Ельцин и его генералы - Виктор Баранец

Лебедь некогда утверждал: «Демократической власти у нас нет, и я не рассчитываю до нее дожить. Демократическое общество строится столетиями по кирпичику, и надеяться на моментальный переход от тоталитарного режима к демократии не приходится»…

На кирпичиках российской демократии не засыхает человеческая кровь…

…Ввод войск в Чечню в декабре 1994 года командующий 14-й армией генерал-лейтенант Александр Лебедь назвал «дурью и глупостью» и добавил, что его подчиненные ни при каких обстоятельствах не будут участвовать в военных действиях. Когда же в прессе стал муссироваться вопрос о возможности его перехода в Министерство обороны, чтобы возглавить операцию на Северном Кавказе, Лебедь не без сарказма заметил, «что если разговор идет о выводе российских войск из Чечни, то я готов эту операцию возглавить». Развивая эту же тему, он с той же язвительностью говорил, что готов воевать в Чечне, если полки и дивизии будут укомплектованы детьми членов правительственной и президентской администраций.

Он вместе со всеми, кто хотел побыстрее установить мир на Кавказе, искал пути прекращения русско-чеченской бойни.

— Меня сегодня больно задевают события в Чечне. И мои прогнозы на дальнейшее их развитие весьма печальны, хотя по натуре я оптимист. Сегодня говорят о том, что «блицкриг» не планировался, но это чистейшее вранье. Выходит, планировалась вот эта многомесячная бодяга, в которой все больше увязает Российская армия?

Размышляя о способах решения чеченского кризиса, Лебедь одно время полагал, что необходимо «начать с того, чтобы освободить Чечню от российского бюджета. В Чечне уже канули 7 триллионов рублей, следующие 16 триллионов должны быть «инвестированы» в ничто аналогичным образом. Чеченцы должны заявить о своей воле на референдуме. Если народ пожелает независимости, пусть ее получит. 150 лет российско-чеченских отношений — это в лучшем случае скрытая вражда, а так — открытая война»…

Летом 1996 года можно было заметить, что Лебедь иногда отступал с ранее заявленных позиций либо вообще отказывался от них. Он начинал поправлять самого себя, уточнять собственные высказывания. Это особенно заметно было тогда, когда он говорил о чеченской проблеме.

В июле Лебедь в беседе с одним из немецких журналистов заявил, что он не возражал бы против независимости Чечни. А в беседе с корреспондентом «Нью-Йорк таймс» неожиданно сделал поворот на 180 градусов, назвав чеченских сепаратистов бандитами, а Чечню — частью территории России. И при этом особо подчеркнул: «Только с такой позиции мы можем рассматривать вопросы войны и мира там». А вопрос о независимости ЧР уже охарактеризовал как «глупость»…

В январе — феврале 1996 года в России развернулась очередная дискуссия по поводу чеченского кризиса. Включился в дискуссию и Лебедь. Он высказался… против вывода войск: «Это обыкновенный популистский лозунг: прежде чем выводить российских военных из Чечни, кто-нибудь подумал, куда мы их поселим, чем будем кормить, найдем ли для них работу?»

Несостоятельность этих вопосов, на мой взгляд, была очевидна. Что значило «куда мы их поселим?». Туда, где они жили и раньше. Что значило «чем будем кормить?». Естественно, тем же, чем и всех остальных военнослужащих. Что значило «найдем ли для них работу?». О какой работе речь, если военнослужащий, возвратившийся на место постоянной дислокации своей части, приступит к той же службе, которой он занимался до Чечни.

Раньше я редко сталкивался с тем, чтобы наши военные, большинство из которых симпатизировало Лебедю, категорически не соглашались с ним. Но после таких заявлений многие говорили, что «не понимают генерала»…

В одном из интервью он стал говорить о необходимости забрать русских в Россию и расселить их на деньги, «которые Москва тратит в ЧР неизвестно на что». Но «забрать русских» означало и другое — признать Чечню полностью суверенной республикой. В очередной раз на Арбате затевались яростные дискуссии по поводу того, «прав или не прав Лебедь». Впрочем, такая мы страна: у нас избыток демагогов и дефицит тех, кто способен предлагать умные решения сложных проблем.

Чем дольше длилась «странная» чеченская война, тем чаще люди задавались вопросом: а кто же конкретно повинен в развязывании этого побоища? Лебедь отвечал так:

— Главные виновники, видимо, сидят в Москве. Еще много предстоит разъяснить. Кто позволил выгнать из Чечни наши войска, оставить там оружие и боеприпасы, которые попали в руки Дудаеву? Кто отвечает за потери огромного количества нефти?

Он на многих замахивался, для многих становился неудобным и, более того, опасным.

После трагических событий в Кизляре он прислал в «Интерфакс» личное заявление, в котором, в частности, говорилось:

«…Повторение в дагестанском городе Кизляр июньских событий прошлого года в Буденновске свидетельствует о том, что нынешние власти России не способны справиться с ситуацией, которую они сами же породили, спровоцировав новую кавказскую войну. Налицо агония прогнившей государственной машины, полная неспособность правящей верхушки правильно оценивать ситуацию в стране, делать верные выводы, принимать эффективные меры. Пока Россией будет управлять нынешнее правительство, пока не будут восстановлены мощь, авторитет, компетентность и скоординированность силовых структур, налажена система управления государством в целом, никто не гарантирован от постоянного повторения подобного рода трагедий и народ будет пребывать в заложниках у собственных политиков».

Одним из ключевых лозунгов предвыборной программы Лебедя были его слова: «Я уже остановил одну войну, я остановлю и другую». Это заявление даже для многих сторонников генерала выглядело излишне амбициозным. Он слишком многим рисковал. По этому поводу его противники не без сарказма замечали: «Уже почти два года никто в Москве не может ничего сделать для того, чтобы загасить костер братоубийственной войны, а он, Лебедь, видите ли, один умнее всех! Еще посмотрим, что из этого выйдет».

Обещание остановить чеченскую войну его политические противники на выборах называли откровенным блефом. А он упорно заявлял: «Все свои предвыборные обещания я выполню».

Став секретарем Совета безопасности, он долго не ехал в Чечню «останавливать войну». Это давало повод недругам генерала вволю поупражняться в различного качества остротах. Косяками пошли критические статьи, смысл которых сводился к одному: «Вы обещали остановить войну, так почему же этого не делаете?»

А действовать он, похоже, не спешил. Иногда действительно создавалось впечатление, что генерал, подобно другим кандидатам в президенты, откровенно блефовал. Десятки эшелонов с людьми и военной техникой шли на Кавказ, а обратно везли человеческие трупы и искореженные танки и пушки. Казалось, что это будет продолжаться вечно. Лебедь нашел свою, внешне, возможно, недопустимо ерническую, но по сути страшно эффективную форму протеста против чеченской войны. Он говорил:

— Пришла весна, кустики зазеленели, каждый день будет 10–20 трупов российских солдат. Но ничего, русские мамы еще нарожают…

И уже гораздо серьезнее, выступая в апреле 1995 года на съезде Конгресса русских общин, он в тишине зала произнесет:

— Полыхает война в Чечне. Видимо, во имя тех, кто рассуждает о скорой победе русского оружия на Кавказе. Войну от моря до моря, всеобщую, получить можно, а победить в ней нельзя. Не бывает в гражданских войнах победителей.

Эту мысль он будет повторять многократно, до того момента, когда в Хасавюрте, сидя рядом с начальником штаба чеченской армии Асланом Масхадовым, он возьмет ручку и подпишет соглашение о прекращение войны…

Молва об успешных переговорах с чеченцами быстро облетела Москву и всю Россию. Но беда была в том, что результаты его работы наша политическая элита в те дни часто оценивала с точки зрения своих узкопартийных интересов. Чем успешнее действовал Лебедь в Чечне, тем громче становились споры о его юридических полномочиях, о правильности выбранной им политической стратегии и даже о том, не «предает ли интересы России» секретарь СБ…

Когда же в Хасавюрте ему наконец удалось сделать то, что не удалось десяткам других российских политиков, разразился скандал. Политики разных мастей, казалось, не обращая внимания на то, что произошло историческое событие, вдруг разом стали спорить о том, какие последствия акция Лебедя будет иметь для России. Его упрекали в предательстве национальных интересов. То, что надо было ставить генералу в заслугу, соперники ставили ему в вину. Лебедь остановил войну. Оказывается, «не так»…

Одним был нужен мир. Другим — политические очки.

Непонятная моя Россия! Шла война — плохо, закончилась — опять плохо.