, и сделай так, чтобы отец гордился тобой. Будь истинной королевой. Будь лучше, чем я!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});